Марк Ферро - Николай II

• Название: Николай II
• Автор: Марк Ферро
• Издательство: Международные отношения
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1991
• ISBN: 5-7133-0400-0

Книга крупнейшего французского специалиста по современной истории, в том числе и советского общества, написанная на архивных материалах, позволяет увидеть в новом свете и жизнь Николая II, этой во многом загадочной личности, и обстоятельства его гибели в Екатеринбурге в 1918 году.

Для историков, а также для широкого круга читателей.

---

Марк Ферро Николай II

Предисловие к изданию на русском языке

Эта книга о Николае II на русском языке выходит в такое время, когда повсюду в стране подвергается пересмотру официальная история и люди задаются вопросом, что в действительности представляло собой прошлое…

В отношении недавнего прошлого, которое писатели исследовали с большей достоверностью и пониманием, чем историки, наблюдается поразительная тяга к восстановлению памяти. И те организации, которые стремятся ее сохранить, — «Мемориал» и другие — сумели уже придать достойный смысл своим поискам… А может ли память считаться историей, всей историей? Разве нет и в этой работе отбора, необходимого и обязательного?..

В отношении не слишком далекого прошлого, как, например, эпоха Николая II, поражает способность, с какой некоторые писатели и полемисты умеют изобразить в розовом свете то, что было черным, даже если в настоящее время трудности жизни побуждают переоценивать прошлое и подвергать пересмотру все, что произошло после Октября 1917 года. В действительности не стоит забывать, что еще до большевистского восстания царизм был сокрушен Февральской революцией, что это было единодушным порывом всего русского народа и что во время февральских событий царя покинули все, не только рабочие, солдаты и политические деятели различных направлений, но даже его близкие, великие князья во главе с Кириллом. Царя называли в то время Николай «Кровавый», и даже «Союз русского народа» осуждал его действия, так же как и Столыпина, крупнейшего реформатора до 1917 года — не считая Витте, — который в то же время был наиболее ярым из всех министров сторонником репрессий: вспомните «столыпинский галстук».

Справедливы ли эти суждения? Хотелось бы, чтобы, прочитав эту книгу, читатель составил собственное мнение, чтобы опыт прошлого послужил будущему.

Что касается моего мнения, то я считаю, что история должна не судить исторические личности, а анализировать их поступки и объяснять приписываемые им — правильно или ошибочно — действия. Историк — не судья, он ставит диагноз определенной ситуации, констатирует действия и мнения людей, принимавших участие в событиях. И, главное, он должен точно определить, что говорил или делал каждый исторический деятель. Он не должен ничего скрывать…

В СССР до настоящего времени личная роль Николая II не была изучена должным образом. Это было связано с определенной концепцией истории, прекрасно отраженной в книге А. Авреха «Столыпин и Третья Дума», в которой Николай II ни разу не появляется. Словно он и не существовал. И, напротив, из-за отсутствия информации писатели и кинорежиссеры могли предложить романтический или идеализированный образ Николая II или Распутина. Одураченный таким образом — как одними, так и другими — человек, который захочет узнать правду о Николае II, готов верить чему угодно и кому угодно… Это хорошо видно по тем материалам о смерти императорской семьи, которые публикуются. Ведь обстоятельства этой смерти остаются и по сей день неясными, как и в случае с убийством президента Кеннеди. Были ли на самом деле убиты все Романовы? На этом перекрестке мнений легенда сталкивается с действительным происшествием, и каждый новый обнаруженный документ раскрывает свою правду.

Но может ли один документ — будь он официальным или чьим-то свидетельством, или ни тем, ни другим — при всей его подлинности сказать правду?..

Марк Ферро,

октябрь 1990 года

Введение

1894 год. Узнав, что ему придется править страной, Николай разрыдался… То, чего он опасался больше всего на свете, возложено на него волею Божьей. «Сандро, что я буду делать? — патетически воскликнул он, обращаясь к своему другу детства великому князю Александру. — Что будет теперь с Россией? Я еще не подготовлен быть царем! Я не могу управлять империей. Я даже не знаю, как разговаривать с министрами. Помоги мне, Сандро!»

О чем он мечтал? Ему хотелось стать моряком, путешествовать, объехать весь мир. А придется присутствовать на заседаниях Совета министров, читать доклады, управлять, действовать.

В бытность царевичем он любил церемонии, празднества, премьеры в опере, то есть светскую жизнь; отличался хорошими манерами, элегантностью, скромностью, жизнерадостностью — словом, был очарователь.

Он избегал любых серьезных разговоров и больше всего — обсуждений положения в стране: для этого существовали министры. Его единственной обязанностью было сохранить империю и неприкосновенной ту власть, которая вручена ему была от Господа Бога. Впрочем, в семье, за столом, где восседал его отец Александр III, о таких вещах, и особенно о политике, не говорили.

Русское же общество, которое со времен реформ Александра II верило в обновление и которое было глубоко разочаровано неукротимой реакцией, последовавшей за убийством царя в 1881 году, созрело для категорических политических требований. Об этом свидетельствуют бесчисленные проекты, программы, литературные произведения, появившиеся в это десятилетие; каждое — некий знак или обвинительный акт. Умами правили Бакунин, Белинский, Толстой, Михайловский, Чернышевский, Достоевский, Плеханов. А также люди искусства. Их идеи вдохновляли поколение Николая Александровича; царевичу — он родился в 1868 году — тринадцать лет, когда его отец Александр III становится царем, двадцать шесть, когда отец умирает. Вильгельм II, европейский кузен Николая, старше его на девять лет, а принц Уэльский, будущий Георг V, на три года моложе.

Нового царя ничуть не интересовали идейные движения, сотрясавшие страну. Между ним и мыслящим обществом возникло глубокое непонимание, ибо он сознавал, что это общество вовсе не намерено сохранять его власть неприкосновенной.

Его царствование, навязанное ему судьбой, превратилось в кошмар: он пережил две революции, был свидетелем десятков покушений в своем окружении, председательствовал в Думе, создавать которую не хотел, участвовал в ее заседаниях, а также в нескончаемых заседаниях Совета министров. Кроме того, ему пришлось дважды вести войну, он же хотел быть апостолом мира. После длительного заточения он был убит, тогда как и до отречения, и после его главной заботой было здоровье сына, единственного наследника, неизлечимо больного гемофилией.

Он казался равнодушным ко всему: его в основном интересовало, какой мундир надеть вечером, какая балерина будет танцевать в «Лебедином озере», кто отправится с ним завтра на охоту… Полагали, что его околдовал Распутин, что ему безразличны судьбы мира, что он слаб, нерешителен и бесхарактерен. В известном сочинении Троцкий сравнивает Николая II с Людовиком XVI и считает его менее умным.

Этот образ верен лишь наполовину. Николай прекрасно показал себя, когда организовывал мирную конференцию в Гааге или когда разразилась война с Японией. Он прекрасно показал себя и после Кровавого воскресенья — его войска расстреляли мирную процессию, пришедшую вручить ему прошение, а он прощает своему мятежному народу вину его. Его влияние чувствуется и в 1914 году, когда, несмотря на все его усилия, начинается война, и тогда, когда отдает приказ о репрессиях в 1905 году или в феврале 1917 года. После отречения он сожалеет, что Временное правительство, восстановив смертную казнь, не применяло ее.

Все его поведение с 1894 года и до последнего дня его жизни выдает натуру конформиста и консерватора. Во всех его действиях, записях, признаниях прослеживается неизменное тяготение к порядку, обрядам, церемониалу, присущим незыблемому величию самодержавия. Ему ненавистно все, что может как-то поколебать основы самодержавия: интеллигенция, современность, евреи, религиозные секты. С теми, кто не согласен с ним, он безжалостен; с теми, кого он любит, мягок и нежен.

Находившийся под влиянием своей жены, подобно Людовику XVI, царь, прозванный Николаем «Кровавым», вовсе не кровожаден. Он готов сожалеть о жестоких последствиях своих приказов. Он просто считает, что выполняет свой долг. Он расстреливает по необходимости.

А главное — он идет за событиями, а не предупреждает их. История без конца наносит ему удары. Он считает, что обязан противиться переменам, желает, чтобы ему не досаждали с проектами конституции и дали спокойно жить в его небольшой семье.

Остается фактом, что в тот день 1917 года, когда два депутата Думы явились к нему и потребовали, чтобы он отрекся от престола ради спасения династии, он, который так упорно отказывался изменить свой режим, беспрекословно подписывает акт отречения. На вокзале в Пскове офицеры его личной гвардии едва сдерживают слезы, а Николай приветствует их, бодрым шагом направляется к поезду и, поднимаясь в вагон, говорит: «Наконец-то я смогу поехать жить в Ливадию». Один из свидетелей утверждает даже, что царь насвистывал, как и при известии о смерти Распутина. Императрица, узнав об отречении, разрыдалась, а Николай расстался с прошлым весело. Все сошлись во мнении, что он умел прекрасно скрывать свои чувства.