Татьяна Степанова - Невеста вечности

• Название: Невеста вечности
• Автор: Татьяна Степанова
• Жанр: Детектив
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-75077-1

Часовня утопала в белых цветах. У стен похоронные венки. На полу разбросаны увядшие розы и лилии. И будто мираж на фоне стены, постамент из черного полированного дерева. А на нем скелет в подвенечном белом платье, украшенный золотом – десятки цепочек, перстни, браслеты, часы на костлявых руках… Череп с пустыми глазницами… Коса в руке, лишенной плоти. В первое мгновение, увидев эту странную фигуру, капитан полиции Екатерина Петровская подумала: это какой-то фокус, перфоманс… Но потом дикая тревога сжала ей сердце. Голова закружилась от духоты, от запаха мертвых цветов, от горячего воска. Чтобы не упасть, она вцепилась в руку следователя Страшилина. Куда завело их такое, казалось бы, простое дело об убийстве пенсионера Ильи Уфимцева?.. Что же произошло в доме старика Уфимцева, бывшего партийного функционера, читавшего на склоне лет Библию и общавшегося с монахинями ближайшего монастыря?..

---

– Сейчас в ходу иная точка зрения на все это, – сказал он, – так что если у вас на этот счет претензии или недовольство, то…

– Церкви и монастыри очень красивы с точки зрения архитектуры, истории, – сказала Катя, – вера или атеизм – это чисто личное дело. У нас с вами полицейское расследование.

– Вот именно – полицейское расследование, – Страшилин кивнул, – объективный взгляд на факты, непредвзятый – вот что мне нужно от вас.

– Я понимаю, – сказала Катя. – Есть новости о семье Уфимцева?

– Все утро этим занимался. Через МИД связались с его сыном, он в шоке, но на какой-то там суперважной конференции в Женеве, что даже прилететь на похороны отца не сможет. Похоронами займутся его сослуживцы из МИДа, и он дал адрес и телефон своей дочери Елены. Она живет в Москве, на Трубной. Свидетель Горлов прав оказался – внучка старика в Москве обретается. Я к ней оперативников сегодня днем посылал. Надо с ней переговорить, допросить ее. Но там, в квартире, дверь никто не открывает.

– Может, уехала куда-то с друзьями, с парнем, ей сколько лет?

– Двадцать пять. С соседями говорили – они ее очень редко видят. Но в квартире вечерами то телевизор включают, то музыка играет. Короче, внучку эту Елену Уфимцеву надо выдергивать на допрос.

– Может, отец ей сообщил о смерти деда, и она отправилась в «Маяк»? Что вам сын Уфимцева сказал?

– Ничего, я говорю – он в шоке из-за потери отца, но даже на похороны не приедет, так безумно занят. – Страшилин свернул с Ярославского шоссе к железнодорожной станции.

Катя увидела дома новой застройки – кондоминиум, затем пустырь, потом какие-то заброшенные строения, похожие на старые фабричные цеха.

Они проехали еще пару километров параллельно железной дороге, и тут тоже тянулась промзона, но уже в процессе «слома» – старье счищали, освобождая место под строительство жилья.

И среди всего этого строительного хаоса, борьбы нового и старого внезапно возникла мирная и приятная взору картина – Высоко-Кесарийский монастырь.

Белая стена, белые строения, зеленые крыши, деревья в золотой листве, золотые купола храма, снова белая стена и очень аккуратные новые постройки – одноэтажные с красивыми окнами.

Монастырь не окружали сплошные стены. Возможно, когда-то это так и было, однако тут часть стен много лет назад сломали, потому что помещения монастыря как бы входили в промзону, выполняя роль складов и фабричных корпусов. И теперь в ходе строительства и реконструкции наблюдался обратный процесс. Монастырь словно выкристаллизовывался из промышленного хаоса, обретая свои прежние древние очертания. Но стенами от мира он еще так и не отгородился.

У зеленых ворот выстроились палатки, торгующие церковной утварью, паломников возле них было мало, в основном женщины.

Катя, выйдя из машины, накинула плащ, чтобы ее брючный костюм не раздражал никого.

Страшилин закрыл машину и деловито зашагал в ворота прямо к маленькому одноэтажному дому, примыкающему к остальным монастырским постройкам.

Белое под зеленой крышей. Катя вдохнула – пахло свежим горячим хлебом, в женском монастыре – своя пекарня. Да, старушка Глазова про это упоминала.

Ну что ж…

Мимо проходила монахиня в черном – пожилая, она ковыляла с трудом. Страшилин очень вежливо обратился к ней и спросил, где он может повидать настоятельницу монастыря мать Евсевию.

– Вам надо сначала обратиться к сестре Милице, – кротко ответила монахиня, – это сюда.

Как раз туда, куда они и направлялись – Катя подумала, что это вроде секретарской при управлении делами монастыря. Они вошли – что-то типа прихожей, а затем попали в скромно обставленную комнату – шкафы для бумаг, стол, стулья для посетителей и паломников. Все подоконники уставлены комнатными растениями в горшках, и от этого в секретарской уютно и много зелени.

За столом сидела еще одна монахиня в черном, перед ней – открытый ноутбук, а рядом кипа каких-то документов, видно, бухгалтерская отчетность и счета. Она сосредоточенно работала и не сразу обратила внимание на то, что пришли посторонние.

Страшилин кашлянул, монахиня оторвала взор от экрана ноутбука, и Страшилин представился по полной форме, представил и Катю, показал служебное удостоверение.

Монахиня – это и была сестра Милица – встала. Катя не могла определить ее возраст – лет около пятидесяти, а может, меньше.

– Нам необходимо увидеться и переговорить с игуменьей Евсевией, – сказал Страшилин, – пожалуйста, доложите ей, что мы пришли.

– Матушки Евсевии сейчас нет, – кротко ответила сестра Милица. – Она в Москве на обследовании в кардиоцентре, вернется только к вечерней службе. Простите, а по какому вы вопросу?

– Мы расследуем дело об убийстве в поселке «Маяк», это недалеко от вас.

– Господи спаси и сохрани! Убийство!

– Да, убийство. Убит некто Уфимцев, пенсионер, пожилой человек. Нам надо прояснить один вопрос, скажите, монахини вашего монастыря оказывают благотворительную и социальную помощь одиноким пенсионерам?

– Да, оказывают, это одно из наших послушаний, одно из направлений благотворительной деятельности монастыря. Да вы присаживайтесь, – сестра Милица гостеприимно указала на стулья вдоль стены.

– Я вижу, монастырь ваш еще в стадии реставрации, – Страшилин кивнул на окно.

– Много, много еще работы, мы трудимся не покладая рук. Здания предстоит восстановить – здесь ведь раньше все принадлежало фабрике и железнодорожным складам. Тут столько работы, стройка сплошная кругом, – сестра Милица вздохнула. – Сколько лет в беспрестанном ремонте живем. Но сестры не ропщут, это все на благо обители.

– А большой у вас монастырь, много сестер? – спросила Катя.

– Нет, не большой, пока еще обитель не может себе позволить… У нас здесь тридцать монахинь и десять послушниц. Много монахинь преклонного возраста из других монастырей. За ними нужен уход. Можно сказать, что у нас отраслевой монастырь.

– Как это понять?

– Ну, у нас тут различные аспекты деятельности – наставничество, во-первых. Наш монастырь организовал приют для девочек-сирот от шести до четырнадцати лет и осуществляет над ним попечительство. Всего двадцать пять воспитанниц, пусть и скромная лепта в воспитание подрастающего поколения – это все, что мы пока можем себе позволить в смысле финансов, – но мы стараемся. Приют – это наше детище. Во-вторых, это певческое послушание. В монастыре очень хороший хор. И третье – это, конечно, благотворительная деятельность в виде помощи ветеранам, одиноким пенсионерам, больным. Всем, кто проживает в окрестностях нашей обители. У нас договор с социальными службами и местной администрацией.

– А как на практике осуществляется эта помощь? – спросил Страшилин.

– Ну, для сестер – это послушание: работать в миру. Они посещают своих подопечных, работают как представители социальной службы. Помогают. Это не только духовное окормление, но и реальная помощь – уход, забота на дому. Иногда работают как сиделки в местной больнице и на дом к одиноким старикам и больным приходят.

– И в поселке «Маяк» тоже?

– Да, конечно, это же совсем рядом. Только там не очень много тех, кому реально нужна наша помощь. Там люди обходятся своими силами.

– Ну да, поселок не бедный, – хмыкнул Страшилин. – А вы можете нам сказать, кто из ваших сестер имеет послушание ухаживать за одинокими пенсионерами именно в «Маяке»?

Сестра Милица опустила глаза.

– Вам лучше по этому вопросу поговорить с матушкой Евсевией.

– Но она же отсутствует, а дело срочное, расследование ждать не может.

– Но я не уполномочена вести переговоры с полицией.

– Но это же простой вопрос, житейский – кто из ваших монахинь…

– Послушниц, – поправила сестра Милица.

– Ну, пусть послушниц… помогает пенсионерам в поселке «Маяк».

– Сестры Римма, Пинна и Инна.

– Как вы сказали?

– Сестры Римма, Пинна и Инна, – повторила сестра Милица с укоризной. – И все-таки вам лучше поговорить об этом с матушкой Евсевией.

– Извините, мы вынуждены настаивать, – сказал Страшилин веско. – Так где я могу увидеть сестер?

– Хорошо, я сейчас пошлю разыскать их. А вы пройдите, пожалуйста, в комнату для паломников. У нас тут женский монастырь, строгий устав. Простите, вы не можете у нас перемещаться, как вам заблагорассудится.

– Конечно, конечно, можно один вопрос? – спросила Катя. – Как нам обращаться к сестрам? Сестра Римма? Или матушка Римма или матушка Пинна?

– Они все трое еще только послушницы, никто из них не совершал пострига и не принимал монашеского обета, – ответила Милица. – Вообще матушкой мы тут в монастыре называем только игуменью.

– Евсевию?

– Да. Сестры друг к другу обращаются «сестра».

– А мы как должны? Как ваши подопечные называют послушниц и монахинь?

– Я не знаю, – сестра Милица улыбнулась краешком губ, – в миру… это вообще никак не регулируется.