Стивен Кинг - Плющ

• Название: Плющ
• Автор: Стивен Кинг
• Жанр: Ужасы и Мистика

---

Две ночи назад ситуация достигла апогея, когда Тоби подарил мне прелестное бриллиантовое обручальное кольцо. Он сказал, чтобы я приняла этот подарок, сказал, надеется, что я хочу принять этот подарок, но прежде я должна поговорить с тобой или написать тебе. Джон, он такой благородный мужчина, и ирония судьбы заключается в том, что при других обстоятельствах он бы тебе очень понравился, я уверена в этом.

Я не выдержала и разрыдалась в его руках, и скоро мы оба рыдали навзрыд. В результате я приняла его предложение и сказала, что в конце недели надену это великолепное любовное кольцо. Думаю, мы поженимся с ним в июне.

Как видишь, в конце концов, я решила выйти из своей трусливой норки, пишу тебе, а не звоню, и в последние два дня я основательно засела за учебу, не хожу на лекции, практически поселившись в библиотеке, где готовлюсь к вступительному экзамену по трансформационной грамматике.[76] Но к черту Ноама Хомского[77] с его глубокой структурой! И, возможно, ты не поверишь, но каждое слово письма, которое ты читаешь, отдается болью в моем сердце.

Джон, если ты захочешь поговорить со мной (я пойму, если не захочешь), можешь позвонить мне через неделю… после того, как у тебя будет возможность всё обдумать и взвесить. Я так привыкла к твоему обаянию и твоей доброте и поэтому очень боюсь увидеть тебя в гневе и услышать твои обвинения. Но решать тебе, и я должна «принять тебя таким, какой ты есть». Но тебе нужно время, чтобы успокоиться и выпустить пар, и мне тоже нужно время. Ты получишь это письмо числа одиннадцатого. Я буду у себя с 19–00 до 21–30 с 18-го числа по 22-е, одновременно желая, чтобы ты позвонил, и боясь этого. До той поры не звони, надеюсь, ты поймешь меня. И я знаю, ты поймешь, ты, который всегда был самым понимающим мужчиной, несмотря на свое постоянное самобичевание.

И еще одна вещь, мы с Тоби единодушны в этом: не принимай скоропалительных решений вроде запрыгнуть на самолет и «понестись навстречу золотому западу». Если ты решишь это сделать, ты не увидишь меня. Я не готова встретиться с тобой тет-а-тет, мои чувства все еще непрерывно меняются, а мое представление о самой себе находится в переходном периоде. Мы увидимся еще, обещаю. Могу я взять на себя смелость и сказать, что надеюсь увидеть тебя на нашей свадьбе? Я уже взяла на себя такую смелость, раз только что написала об этом.

О, Джон, я на самом деле люблю тебя и надеюсь, что это письмо не причинило тебе слишком много боли. Я даже надеюсь, что Бог милостив и ты нашел свою «половинку» за последнюю пару недель. В то же время, пожалуйста, помни, что ты всегда (всегда!) будешь иметь для меня значение.

С любовью,

Рут

P.S. И как бы банально это ни прозвучало, но говорю от чистого сердца: надеюсь, мы всегда будем друзьями.

Служебная записка

Кому: Роджеру Уэйду

От: Джона Кентона

Тема: Увольнение

Роджер, я буду официален в этом сообщении, потому что это действительно заявление об увольнении, по форме оно заполнено или нет. В конце рабочего дня я ухожу из издательства. Как только я допишу эту записку, начну убирать свои вещи с рабочего стола. Я не хотел бы оглашать причины своего ухода, они — личного характера. Конечно, я понимаю, что увольнение без предварительного уведомления является дурным тоном. Если ты примешь решение поднять вопрос на уровне корпорации «Апекс», я заплачу разумную компенсацию. Сожалею, Роджер. Я глубоко уважаю тебя, но у меня нет выбора.

Из дневника Джона Кентона

16 марта 1981 года

Я не вел дневник с одиннадцати лет, с тех пор, как моя тетушка Сьюзен, покойная уже много лет, подарила мне на день рождения небольшой карманный дневник. Это была дешевая вещичка, как и сама тетушка Сьюзен, как мне теперь думается.

Почти три недели я вел тот дневник (по большей части не вел). В этот раз я, наверное, продержусь еще меньше, но это неважно. Это была идея Роджера, и иногда ему в голову приходят хорошие идеи.

Я выбросил свою книгу; о, только не подумайте, что я картинно швырнул рукопись в камин, ознаменовав тем самым самовозгорание «моей первой серьезной любви». На самом деле, я пишу первую (и, возможно, последнюю) запись в дневнике на обратной стороне страниц из рукописи. Но так или иначе избавление от романа не имеет никакого отношения к этой записи, которая выглядит, словно омертвевшая кожа. Роман развалился в один день, как та чудесная одноконная коляска.[78] Возможно, единственно хорошее, что можно было найти в катастрофическом по своему содержанию письме Рут, состоит в том, что оно положило конец моим грандиозным литературным амбициям. «Месяц май», произведение Джона Эдварда Кентона, нашло свою кончину.

Нужно ли начинать дневник с вводной части? В одиннадцать лет такой вопрос не приходил мне в голову, по крайней мере, я его не помню. Несмотря на чертову тьму лекций по английскому языку, прослушанных мной в свое время, я не могу вспомнить ни одной, связанной с теорией ведения дневников. Сноски, краткие обзоры, очерки, надлежащее размещение модификаторов, правильная форма составления деловых писем — всему этому я обучен. Но в отношении того, как начинать дневники, я так же осведомлен, как, скажем, и в том, как продолжать жизнь после смерти.

Короче, вот мое решение после полуминутного нелегкого размышления: немного вводной части не повредит. Меня зовут, как выше было сказано, Джон Эдвард Кентон, мне 26 лет, я — выпускник Брауновского университета, где специализировался по английскому языку, был президентом литературного общества Мильтона, а также был высокого мнения о себе. Я полагал, что всё в моей жизни в конечном счете будет замечательно; с той поры жизнь меня образумила. Моего отца уже нет, моя мама жива-здорова и живет в Санфорде,[79] штат Мэн. У меня три сестры, две из которых замужем, а третья живет дома и в июне этого года закончит Санфордскую среднюю школу.

Я живу в двухкомнатной квартире в Сохо,[80] которая мне нравилась до последнего времени, а теперь кажется серой и скучной. Я работаю в убогом издательстве, которое печатает книги в мягком переплете, большая часть из которых повествует о гигантских жуках и ветеранах Вьетнама, пытающих изменить мир при помощи автоматического оружия. Три дня назад я узнал, что моя подруга ушла от меня к другому. На это нужно было как-то отреагировать, поэтому я решил уволиться. Не имеет смысла пытаться разобраться в моем психическом состоянии ни тогда, ни сейчас. С самого начала всё было неспокойно из-за того, что можно назвать «Безумной лихорадкой на работе». Чуть позже я смогу разобрать это дело по косточкам, но в данный момент Детвейлер и Хекслер отошли далеко на задний план.

Если вас когда-либо внезапно бросал тот, кого вы сильно любили и любите до сих пор, вы поймете, каково мне. Если от вас не уходили, то не поймете. Проще не бывает.

Мне всё время хочется сказать, что я чувствую себя так же, как и тогда, когда умер мой отец, но это неправда. Какая-то часть меня (та самая, что любит проводить аналогии) готова взглянуть на произошедшее как на тяжелую утрату, и, наверное, Роджер был отчасти прав, когда сделал то сравнение во время нашего ужина, который состоялся в день подачи моего заявления и на котором мы преимущественно пили, а не ели. Но тут есть и другие моменты. Это как своего рода отлучение, словно вам сообщили, что с этого дня вы лишаетесь любимого блюда или наркотика, к которому пристрастились. И есть кое-что похуже. Я обнаружил, что во всё это каким-то образом оказались вовлечены моя самооценка и мое чувство собственного достоинства, и это причиняет мне страдания. У меня сильно болит душа. Болит всё время. Раньше я не чувствовал боли во сне, но не теперь. Душа болит и там тоже.

Письмо от Рут пришло одиннадцатого числа и лежало в моем почтовом ящике, как бомба замедленного действия (вопрос: сколько писем, начинающихся со слов «Дорогой Джон», было отправлено джонам? Может, нам стоить открыть клуб наподобие «Общества Джима Смита[81]»?). На следующее утро я нацарапал свое заявление об увольнении и отправил его в кабинет Роджера Уэйда через Ридли, нашего уборщика и курьера. Роджер примчался ко мне, как на пожар. Я был тронут, несмотря на боль, которую я испытывал, и изумление, которое я почувствовал. После короткого и напряженного разговора (к моему стыду, я не выдержал и прослезился, и хотя я удержался от описания проблемы, думаю, что он догадался, в чем дело) я согласился отложить свое увольнение, по крайней мере, до вечера того дня; Роджер предложил вечером встретиться и обсудить ситуацию.

— Немного выпивки и бифштекс с кровью, возможно, помогут нам взглянуть на ситуацию с другой стороны и найти положительные моменты, — такими словами он сопроводил свое предложение, но на самом деле выпивки было с дюжину… на каждого. Я сбился со счета. И, конечно же, местом для ужина снова был выбран ресторан «Четыре папаши», место, которое у меня никак не ассоциировалось с Рут.