Александр Большаков - За столпами Геракла

• Название: За столпами Геракла
• Автор: Александр Большаков
• Издательство: Наука
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1988

Это первая в советской историографии книга, рассказывающая о Канарских островах, их истории, природе и культуре. Особое внимание уделяется наиболее важному в истории Канар и широко дискутируемому вопросу о происхождении и судьбе аборигенов архипелага, коренного населения, почти полностью исчезнувшего в результате европейской колониальной экспансии.

---

В целом же можно сказать, что канарской проблемой советские ученые занимались пока еще очень мало. Из того, что сделано, значительный интерес представляют лишь работы советских антропологов. Этнография Канар почти не получила в отечественной науке какого-либо освещения.

В испано-канарской поэзии[17]. В поэтическом творчестве островитян, горячих патриотов своего края, также: можно почерпнуть дополнительные краски, позволяющие полнее представить современную испано-канарскую культуру. Одним из первых здешних поэтов был: гран-канарский священник Бартоломе Каираско; живший во второй половине XVI века. Для его поэзии характерные черты испанской литературы зрелого Возрождения. Вот его строки, посвященные лесу Дорамаса, одного из вождей аборигенного населения, оказавшего сопротивление испанцам при завоевании Гран-Канарии:

Этот лес тенистый,
Что носит имя славного Дорамаса,
И эти деревья,
Что несут прохладу,
      подобно деревьям в горах Ливана,
И высоченные пальмы,
Что выше египетских пирамид.
Эти пальмы
Одаривают время от времени
      гроздьями сладких фиников.
Здесь многоголосым пением
Наполняют воздух разноцветные птицы.
Зеленый вьющийся плющ
Опутывает стволы деревьев.
И, холоднее льда,
Бьют ключи из бесплодных скал.

Другим поэтом этого времени был Антонио де Вьяна, родившийся в Ла Лагуне на Тенерифе в 1578 году. Написанное им в стихах историческое сочинение «Древности Счастливых островов Гран-Канарии, завоевание Тенерифе и появление святого образа Канделярии» частично уже использовалось нами при написании книги. Приведем несколько более обширных фрагментов из этой поэмы, в чем-то дополняющих ранее сказанное, в частности, об этнографии автохтонного населения Канар. Вот что говорит Вьяна о гуанчах:

Большинство из них были
Великодушны, мужественны, горды,
Отменно сильны, красивы, грациозны,
Стройны, исполинского роста.
Лица их жизнерадостны, выразительны
      и приветливы,
Ум острый, память глубокая.
Обхождения они были благородного,
      вежливого и приятного
И были полны любовью к своей Родине
И беспредельно преданы ей.

А несколько ниже поэт дополняет и уточняет физический и духовный облик аборигенов Тенерифе:

Телом они были стройны и изящны,
Крупные, подобны гигантам.
Широкий, с залысинами лоб изборожден морщинами.
Спутанные волосы коротки, но густы.
Выражение лица жизнерадостное и непосредственнее.
Лицо смуглое, глаза черные, живые.
Ресницы длинные, брови густые.
Нос пропорционален, ноздри широкие.
Длинные и густые усы также нерасчесанны.
Они прикрывают губы,
За которыми скрывается немыслимое число зубов,
Подобных алмазам. Длинная, густая,
Седая борода, цвета снега,
Ниспадает почти до пояса.
Руки мускулистые, со следами многочисленных увечий,
Ноги прямые, сильные, с крупными коленями,
Маленькими, но крепкими ступнями,
Были они в основном холериками,
С некоторой примесью сангвинического характера.
В мыслях они доверчивы и возвышенны.
Они справедливы, скромны, серьезны,
Благоразумны и необыкновенно мужественны.

В поэме Вьяна неоднократно воспевает красоту Канарских женщин. Например, о «принцессе» Дасиле, дочери вождя-менсея Бенкомо, он пишет:

Она изящна, грациозна и привлекательна,
У нее широкий, мудрый лоб, окруженный
Длинными, будто позолоченными солнцем, волосами...
А сколь прекрасен румянец ее щек...
И, как чистое небо звездами, она осыпана
Веснушками, будто золотыми цветами...
Заостренный нос пропорционален,
Рот изящный, полные губы
Кажутся сделанными из чистейших кораллов,
А сдержанная улыбка то скрывает,
То открывает зубы цвета слоновой кости,
Подобные богатым жемчугам или сверкающим алмазам.

Описывая сестру Дасилы Росальву, Вьяна воспевает подобного же типа аборигенку (светловолосую, с голубыми глазами и меланхолическим взглядом; ни в чем не уступающую по красоте своей сестре). Но вот он говорит о Гуасимаре, дочери вождя племени Анага, и мы видим, что она носительница несколько иного варианта антропологического типа, который был распространен на острове:

Ровный нос, маленький рот,
Скрывающий драгоценный жемчуг,
Окруженный кораллами губ,
Полных, небольших, пурпурного цвета.

Смуглая Гуасимара, пишет далее поэт, была высокой и крепкого сложения, ее косы были уложены в виде короны, черные глаза излучали радость жизни; природа наделила ее мужской силой.

Уже из приведенных отрывков видно, что Антонио де Вьяна идеализирует физический облик и духовный мир коренных жителей Тенерифе, а порой даже допускает поэтические вольности, вероятно восходящие к народной традиции (в другом месте поэмы он говорит о восьмидесяти зубах у островитян). Некоторая идеализация автохтонов Канар определяется, по-видимому, ренессансной идеей о золотом веке. Подобное мы встречаем в драме Лопе де Веги «Тенерифские гуанчи и завоевание Канарских островов», который пользовался при ее написании трудом Вьяны.

«Как действительное воплощение мечты о золотом веке Лопе изображает... общественное устройство тенерифских гуанчей» [Балашов, с. 143]:

Мы живем в бедных хижинах,
Среди нас нет никого, кто нарушал бы законы,
Нет ни одного человека, который лгал бы...

«Испанский командующий иронически отзывается о „короле — погонщике коров“... но Лопе всячески старался приблизить к зрителю этот заветный, восходящий к мифологии и античным поэтам образ вождя-пастуха» [Балашов, с. 143]:

...Царь без золота и серебра,
Без пышности и величия,
Без дворцов и без стражников,
Человек, что. как и мы,
На этих лугах пасет
Горных коз...

Еще одно отражение упомянутой ренессансной идеи мы снова находим у Вьяны:

Доброта потому так ценится, что дороже ее нет
                 ничего на свете.
И тот, кто остается порядочным на войне
Среди опасностей, зла, жестокости и утрат,
Достоин восхищения.
Именно таким был мужественный вождь Бенкомо,
Заботливый, трудолюбивый,
Занимаясь делами, обычными для военного времени,
Стремился задать службу своим воинам.
Некоторые тесали из толстых стволов
Прочных диких олив увесистые булавы
И тяжелые дубины,
Другие прокаливали и заостряли короткие копья
Из тонких пальм и смолистой сосны,
Третьи затачивали острие
Мечей, шпаг, копий, пик,
Добытых в справедливой борьбе
У хорошо вооруженных испанцев.

Вот еще отрывок из сочинения Антонио де Вьяны, в котором говорится о принятии присяги новым правителем на Тенерифе:

В первый день [правления] в каждом «царстве»
Собирались все подданные,
Чтобы выразить свое повиновение правителю,
«Идальго» и «знатные» преклоняли колена.
Все целовали его правую руку,
А особы более знатного происхождения — левую,
Произнося со смиренным почтением:
«Зананят гуайоек», что значит
По-кастильски «Я твой подданный».
Другие люди — низкого происхождения —
Приносили мягкие выделанные шкуры
Или красивые, с приятным запахом цветы
И целовали правителю
В знак преданности и признания его вождем
Обе ноги, отерев их...
Затем многоголосое эхо разнесло
Выкрики, свист, воинские кличи,
И вышел Тигаига, храбрый военачальник,
С более чем тысячью бесстрашных воинов,
Вооруженных увесистыми палицами.
Стоящие впереди выкрикивали:
«Ачит гуаньот менсей, ресте Бенком!» —
Что означает на кастильском
«Да здравствует Бенкомо, наш вождь и покровитель!» —
На что арьергард отвечал:
«Гуайакс эчей, офиак насете саана!» —
Что значит «Да пусть не сломят его
Никакие превратности судьбы!»

Приведенные фрагменты из поэмы Антонио де Вьяны вводят нас в мир канарской поэзии позднего средневековья, дополняют уже сказанное об аборигенах. Остается только сожалеть об отсутствии у нас полного ее текста. Предметом специального рассмотрения может быть сравнение текстов упомянутой драмы Лопе де Веги и сочинения Вьяны.

Любопытны образцы народной испано-канарской поэзии. Например, этот романс: