Василий Татищев - От Батыя до Ивана Грозного: история Российская во всей ее полноте

• Название: От Батыя до Ивана Грозного: история Российская во всей ее полноте
• Автор: Василий Татищев
• Жанр: История
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-4438-0280-0

Василий Никитич Татищев — выдающийся русский государственный деятель и ученый, прославивший свое имя в веках составлением «Истории Российской».

Данная книга содержит его труды, посвященные становлению Московского царства, и охватывает исторический период от зарождения Российской государственности в северо-восточной Руси до правления первых царей из династии Романовых. На ее страницах описаны самые известные исторические деятели того времени: Андрей Боголюбский, хан Батый, Иван Грозный, Михаил Романов.

Особая ценность и неповторимость исторического труда Василия Татищева заключается в том, что он основан на первоисточниках-летописях, которые погибли в Московском пожаре 1812 года и стали недоступными для позднейших исследователей.

---

Король, чтобы избавиться от жалоб сидящих в Москве войск и нареканий от сенаторов, послал к Москве в помощь гетмана литовского Хоткевича, а на заплату жалованья велел сокровища царские употребить, кроме короны, скипетра и державы, которые велел хранить, ибо Жолкевский гетман, взяв не лучшие из оных, под Смоленск привез, а лучшие были еще в Москве, что Потоцкому весьма было не любо, что король мимо него другому в России над войсками команду дал. И умыслил, ему в его славе помешательства учинив, чрез то себе оную власть приобрести, послал с некоторою частью войска, якобы для помощи Хоткевичу, ротмистра Струса, которому приказал против Хоткевича тайно людей возмущать и королю на него жаловаться. Из сего в Москве произошло между поляками великое несогласие, и послали от себя к королю на сейм с наглою просьбою, чтоб королевича прислал. Ежели ж того не учинит, то они принуждены, оставив Москву, оных недоплаченных денег требовать от него и Речи Посполитой. Тогда же пришли к воеводам низовые войска, также смоленчане и дорогобужане и, совокупясь, взяли Девичий монастырь, где сидящих поляков порубили, монастырь со всем сожгли, а стариц сослали во Владимир. Смоленчане же, как выгнанные от короля, просили у воевод поместий, где бы им жен и детей своих посадить. И воеводы согласно все отдали смоленчанам волости в Арзамасе, а дорогобужанам во Владимире Ерополч, но Заруцкий Ерополча не отдал и казакам пускать их туда не велел. И из-за того оные все отпущены в Арзамас и другие низовые города.

Сидящие в Москве поляки, видя, что на положенной срок королевич не прибыл, не желая более ожидать, многие из Москвы уехали. Прочие же, послушав Хоткевича и Сапегу, учинили с ними новый договор января 6 числа, а для безопасности в заплате их заслуженного жалованья были принуждены им отдать остатки сокровищ царских, среди чего 2 короны золотые, скипетр слоновой кости весьма предивной работы и великой цены, другой золотой с камнями драгоценными, державу золотую, кресла с алмазами царя Иоанна, присланные из Персии.

И сии все вещи со множеством драгоценных камней отданы в заклад. А прочую многую казну распродавали между собою, кто за какую цену что хотел, поскольку русские уже денег не имели.

Шведский генерал Понтус Делагарди, придя из Руси, остановился в Выборге. И видя в России великое нестроение и несогласие, пойдя к Кексгольму, оный осадил и, держав долгое время взаперти, за недостатком съестных припасов принудил оный сдаться. Но тогда шведам подалась еще к разорению русскому причина, ибо ушедший из Москвы села Яузы дьякон Матфей пришел в Ивангород и, назвавшись царем Дмитрием, народ возмутил. Которому всем городом присягали, чему его сладкоречие и смелые или скорее отчаянные поступки наиболее помоществовали. После чего он, пойдя, взял Яму, Копорье, а потом Псков и другие последовали. Но поскольку ему к произведению силы недоставало, того ради просил он нарвского коменданта Шединга, чтоб в помощь ему короля Карла склонил. Король же, получив о сем известие, немедленно послал Петреуса в Нарву, который уже 2 раза в Москве посланником был, с повелением истину оного освидетельствовать, поскольку он как первого, так и другого Дмитрия знал. Но когда Петреус прибыл, оный вор, слыша, что Петреус первых довольно знал, видеть ему себя не допустил, выговариваясь сначала болезнью, потом убожеством своего состояния, в котором он королевскому послу аудиенцию дать находит неприлично, и для того велел ему со своими советниками договариваться. Петреус же, видя сей обман, сказал, чтоб они посольство к королю для договоров отправили. Но оный вор, того из-за многих обстоятельств сделать не могши, пошел с войском своим и 2-я малыми пушками к Пскову июня 24 дня. Делагарди, идучи тогда к Новгороду и опасаясь, чтоб оный вор какого помешательства ему не учинил, послал навстречу ему Горна с войском. Вор же, видя оных пришествие, бросив пушки, ушел во Вдов, а Горн, догоняя, многих его людей побил, и оный с великим страхом едва бегом в Ивангород спасся. Псковичи, слыша о его несчастье, послали к нему посольство и, призвав, крест ему целовали. И сей мог бы долго себя содержать, ежели б порядочно себя содержал. Но природа и обычай привели его в различные крайние дерзости, как пьянство, блуд и грабление, чрез что всю показанную ему сначала любовь у всех погубил.

Между тем Понтус Делагарди пришел к Новгороду и оный осадил, требуя заплаты якобы за положенные издержки и недоплаченное жалованье, а также за якобы от новгородцев учиненные ему и его войскам обиды. Наместник же князь Одоевский хотя видел, что все оные домогательства неправильные и только для хищения вымышленные, искал добрыми способами и правильными резонами его отвратить. А затем, получив из Москвы о выборе королевича известие, оное ему объявив, просил, чтоб королю объявил, а между тем поступал приятельски, потому учинил до отповеди королевской перемирие с некоторыми условиями. Между тем воевода новгородский Василий Иванович Бутурлин стал часто, со шведами съезжаясь, пить и гулять, часто к ним ездил и к себе звал, а про защищение и укрепление города забыл, а также и караулы, словно бы в самое мирное время, уменьшил. Что шведы видя, 15 июля ночью, придя с северной стороны, почитай, без всякого сопротивления в город вошли. А воевода Бутурлин в то время пил и, уведав о том, забрав войска, сколько мог, из города ушел, которому за рекою стоять еще б великой опасности не было. Наместник же князь Иван Никитич Одоевский и митрополит с малым числом людей заперлись в каменном городе. Но видя, что воевода ушел и помощи ожидать неоткуда, учинили с Делагарди договор о принятии королевича на царство, включив присланные из Москвы пункты, и в том с обеих стороны утвердили присягою. О чем ушедшие с воеводою новгородцы уведали и поворотились. Бутурлин с малым числом людей уехал в Москву, а товарищ его Леонтий Вельяминов с казаками пошел на Романов. Идущие же от воевод послы из Бронниц поворотились, о чем наместник уведал, и по совету с архиереем и всеми новгородцами отправили в посольстве к королю юрьевского архимандрита да от всех пяти концов лучших людей по человеку и несколько дворян.

1612. Делагарди же, укрепившись в Новгороде, взял Нотебург, Ладогу и другие города на имя новоизбранного царя, но поскольку вор во Пскове многие города к себе привлек, под видом якобы от него очищая, взял Ивангород, Яму, Копорье и Вдов. Но потом, желая и все государство тем же образом, как и поляки, под власть свою привести, взял Порхов, Тихвину и Старую Русу.

При Москве стоящие воеводы, получив от вора грамоту, присланную с казачьим атаманом Герасимом Поповым и получив о Новгороде от Бутурлина известие, немедленно, без всякого рассуждения за истинного признав, крест ему целовали. Однако ж, одумавшись, послали туда Ивана Глазуна Плещеева и с ним многих казаков, что видя, в полках многие дворяне разъехались по домам.

Сидящие в Москве поляки, видя свое изнеможение и что по просьбе их король на положенный срок королевича не отпустил, не желая более ожидать, многие, побрав имение, разграбив еще некоторые дома, уехали из Москвы, а прочие, послушав гетмана Хоткевича и Сапегу, остались, учинив с ними вновь о жалованье договор января 6 числа. Но поскольку в казне как царской, так и патриаршей золото, серебро, жемчуг и прочие вещи все было растащено и давать не из чего, а из Польши получить надежды не было, того ради отдали им в заклад оставшееся: 2 короны золотые старинные, 1 скипетр костяной старинный превеликой цены из-за его удивительной работы, 1 тоже золотой с драгоценными камнями, 1 яблоко, или держава, кресты персидские с алмазами, с таким договором, что оное после заплаты снова в казну возвратить. Прочие же многие богатства государевы продавали между собою, кто что заплатить хотел.

В полках, под Москвою стоящих, явилось подметное письмо, в котором написано было, якобы в Нижнем Новгороде некоему мужу благоговейному было явление, чтоб весь народ три дня постился, ничего ни пить, ни есть. По которому воеводы, не спрося, кто и где то письмо взял, определили по оному никому пить и есть не давать, от чего многие немощные и младенцы померли. Но потом уведали, что в Нижнем о том никто не слыхал, и такого человека, каков написан, в Нижнем нет.

Тогда же, видя между собою несогласие, воеводы послали в Новгород Василия Бутурлина просить Делагарди, чтоб пришел к ним на помощь. Но оный сказал, что он имеет от короля указ оный край от воров оберегать и без указа к Москве идти не смеет и чтоб они о выборе королевича на царство от себя послов к королю послали.

Во Псков приехал Глазун Плещеев и Бегичев, заводчик того воровства, с казаками; оный Бегичев, довольно прежде того вора зная, объявил во весь народ, якобы он есть подлинный царь Дмитрий, который в Тушине был и от поляков ушел; которому всем народом поверили. Колычев же, видя обман оный и сожалея о своей крайней дерзости, что при Москве воевод возмущением простого люда присягать ему заставлял, но не смея уже противиться, советовался с воеводою князем Иваном Федоровичем Хованским, как бы его взять. И вскоре взяв его, во весь народ воровство то объявив и его обличив, свезли к Москве, а советников его посажали в тюрьмы.