Доминик Бартелеми - Бог и Его образ. Очерк библейского богословия

• Название: Бог и Его образ. Очерк библейского богословия
• Автор: Доминик Бартелеми
• Жанр: Религия

ДОМИНИК БАРТЕЛЕМИ

БОГ И ЕГО ОБРАЗ

ОЧЕРК БИБЛЕЙСКОГО БОГОСЛОВИЯ

---

И третий призыв, возносящийся от этой крови, есть призыв к жизни. Ибо смерть не имеет более власти над тем, кто во Христе умер для судьбы сына Адамова. Истребив в крещальной смерти рок ветхого человека, он вступает в обладание новой судьбой: судьбой нового человека, над которым смерть не имеет власти. А крещальная смерть позволяет смертному человеку погрузиться в жизнь. "Тогда сбудется слово написанное: "поглощена смерть победою" (1 Кор 15,54).

Кровь, запрещенная в Ветхом Завете

Теперь нам понятно, почему члены Нового Завета должны пить кровь Жертвы своего Завета, тогда как кровь жертвы Ветхого Завета должна была окроплять жертвенник и членов Ветхого Завета, а сами они не имели права ее пить. Ключом, который поможет нам объяснить эти два обряда, является отождествление крови с жизнью. Поскольку грех Адама состоял в том, что он отрезал себя от Божественного источника[256] жизни, то сыновья Адамовы рождаются с жизнью, обреченной на скорое иссякание. Первое исправление прегрешения Адама совершается в пролитии человеческой жизни пред Богом, у Которого она была похищена. И Бог принимает кровь жертв человека, как символ этого искупительного пролития[257]. Принимая на Синае в окроплении часть жертвенной крови, Израиль символически участвует в смерти этих жертв. Окропляя жертвенник другой частью жертвенной крови, Израиль символически проливает пред Богом жизнь, похищенную Адамом. Но Израиль не имеет права пить эту кровь, потому что сыны Адамовы не имеют права оживлять угасающую жизнь, похищая в свою очередь у других тварей жизнь, дарованную им Богом. Вся жизнь исходит от Бога и идет к Богу. По замыслу Творца, это исхождение жизни от Бога и возвращение ее к Нему должно было образовать непрерывную цепь живой близости. Если человек отрезал себя от того источника, из которого исходит его жизнь, то он, по крайней мере, не должен отрезать жизнь (свою ли, или других тварей) от места ее назначения, куда она идет. Именно поэтому он не должен пить крови жертв, а лить ее на жертвенник как символ своей собственной жизни, которую он сознательно направляет в место ее назначения, не имея возможности пить ее в источнике, от которого он себя отрезал.

Кровь, приносимая в жертву в Новом Завете

В Новом Завете крещение в смерть Иисуса является первым этапом возвращения смертной жизни "ветхого человека" к ее истинному предназначению. Но затем причащением к крови Жертвы начинаются новые отношения между Богом и человеком[258]. Это означает, что кровь Распятого не только возвращает жизни грешника ее цель, но и снова открывает источник этой жизни. В самом деле, только кровь Бога, который приходит к людям, чтобы вновь открыть для них источник воды жизни, не должна вернуться к Богу. Причащаясь этой крови, новое человечество снова обретает жизнь в недрах старого человечества, обреченного на смерть по своей собственной вине.

Запертая дверь открывается

Вот почему евангелист приветствует удар копьем, открывающий источник воды и крови (Ин 19,35) с восторгом человека, долго оплакивавшего огненный меч, который преградил доступ к древу жизни (Быт 3,24). Да "воззрят на Того, Которого пронзили" (Зах 12,10 и Ин 19,37), и "прибегут, трепеща" (Ос 11,10-11). чтобы испить из бока их Жертвы, в Которой они узнают Бога.

Но только один Дух может свидетельствовать о тайне воды и крови. Поэтому нам остается понять, как те, кто отождествил свою смерть со смертью Христа, и только они, обнаруживают тут дело воскрешающего Духа, в Котором они смогут возродиться.

ГЛАВА X ДЫХАНИЕ БОГА ЖИВОГО

Погоня за дуновениями ветра

Израильские мудрецы были одержимы мыслью о бренности человека с тех пор, как царства, в которых этот народ пытался создать себе историю, были разорены и завершились пленом. Псалмопевцы, выражая эту бренность, охотно пользуются образом дыхания[259], пар которого, соприкасаясь с холодным воздухом, мгновенно сгущается перед тем, как в нем раствориться. "Не дольше выдоха живет человек, не дольше, чем слышится выдох" [260] (Пс 38,6-7). Самую призрачную и зыбкую из всех видимостей – пар дыхания – изберет автор Книги Екклесиаста, чтобы выразить итог жизни, полной трудов и усилия:"Пар дыхания, мимолетный пар, все – лишь пар дыхания" [261] (Еккл 1,2). Живя среди природы, возрождающейся каждую весну, человек знает, что в нем "прах вернется в землю, из которой вышел, а дыхание – к Богу, давшему его. Да, мимолетный пар, – говорит Екклесиаст, – все – лишь пар дыхания" [262] (Еккл 12,7-8). Обычно в Книге Екклесиаста слово "гéвел" неправильно переводится как "суета". Как видно из контекста, слово это вызывает в воображении автора (как и в воображении псалмопевцев) потускневшее в последний раз зеркало, на котором на мгновение оставляет след последний вздох.

Когда твой последний вздох будет развеян малейшим дуновением воздуха, будешь ли ты бегать за дуновением воздуха, чтобы оно вернуло тебе исчезнувшую жизнь? Где станешь ты гоняться за ветром, укравшим твой последний вздох? "Как не может человек подчинить и удержать ветер, так не может он подчинить себе день смерти своей" (Еккл 8,8). Выражение "гоняться за ветром" у Екклесиаста означает[263] неудачу, которую терпят усилия продлить жизнь. И в самом деле, на древнееврейском одно и то же слово ("рýах") означает и "ветер", и "дыхание", поэтому один смысл постоянно переходит в другой. Смертный, старающийся продлить жизнь, "гонится за дыханием", ускользающем в последнем вздохе. Но человек не может ни подчинить, ни удержать дыхание, поддерживающее его жизнь.

Дыхание и прах

Согласно традиционной израильской концепции, человек состоит из праха и дыхания. Но это созидающее его дыхание не принадлежит человеку. Дыхание человека есть дух Бога, вдуваемый в ноздри статуй, вылепленых Им из смоченного праха (Быт 2,7). Подобно тому, как от поднесенной спички занимается огнем хворост, так дыхание человека есть дух Бога, который "занялся" в легких человека, породив в нем вдохи и выдохи, образующие дыхание. И человек остается живым до тех пор, пока корень дыхания не будет вырван из его легких, т.е. пока будет продолжаться ритмичная смена вдохов и выдохов. Но если бы Бог "взял к Себе дух ее и дыхание ее, вдруг погибла бы всякая плоть, и человек возвратился бы в прах" (Иов 34,14-15). В самом деле, лишь дыхание Бога, оживляющее человека, обеспечивает временную связь праху, к которому человек "возвратится", когда это дыхание оставит его уста в последнем выдохе, за которым уже никогда не последует вдоха (Быт 3,19).

Таким образом для человеческого "состава" элемент праха[264] является символом отчаяния: им посыпают голову[265], когда пребывают в трауре. Элемент дыхания, напротив, выражает надежду: царь есть "дыхание ноздрей" своего народа (Плач 4,20), поскольку воплощает народное упование.

Дух, дохни на этих убитых!

Если дыхание означает жизнь, а прекращение дыхания – смерть, то дарование нового дыхания мертвым будет означать воскрешение. В Апокалипсисе мертвые тела двух свидетелей были выставлены на площади Великого Города на обозрение всем народам, а затем "вошел в них дух жизни от Бога, и они оба стали на нога свои"(0ткр 11,11). Потрясающим образом выступает "дыхание" воскресения у Иезекииля (Иез 37,1-10):

Была на мне рука Ягве, и она вывела меня духом Ягве и поставила меня среди равнины, и она была полна костей. Ягве заставил меня пройти по ним много раз, и вот весьма много было их на поверхности равнины. И вот были они весьма сухи. Тогда сказал Он мне:"Сын Адамов! Оживут ли кости эти?"

 – Господи Ягве! Ты один знаешь это.

 – Изреки пророчество на эти кости и скажи им:

"Кости сухие, слушайте слово Ягве – так говорит Господь Ягве костям этим: вот, Я ввожу в вас дыхание, и будете жить! Я наложу на вас жилы,

Я наращу на вас плоть, Я натяну на вас кожу, Я наделю вас дыханием, и будете жить, и узнаете, что это Я, Ягве!"

Я изрек пророчество, как мне было ведено. И когда я пророчествовал, раздался шум вроде шевеления в костях, и они сочленились между собой. Я увидел, как жилы укрепились на них, плоть наросла и кожа покрыла все это; но не было дыхания в них. Он сказал мне:"Изреки пророчество на дыхание. Пророчествуй, сын Адамов, и скажи дыханию: так говорит Господь Ягве: от четырех ветров приди, дух, и дохни на этих убитых, чтобы они ожили!" Я изрек это пророчество, как Он повелел мне. И дух вернул им жизнь, и они стали на ноги свои: великое, огромное войско .

Как хищная птица бросается на добычуc

По повелению Бога Иезекиилю удалось совершить то, что автору Екклесиаста покажется символом невозможного: укротить четыре ветра и ввести их в мертвые тела в качестве духа жизни, чтобы оживить их.

Но это лишь образ, могут возразить нам. Да, подобно тому, как "погоня за ветром" будет означать для Екклесиаста отчаянное усилие продлить жизнь, приручение дуновения означает для Иезекииля возрождение умершей надежды. И в самом деле, именно это объясняет ему Бог: