Игорь Прелин - Агентурная сеть

• Название: Агентурная сеть
• Автор: Игорь Прелин
• Издательство: Рипол
• Жанр: Политический детектив
• Год: 1995
• ISBN: 5-87907-029-8

Автор 30 лет прослужил в советских органах безопасности, в том числе более 20 лет в разведке. До истечения «срока давности» автор не имел возможности использовать документальные материалы, поэтому, опираясь на реальные события и факты и изменив фамилии основных действующих лиц, время и место действия, в художественной форме рассказал о примерно двадцатипятилетней карьере советского разведчика в Европе, Африке и Юго-Восточной Азии. В книгах описываются некоторые операции советской разведки, рассказывается о вербовочной работе, о противостоянии советской и американской разведок, отдельных сторонах жизни советских колоний за рубежом, особенностях разведывательной работы в различных странах.

Повести относятся к жанру политического детектива, написаны в увлекательной, несколько ироничной манере и рассчитаны на широкий круг читателей.

---

И уже через каких-то полсотни метров, когда я поравнялся со зданием генерального штаба, мне открылась ужасная картина: я увидел несколько машин с пулевыми пробоинами на бортах и с простреленными стеклами, возле которых в лужах крови лежали мертвые пассажиры.

В этот момент я пожалел, что, увидев брошенные автомашины, не развернулся и не поехал подальше от этого места, и уже хотел было исправить допущенную оплошность, но какой-то внутренний голос подсказал мне, что делать этого теперь никак нельзя, потому что любой неожиданный маневр может привести к большим неприятностям.

И только я успел об этом подумать, как внезапно увидел въехавшую передними колесами на бордюр и уткнувшуюся в толстый ствол пальмы бежевую «симку» со знакомым номером, принадлежавшую корреспонденту Франс Пресс. Весь передок ее был смят, осколки ветрового стекла валялись на капоте, а сам корреспондент уронил окровавленную голову на руль и так и застыл в этой позе.

У меня мелькнула мысль остановиться, подойти к его машине и посмотреть: возможно, он еще жив и нуждается в помощи. Но я сразу выкинул ее из головы, и не только потому, что корреспондент был явно мертв и ни в какой помощи уже не нуждался, а потому, что, посмотрев по сторонам, понял, что нахожусь в узком, насквозь простреливаемом коридоре: с одной стороны, за портовым забором залегла цепь солдат, а с другой, за изгородью, окружавшей генеральный штаб, ощетинилась стволами такая же цепь, целившаяся в ту, что залегла напротив.

Чего хотели солдаты, находившиеся по обе стороны коридора, что заставило их целиться друг в друга, я не знал и разбираться в этом у меня не было ни времени, ни возможности. Мне оставалось одно: сохраняя беспечный вид, продолжать двигаться дальше, всем своим видом демонстрируя миролюбие и нейтралитет.

До сих пор не знаю, почему никто из солдат не нажал на спусковой крючок и не расстрелял в упор мою медленно ехавшую машину!

Возможно, их удержало то, что это была машина французской марки, хотя это совсем не означало, что за рулем был француз. Возможно, то, что у нее были дипломатические номера, хотя тем, кто смотрел на нее сбоку, они вряд ли были видны. Не исключено, что от рокового для меня выстрела их удержал мой внешний вид: представьте себе короткое затишье после ночного боя, и вдруг на ничьей земле, разделившей две враждующие стороны, появляется ненормальный европеец в белой сорочке и в галстуке, что явно свидетельствует о его принадлежности к элитной части иностранной колонии! Точно определить национальную принадлежность этого психа, а следовательно, его политические взгляды, и таким образом решить его судьбу, чрезвычайно трудно, он вполне может оказаться как врагом, так и другом, вот поэтому никто и не решился стрелять!

Так это было или не так, но я благополучно преодолел участок улицы протяженностью около двухсот метров, на каждом из которых меня поджидала смерть, обогнул жандармерию и через каких-то пять-семь минут подъехал к родному посольству.

Постоянно торчавшие возле ворот полицейские в форме куда-то исчезли, располагавшихся обычно на противоположном тротуаре торговцев открытками, орехами кола, апельсинами и прочими колониальными товарами, среди которых маскировались сотрудники наружного наблюдения, тоже не было видно. Отметив про себя, что даже сотрудников контрразведки от несения службы отвлекли какие-то важные обстоятельства, я подошел к калитке и позвонил.

Мне долго не открывали, видимо, разглядывая меня на экране монитора замкнутой телевизионной системы, как будто за прошедшую ночь я неузнаваемо изменился. Наконец, щелкнул электрический замок, я открыл калитку и по асфальтовой дорожке направился к центральному входу.

Перед закрытой дверью посольства меня снова долго рассматривали, словно, пока я шел от калитки, меня могли подменить, и, еще не вступая в контакт с дежурным комендантом, я понял, что в посольстве все основательно напуганы теми событиями, что произошли в течение минувшей ночи.

Когда я наконец вошел в холл, собравшиеся там сотрудники посмотрели на меня, как на инопланетянина или выходца с того света.

— Как вы сумели проехать в посольство? — спросил меня заведующий референтурой, из-за спины которого выглядывали едва ли не все технические работники, включая жен и детей.

— Как обычно, — не вдаваясь в подробности своего путешествия, ответил я и в свою очередь спросил: — Где посол?

— Он в своей резиденции, — ответил Захаров.

— С ним есть связь?

— Да, все телефоны работают, — обрадовал меня Захаров. — Евгений Павлович сообщил, что в районе казарм воздушно-десантного батальона идет бой, поэтому весь район блокирован, и он не может проехать в посольство.

Я мысленно прикинул, где находится резиденция, а где казармы, и понял, что посол прав: проехать в центр города, минуя эти проклятые казармы, было действительно невозможно.

— А кто из дипломатов в посольстве? — обратился я к дежурному коменданту.

— Драгин, Гаманец, Хачикян и Базиленко, — доложил дежурный комендант, не глядя в регистрационный журнал.

С удовлетворением отметив про себя, что половина моих «бойцов» первыми сумели прорваться в посольство, потому что Дэ-Пэ-Дэ и резидент ГРУ Гаманец жили в доме напротив и им прорываться не было никакой надобности, а остальные дипломаты вообще то ли еще не проснулись, то ли не решились, я пошел в резидентуру.

Там меня, кроме Хачикяна и Базиленко, ожидали радист-шифровальщик, проживавший в здании посольства, и «технарь» Колповский, занимавший однокомнатную квартиру в пятнадцатиэтажной «башне» в двух кварталах от посольства. Сообща мы обобщили имевшиеся у каждого из нас предположения о том, что происходит в городе, обсудили сложившуюся ситуацию и, поскольку радио молчало и никаких официальных сообщений пока не было, пришли к выводу, что ночью начался то ли мятеж, то ли военный переворот, хотя, если честно, первое мало отличалось от второго, если не обращать внимания на словесную казуистику.

Придя к такому выводу, мы подготовили коротенькую шифртелеграмму в Центр, изложили в ней свои предположения и пообещали в течение дня собрать дополнительную информацию, детально во всем разобраться и дать развернутую информацию…

В том, что в столице происходит переворот и притом именно военный, не было ничего удивительного: в Африке каждый год случается несколько удачных или неудачных попыток подобных переворотов, и еще, пожалуй, не было случая, чтобы они затевались исключительно гражданскими лицами без участия военных. И вообще в большинстве африканских стран вооруженные силы занимают особое место в государственной структуре, и их роль и влияние на происходящие в стране события исключительно велика.

Объясняется это целым рядом причин.

Во-первых, в условиях бесклассового общества в значительной части африканских государств, полного или почти полного отсутствия массовых политических партий, профсоюзов и других влиятельных общественных организаций и движений, вооруженные силы представляют порой единственную организованную, сплоченную и мобильную силу, способную выступить и действовать, подчиняясь чьей-то воле или приказу.

Во-вторых, армия, наряду с полицией и силами безопасности, является вооруженной силой, способной к тому же в случае необходимости подавить и полицию, и силы безопасности, потому что она располагает тяжелым вооружением, в том числе танками, бронетранспортерами, артиллерией, а иногда и авиацией.

В-третьих, в армии собраны наиболее образованные, а значит, способные к самостоятельным действиям кадры: даже простые солдаты, прежде чем освоить современное вооружение, обучаются грамоте и этим выгодно отличаются от основной массы безграмотного или в лучшем случае малограмотного населения. А что касается офицеров, то они и подавно порой на порядок образованнее многих гражданских чиновников, в большинстве своем закончили зарубежные военные училища и академии, и потому не без оснований убеждены, что способны возглавить не только военное министерство или генштаб, но и любое гражданское ведомство, ведающее будь то экономикой, образованием или здравоохранением, не говоря уже о полиции или службе безопасности.

И, наконец, в-четвертых, командный состав вооруженных сил лучше представителей других сословий знает, что происходит в мире, потому что поддерживает тесные связи с наиболее развитыми странами, откуда поступает вооружение, где многие офицеры проходят переподготовку, чьи советники постоянно работают в штабах, а специалисты помогают осваивать боевую технику. Эти международные связи во многом определяют политические настроения в армии и существенно влияют на происходящие в ней процессы.

Что касается страны, о которой идет речь, то она являлась оплотом французского экономического и военного влияния в Африке, и армия играла особую роль в расстановке политических сил.