Виктор Гвор - Другие семь дней

• Название: Другие семь дней
• Автор: Виктор Гвор
• Жанр: Фэнтези

Перенос СССР-41 в 2010 год. Эта книга написана больше года назад.

Писал данное произведение большой авторский коллектив, в который входил и я. Желающие посмотреть точный состав авторов имеют право сходить на страничку Анатолия Логинова. Там указаны все поименно.

Год назад вещь опубликовали в виде двух книг «Рокировка Сталина» и «Ударом на удар». Разделение было вызвано большим объемом текста для издания в одной книге.

Мне же первоначальный вариант нравится больше. Потому я его и размещаю.

Еще раз напоминаю: книга написана давно. И весь срач на тему возможной реакции разных стран и людей на подобное событие многократно прошел во время написания и сразу после.

Потому предупреждаю.

Всех гуманистов, мечтающих о немедленном ядерном ударе по СССР или России всеми имеющимися американскими боеголовками, равно пессимистов, грезящих ползучей китайской оккупацией, оптимистов, озабоченных нарушением прав прибалтийских народов, толерастов, грезящих о Польше от можа до можа, и прочих либералов и демократов, решивших вышеуказанный срач возродить, буду просто банить. Без ответа. Так что ребята не напрягайтесь и не тратьте время зря.

Так же буду банить умников, не понимающих, зачем в книге альпинисты, крестьяне, предприниматели, дети и вообще люди.

Не принимаются так же претензии по возможностям подводных лодок и характеристикам оружия. И прочие заклепки.

А тот, кто вздумает учить меня альпинизму — отправится на высоту шесть тысяч метров чистить зубы.

Собственно, всё. Приятного чтения.

---

— Радиоперехват, товарищ адмирал. Неподалеку от нас американская АУГ,[64] — виновато, словно это он устроил, ответил капитан. Касатонов тут же вспомнил истерику в СМИ по поводу «получения тоталитарной державой доступа к современной боевой технике и оружию массового поражения» и вздохнул.

— Хотят повторить «несчастный случай» или устроить провокацию, — вывод не требовал долгих умозаключений.

— Я тоже так думаю, товарищ адмирал, — согласился капитан первого ранга.

— Тогда… Учебная тревога, БЧ-2 и БЧ-7 иметь готовность номер один. Без команды огня не открывать, — Владимир оглянулся на идущие в кильватер буксир и танкер. — Судам держаться строем фронта, в случае чрезвычайных происшествий — спасаться по способности.

— Есть — Москаленко, опередив Владимира, быстрым шагом, почти бегом вошел на мостик, на ходу подавая команды. Где-то внизу коротко проорал ревун, поднимая отдыхающих моряков.

Касатонов шел следом, на ходу обдумывая возможные действия вероятного противника. Но особого не переживая. После скандала с «потерянной при аварии» атомной подводной лодкой «Мемфис» американцы не должны были пойти на что-то более серьезное, чем провокационные облеты. «Точно, спровоцировать несговорчивых русских на открытие огня первыми и тогда уже захватить или потопить. На вполне законных основаниях, при полном одобрении всего международного сообщества хвостозаносителей» — вспоминая разговор с представителем Госдепа, подумал он. Уговорить не удалось, несмотря на полную поддержку местного россиянского консула, остановить на выходе из гавани — тоже. «Решили утопить?» — о новом Чемульпо думать не хотелось, но похоже было, что все шло к этому.

— Товарищ адмирал! — командир «Варяга» вместо доклада протянул ему бланк радиограммы.

«Вас поддерживает ПЛАРК „Омск“, а в точке с координатами… ожидается встреча с отрядом кораблей ТОФ в составе БПК „Маршал Шапошников“, лидеров „Баку“ и „Тбилиси“, и судов снабжения» — прочел адмирал. — Сколько до точки рандеву?

— Четверо суток. С «Омском» встретимся раньше, примерно через тридцать восемь часов.

— Что же, надо продержаться тридцать восемь часов. Связь с командующим отрядом установили?

— Так точно, товарищ адмирал.

«Ничего, из Сан-Франциско мы ушли, от фрегатов убежали. И от авианосца уйдем. Тем более когда „Омск“ подойдет, с дополнительными к нашим ракетам „Гранитами“, то уже авианосцу опасаться надо будет, а не нам».

Где-то в СССР. Войсковая часть ХХХХХ. Юрий Колганов, майор РККА, управление «Ноль»

Юрий украдкой зевнул. Нет, он все-таки не выспался. Как не хватает кондиционера, черт побери! Стоило лететь за тридевять земель, чтобы тебя мучили гипнотизеры, чекисты, комары и жара. Как сейчас, например. Зачем «куратору» его воспоминания о курсантских годах? Тем более — об отношении к марксистско-ленинской подготовке в армии? Допустим, вопрос о посещенных им точках двенадцатого управления еще можно понять, не стоит подставляться, размещая склады в уже известных вероятному противнику местах. Но марксо-ленинская-то причем? Видимо, обуревавшие Колганова мысли отразились на его лице, чекист, средних лет полноватый майор по фамилии Никитин, прервал «разговор» и, вызвав дневального, попросил принести из столовой чаю. Пока солдат бегал с чайником, они вдвоем нарезали хлеб и сероватую, но вкусную, чисто мясную колбасу и приготовили бутерброды.

Разлив чай и предложив Юрию не стесняться, Никитин сам с наслаждением отпил несколько глотков действительно неплохого чая, после чего отставил стакан и, жестом предложив Колганову продолжать, спросил:

— Юрий Владимирович, вы сегодня чем-то расстроены? Что-то произошло?

— Нет. Просто не выспался. Ночью всякая ерунда снилась, — честно ответил Юрий и, неожиданно рассказал запомнившийся сон. Отсмеявшись, Никитин заметил, что сон явно навеян общением с лекарями. — И все же вас беспокоит что-то другое, — добавил он.

— Понимаете, не вижу смысла ваших расспросов. Когда меня расспрашивают о профессиональных обязанностях, инструкциях и нормативных документах, мне все ясно. Но какое отношение к созданию системы хранения и обслуживания специальных боевых частей имеют мои курсантские годы или марксистко-ленинская подготовка?

— Ну, Юрий Владимирович, вы точно не выспались. Или гипнотическое воздействие у вас еще не прошло, — улыбнулся Никитин. — Поймите, нам важны не только ваши профессиональные знания. Мы должны понять, почему социализм в этом мире проиграл, почему распался Советский Союз. Вы, конечно, не читали вчерашнюю «Правду»? Не в упрек вам сказано, я знаю, сколько вы трудитесь, — тут же извинительным тоном заметил особист, — просто все вы, иновременцы, совершенно не интересуетесь прессой, это я уже заметил. Так вот, в ней опубликована статья товарища Сталина. В этой статье разбираются серьезные недостатки в изучении и развитии марксизма-ленинизма, критикуется превращение его в своеобразное религиозное учение. А ваши воспоминания как раз и подтверждают этот вывод товарища Сталина. Вы же сами описываете, как вместо изучения сущности от вас требовали заучивания и повторения цитат из «классиков», как сознательное освоение подменялось начетничеством. В конечном итоге это и привело к отчуждению, к отсутствию истинных знаний. Ну и в результате — к победе контрреволюции. Разве не так? Подумайте и вы поймете.

Колганов, подумав, смог лишь утвердительно кивнуть. Что скажешь, если твой собеседник прав. Он вспомнил занятия, больше напоминавшие молитвенные сборища, с непременным повторением выдранных из контекста цитат, вспомнил конспекты, списанные у товарищей без всякой попытки понять, что и о чем там пишется, равнодушие, царящее на лекциях. Да, «товарищи» из идеологических органов сумели превратить живое учение в религию, выхолостить главное — попытку научно и непротиворечиво объяснить развитие общества, нащупать закономерности этого развития и применить полученное знание для построения нового, более гуманного в конечном итоге мира.

— Спрашивайте дальше, — помогая убирать остатки незапланированного полдника, сказал, внутренне стыдя себя за несообразительность, Юрий. Слышал же о создании целого наркомата, который должен изучать и внедрять все полезное в жизнь. Так с чего он решил, что особист просто тратит на него время, не зная, о чем допрашивать и как его разоблачить? Нет, это точно последствия ночных кошмаров. А те — явное следствие встреч с «мозголомами». Хорошо, что профессиональные секреты из него уже вытащили и обещали больше принудительно в черепушку не лазить, иначе точно можно закончить жизнь в сумасшедшем доме.

— Обязательно, — ответил Никитин, но допрос, больше похожий на разговор, пришлось прервать. Появился посыльный от командира, с просьбой немедленно прибыть на объект для консультаций. Часа два пришлось объяснять, показывать, и даже ругаться. Обычный рабочий момент на новой точке, с единственным отличием — здесь и сейчас механизмов практически не было, все делалось руками бойцов — строителей. Строились с помощью лопаты, отбойного молотка и «какой-то матери», возводя хранилище для того, что должно было спасти страну от внешней агрессии. И, несмотря на ручной труд, всё делалось основательно, качественно, на века. А отдельные недостатки… Для этого и был здесь нужен специалист, то есть он — майор Колганов, и его помощь. Так что пришлось побегать, а кое-где и лично показать, как должно быть.

После же обеда Юрий опять сидел в кабинете у начальника особого отдела.

— Продолжим, Юрий Владимирович, — Никитин снова был сух и деловит, настоящая «кровавая гебня» при допросе «гондурасского шпиона». — Расскажите поподробней о «дедовщине» в армии. С чего, по вашему мнению, она началась, какие меры против нее применялись, их эффективность…

— «Дедовщина», — задумался Колганов, — по-моему, была в армии всегда. Другой вопрос, что в каких формах она выражалась. Во время моей службы, особенно к началу девяностых, «дедовщина» приняла откровенно уголовный характер…

г. Харьков, Лысая гора. Венька Фридлендер, ученик слесаря

Полноватый мальчишка лет четырнадцати настежь распахнул калитку и вышел на Черкасскую, ведя за руль черный, блестящий свежевымытой краской велосипед МД-1. Новенький, пару недель, как из Москвы привезли. Закрыв калитку, поставил правую ногу на педаль и, на ходу перебросив через машину левую, помчался по улице. До перекрестка с Черниговским, где на бревнах пристроилась кучка парней. Кто на год-другой старше, кто-то помладше.

— Йоська, — заорал велосипедисту самый старший в компании, — дай прокатиться!

Иосиф тормознул и, сожалеюще сказал:

— Не могу, Серег! Папка выдерет!

— Папка твой и не узнает ничего, — возразил просивший, — он же на работе сейчас.