Милослав Швандрлик - Черные бароны или мы служили при Чепичке

• Название: Черные бароны или мы служили при Чепичке
• Автор: Милослав Швандрлик
• Жанр: Юмористическая проза
• Год: 2013

Роман частично автобиографичен. Автор описывает свою собственную военную службу. Она проходила в 50–ые годы в особых военных частях, названных «Подсобные технические батальоны». В такие батальоны коммунистический режим посылал политически неблагонадежных людей. Главный герой романа, рядовой Роман Кефалин (псевдоним автора), проходит службу в подсобном техническом батальоне с иронией и насмешкой над своими бездарными командирами.

---

Только на самом подходе к больнице Кефалин увидел приближающего старшего лейтенанта с красной повязкой на рукаве. Патруль, а значит, серьёзная опасность! Но игра есть игра, и надо соблюдать правила до самого конца. Кефалин стиснул зубы и честь не отдал.

— Товарищ рядовой! — заорал старший лейтенант, — Почему не приветствуете старшего по званию?

Кефалин, как ни в чём не бывало, продолжал идти.

Старший лейтенант кинулся за ним и схватил за рукав.

— Товарищ рядовой, — кричал он, — предъявите документы!

Кефалин выпучил глаза и придал лицу придурковатое, даже скорее идиотское выражение. Сложив ладонь рупором, он приставил её к уху и со всех сил рявкнул:«Э?»

Старший лейтенант испуганно отскочил и удивлённо заморгал. Поначалу он лишь растерянно перетаптывался, но когда Кефалин на него ещё раз гаркнул»Э?», то развернулся и поспешил прочь. Следующая его жертва уже не носила чёрных погон.

Начальником отделения оториноларингологии в военной больнице в Пльзене был полковник Даремник, приветливый пожилой мужчина, с которым вполне можно было договориться. Когда он увидел погоны Кефалина, то первым делом поинтересовался его гражданской профессией.

— Дружище, — улыбнулся он, — я страсть как люблю послушать чёрных баронов. Столько невероятных историй, жаль, что записать не получается.

Кефалин рассудил, что стоит преподнести ему невероятную историю, чтобы добродушный с виду доктор получил, что хотел.

— Я гастролировал с Сельским театром, — начал Кефалин своё повествование в промежутках между приступами кашля, — и однажды, когда мы выступали в Хлумце–над–Цидлиной, я там познакомился с молоденькой, совершенно прелестной девицей. Звали её Андела, но как потом выяснилось, она происходила из среды бывших эксплуататоров, а её отец, ныне отбывающий наказание, даже был членом правления «Живнобанка». В той деревне никто не осмеливался с ней заговорить, а местный сотрудник госбезопасности непрерывно следил, не готовит ли она акт шпионажа или убийство общественного деятеля. Ну а когда я начал с Анделой встречаться, то тут и решился вопрос о цвете погон моей будущей формы. Коллеги отговаривали меня от Анделы, говорили, что я сам сую голову в петлю, но я не мог её покинуть. Любовь, товарищ полковник, это страшная вещь!

— Вы на ней женились? — заинтересованно спросил полковник.

— Нет, не женился, — грустно ответил Кефалин, — она уехала со мной в Прагу, но через два месяца её посадили за тунеядство. Я в тот раз хотел повеситься, но друг в последнюю секунду меня срезал. Анделу выпустили через восемь месяцев. Но оставаться в Праге ей было нельзя, и она уехала обратно в свою деревню под Хлумцем–над–Цидлиной. Там она прыгнула в пруд. В день её похорон я играл Яна в комедии»Счастье с неба не падает». К счастью, на этом спектакле не особо смеются, поэтому моё трагическое прочтение роли их не смутило. Но об Анделе я не забыл, и кадровая служба, конечно, тоже.

Полковник довольно покивал головой.

— Человеческие судьбы — словно драмы, — посмаковал он, — страсть как люблю послушать. Ну а что, собственно, тебя беспокоит?

Кефалин принялся жаловаться на свою солдатскую долю и расписывать, как тяжело ему приходится работать, порой даже и по шею в снегу. Дважды ему в последний момент удавалось отскочить от падающего дерева.

— По шею в снегу особо не попрыгаешь, — согласился доктор, — разинь варежку, посмотрю, как тебя прихватило. Гм, воспаление гортани. Давно уже?

— Две недели, — соврал Кефалин, — Наш медработник уж не знает, что и делать. Если бы вы видели наш медпункт…

Полковник позвал медсестру:

— Сестра, пишите! Затяжное воспаление гортани, угроза нарушения голосовой функции. Безусловная необходимость перевода пациента в подразделение, имеющее хорошо оборудованный медпункт и обученный медперсонал. Лечение: ингаляции и инъекции глюкозы.

Тут он посмотрел на Кефалина:

— Доволен?

Кефалин засиял, как рождественская ёлка. Он благодарно пожал полковнику руку, и, полный воодушевления, возвратился в шумавскую деревушку, чтобы как можно скорее сменить её на режим майора Галушки на Зелёной Горе.

Глава одиннадцатая. СНОВА НА ЗЕЛЁНОЙ ГОРЕ

Через два дня Кефалин вновь был в медпункте под образцовой опёкой младшего сержанта Воганьки.

— Как я вижу, за время моего отсутствия ничего не изменилось, — оценил ситуацию Кефалин, оглядевшись вокруг.

— А вот ты и попал пальцем в небо! — напыщенно заявил Воганька, — и если бы ты заглянул в комнату по правую руку от тебя, то обнаружил бы там нечто прямо‑таки фантастическое!

Кефалин не заставил долго ждать и решительно распахнул дверь в соседнюю комнату. Из‑под одеяла на него кто‑то неприветливо зарычал. Кефалин увидел некрасивое, перекошенное от злости, усеянное веснушками лицо, которое в нём не вызвало ни малейшей симпатии. Поэтому он тут же захлопнул дверь обратно.

— Что это? — спросил он Воганьку, — Бешенство?

— Как бы не так! — осклабился сержант, — Это уникальный случай, подобного которому в этом замке никто не помнит. Рядовой Бакош, или, что то же самое, рядовая Бакошова! Гермафродитизм! Его призвали в танкисты, как мужчину, а он ни с того ни с сего начал превращаться в женщину. И, к сожалению, совсем не в кинозвезду. С такой рожей замуж ему не выйти, и даже изнасилование ему не грозит. Перевели его сюда, и уже оформили увольнение на гражданку. Завтра или послезавтра поедет домой. Как ты мог убедиться, он не любит, когда его рассматривают!

— Боже мой! — выдохнул Кефалин, — Вот это да! А почему эта новоиспечённая девица лежит в лазарете? Чего ей не хватает?

— У неё не всё в порядке с нервами, — сказал Воганька, — поскольку перед армией она встречалась с какой‑то девчонкой, с которой собиралась пожениться. А главная причина — майор Галушка, который хотел ей воспользоваться, разумеется, в служебных целях, и назначил её в караул. Рядовая Бакошова отказалась выполнить приказ, потому что у неё критические дни, она на нервах и может кого‑нибудь подстрелить. А Таперича видеть не может болтающихся без дела бойцов, поэтому загнал её в лазарет.

— Это правильно! — согласился Кефалин, — праздность — мать беды, а папаша Таперича нам желает добра!

В лазарете было очень приятно находиться, и мысль о том, что он тут будет валяться несколько недель, тоже не стоило сбрасывать со счёта. Воганька полностью его поддержал.

— Скоро уже весна, — мечтал он, — а там уже всё будет по–другому. Я демобилизуюсь, а ту уже будешь старослужащим! Эх, дружище, как я этого жду, ты и представить не можешь!

Кефалин укрылся одеялом и блаженно потянулся. Ему пришло в голову, что в армии есть свои положительные стороны.

Потом на рабочее место прибыл капитан Горжец, тщательно просмотрел историю болезни, и заверил Кефалина, что его заболевание, по всей видимости, потребует дальнейшего лечения.

Боеготовность на Зелёной Горе непрерывно снижалась. Больных и имеющих низкие трудовые показатели отозвали с рабочих мест в караульное отделение, которое теперь представляло собой прямо‑таки потрясающее зрелище. Некоторых особо выдающихся индивидуумов даже пришлось из этого отделения исключить и определить их на работу на склад, в столовую и тому подобные места. Черник, который прибыл в Непомуки на несколько дней раньше Кефалина, был поначалу трудоустроен в качестве свинопаса к трём казённым свиньям, а впоследствии стал официантом в офицерской столовой. И тем и другим он занимался с одинаковой любовью и заботой. Проблемой номер один был доктор права Махачек. Его апатия, которая поражала ещё при призыве на действительную службу, неустанно усиливалась, и представляла уникальное, прямо‑таки очаровательное зрелище. Офицеры при виде его бесились и испытывали неожиданные приступы ярости.

— Махачек, вы же совершенно тупой! — кричал начальник штаба капитан Гонец, — У вас в мозгу ни одной извилины! Объясните мне, как вы защитили докторскую?

— Случайно, — улыбался Махачек, глядя при этом через голову беснующегося начальника куда‑то вдаль.

Лишь однажды была проведена попытка поставить Махачека в караул. Ему доверили автомат, восемь патронов, и отвели его в караульной будку перед складом обмундирования. Через несколько минут дежурный по части застал его за прогулкой в ближайшем лесочке, с нежностью любующимся природными пейзажами. Автомат с патронами он, естественно, оставил в караульной будке.

— Махачек, почему вы не на посту? — взвыл несущий дежурство старший лейтенант.

— Мне там было скучно, — с улыбкой ответил доктор, — а здесь так красиво. Полюбуйтесь на эти сросшиеся берёзки!

— А где ваше оружие? — бушевал дежурный, — А что, если бы подкрался диверсант?

— Мы уж как‑нибудь договорились бы, — заверил его Махачек, и был при этом таким довольным, что ему можно было лишь позавидовать.

После этого достойного сожаления случая, поставившего под угрозу боеспособность Зелёной Горы, Махачеку доверили трёх казённых свиней. До тех пор за ними ходил рядовой Черник, а с его переводом в офицерскую столовую это почётное место освободилось. Но доктор Махачек и его не оценил.