Йоханнес Зиммель - Я признаюсь во всём

• Название: Я признаюсь во всём
• Автор: Йоханнес Зиммель
• Издательство: ООО «Мир книги»
• Жанр: Современная проза
• Год: 2003
• ISBN: 5-8405-0508-0

Вполне благополучный писатель-сценарист, к тому же разбогатевший в результате удачной банковской аферы, неожиданно узнает, что смертельно болен. Нет, он не кончает с собой — он ждет своего часа, не предпринимая ничего, чтобы его отдалить. Год — слишком маленький срок для жизни. Но в него могут уложиться два убийства и большая любовь, неожиданное прозрение и желание сделать добро совершенно посторонним людям. Автор не дает оценок поступкам своего героя — он заставляет нас размышлять об этом.

---

— А что он любил играть?

— Одну американскую пьесу, — сказала мать.

— Джаз. Как же она называлась? Я уже не могу вспомнить. Но мой муж наверняка знает!

— Спросите у него, — попросил доктор Фройнд.

Она спросила. Пьеса называлась «Сентиментальное путешествие».

Доктор Фройнд съездил в город и купил саксофон. Он отдал его матери Адама.

— Положите его сегодня вечером ему на подушку, — сказал он. — А завтра расскажете мне, что произойдет.

Не произошло ничего, сказала мать Адама на следующий день. Адам увидел саксофон, взял его, осмотрел и отложил.

— Хм, — произнес доктор Фройнд.

Потом он полдня звонил по телефону, пока не разыскал знакомого, который играл на саксофоне. Он попросил его прийти вечером. В восемь вечера оба пошли к дому, где жил Адам. И знакомый доктора Фройнда, к большому неудовольствию остальных жильцов, стал выдувать «Сентиментальное путешествие».

Он играл громко и красиво. Адам сидел в своей комнате. Саксофон лежал рядом с ним. Адам не пошевелился.

Доктор Фройнд и его знакомый ушли домой. На следующий день доктор снова пригласил его к себе:

— Знаешь, я еще раз обдумал ситуацию. Мы поступили неправильно. Адам исключительно одарен. Ты играл «Сентиментальное путешествие» очень хорошо, а на этот раз сыграй фальшиво. Понимаешь?

— Еще бы, — сказал знакомый.

В этот вечер они снова стояли перед домом, а Адам снова сидел в своей комнате. Знакомый доктора Фройнда начал играть. Он намеренно стал играть фальшиво. Доктор Фройнд затаил дыхание. В следующий момент из комнаты Адама донеслись звуки саксофона. Играл Адам. И он играл правильно — так, как было нужно! И на следующее утро Адам впервые за долгое время ответил на вопрос, который ему задала учительница.

19

27 марта.

— Беда нашего времени в том, — сказал доктор Фройнд, — что люди больше не способны правильно мыслить. На них влияют тысячи идеологий, террор тоталитарного государства, крах капиталистической общественной системы. Насилие и страх, глупость и непонимание — как могут люди думать правильно? Они мыслят неверными категориями и не в том ключе. Они путают агрессию с героизмом, насилие со свободой, глупость с прогрессом и технику с гениальностью. Они считают, что любовь, добро, способность прощать и юмор — устаревшие понятия, они, разочарованные в тысячный раз, теряют веру в добро, уверенность в завтрашнем дне. Они становятся циничными, жестокими и теряют веру в себя. Человек без любви неминуемо становится бескомпромиссным, человек без веры теряет силу. Если бы у Вас, господин Франк, еще оставалось что-то, во что бы вы верили, что бы вы любили, за что бы вы держались, вы не стали бы убийцей. Ваш больной мозг — всего лишь классический пример нашего общества. Ваше преступление — не просто преступление, если рассматривать его с этой точки зрения. Ваше преступление — одно из многих, ему подобных.

20

2 апреля.

Доктор Фройнд сказал:

— У меня сложилось определенное представление, что человеческая психика не выносит долгого подчинения. Ни по законам природы, которые она пытается преодолеть хитростью и насилием, ни в любви и дружбе, и меньше всего — в воспитании. В этом кругу главное сегодня — быть свободным, самостоятельным, это часть той колоссальной силы, которая движет человечество вперед. Даже праведные и святые ощущали эту потребность, и эта низменная природная страсть подавлялась лишь тогда, когда человек соприкасался с богом. Поэтому мы не можем подавлять это стремление двигаться вперед. Поэтому мы не должны отвечать злом на ненависть — мы должны отвечать на нее любовью. Если мы имеем дело со сталью, то, чтобы воздействовать на нее, мы должны прибегнуть к воску. Мы должны научиться быть терпимыми, добрыми и готовыми прийти на помощь во времена нетерпимости, бездушного насилия и зла. Тогда мы сможем вызвать у людей, как у маленьких детей, автоматическую обратную реакцию, которой и добиваемся. Только так можно помочь миру. И мы оказываем огромную помощь, занимаясь с детьми. Взрослым принадлежит настоящий и вчерашний день. Будущее же этого мира — за детьми, которые завтра станут взрослыми. Наши дети должны наслаждаться тем, за что мы сегодня боремся — воздухом, светом, чистыми квартирами, достатком, хорошей работой, знанием и свободой от нужды и недоверия. Наша борьба — их здоровье. А наша жизнь должна быть посвящена их благоденствию.

21

7 апреля.

Я пишу эти строки в крайнем возбуждении, пытаясь рассказать о событии, которое глубоко потрясло как меня, так и доктора Фройнда. Мне кажется, я уже упоминал о бедном слабоумном Адаме, который ходит в класс Мартина и заново учится говорить после того, как доктору Фройнду удался эксперимент с саксофоном.

Чтобы лучше объяснить происшедшее, я должен рассказать, что Мартину в последнее время очень трудно дается правописание. В математике он, как и раньше, делает успехи, но в правописании очень отстает. Доктор Фройнд вызвал его по этой причине в свой кабинет. Я был там, когда он вошел.

— Ну, Мартин, — сказал доктор Фройнд, — это очень хорошо, что ты сразу пришел. Я хочу с тобой поговорить.

Мартин смущенно кивнул.

— Ты уже знаешь, о чем?

— Нет, господин доктор.

Доктор Фройнд подался вперед:

— Послушай, учительница рассказала мне о тебе что-то очень хорошее, ты догадываешься что?

— Вероятно, что я опять плохо себя вел.

— Но Мартин! — доктор Фройнд озадаченно покачал головой. — Я же сказал — что-то хорошее.

— Нет.

— Ну вот. Тебе совсем ничего не приходит в голову? Этого не может быть. На уроке природоведения…

Мартин покачал головой. Он не догадывался. Он и не мог догадаться, так как то, о чем сейчас говорил доктор Фройнд, было выдумкой. Он намеревался поругать Мартина за его отставание в правописании. Он только нашел небольшой обходной путь.

— Хорошо, если ты не знаешь, я тебе скажу: учительница хвалила тебя за то, что на уроке природоведения ты был особенно внимателен.

Мартин был озадачен. Когда он входил, он был уверен, что получит нагоняй. А сейчас его хвалят! Он улыбнулся.

— Ты даже не догадывался об этом, Мартин?

— Нет, — он улыбнулся шире.

— А учительница обратила на это внимание! Ты сам уже не замечаешь, когда ведешь себя хорошо и бываешь внимателен — это для тебя само собой разумеется. А почему это стало для тебя так естественно?

— Потому что сейчас все по-другому.

— Что же сейчас по-другому?

— Все очень изменилось.

— Верно, Мартин, верно! — Доктор взял руки мальчика в свои, он раскачивался взад и вперед, как на кресле-качалке, и то, что он говорил, звучало, как молитва, которую он уже тысячи раз повторял, которая выражало его кредо, первое, чему он учил всех детей, чтобы они никогда больше этого не забывали. — А кто изменился? Кто мог измениться? Кто был единственным во всем мире, кто смог это сделать?

— Я сам, — сказал Мартин.

Доктор Фройнд выпустил его руки.

— Совершенно верно, Мартин. И если у тебя все так хорошо получается на природоведении, и с математикой, я думаю, тоже, может быть, еще есть какой-то предмет, где не все так гладко?

Теперь он подошел к сути. Но Мартин этого не заметил. Это маленькое вступление доктора Фройнда придало ему уверенности, он говорил с открытым сердцем. Он сам рассказал о том, о чем собирался умолчать:

— Если уж вы спрашиваете, господин директор… У меня не очень хорошо получается с правописанием.

— Так, так, с правописанием. Знаешь, тут ты меня удивил. Об этом учитель мне ничего не говорил.

— Нет? — Мартин удивленно посмотрел на него.

— Нет, ни слова. Я думаю, этому есть только одно объяснение: господин учитель еще не заметил, что у тебя не получается. Иначе он уже непременно поговорил бы со мной, — неожиданно доктор Фройнд рассмеялся. — Мне кое-что пришло в голову, Мартин. Рассказать?

— Да.

— Итак, слушай: если ты, например, втайне от него позанимаешься побольше, то через неделю-другую у тебя все получится. И если ты прямо сейчас за это возьмешься, то через две недели, когда учитель тебя спросит и ты получишь хорошую оценку, так же как по природоведению, он придет ко мне и скажет: «Мартин у меня отлично учится!» Здорово, правда? И учитель никогда не узнает, что какое-то время ты учился не так хорошо.

Теперь засмеялся и Мартин.

— Что, хорошо я придумал? — спросил доктор Фройнд.

— Да, господин доктор!

— Ну и что же ты будешь делать?

— Учиться, господин доктор!

— Ты решил правильно. Это можешь сделать только ты сам. Я мог только подсказать тебе, как быть. Но сделать успехи в правописании может только кто?

— Только я сам, господин доктор!

— Ну и хорошо. А сейчас иди обратно в класс, и через две недели расскажешь мне, как прошел экзамен!