Йоханнес Зиммель - Господь хранит любящих

• Название: Господь хранит любящих
• Автор: Йоханнес Зиммель
• Издательство: ООО «Мир книги»
• Жанр: Современная проза
• Год: 2003
• ISBN: 5-8405-0512-9

Репортер Пауль Голланд повидал на своем веку столько людского горя и ужасов, что уже не верит ни в Бога, ни в черта, а верит только в Сибиллу Лоредо. Весь смысл его жизни в их страстной любви. Вернувшись из служебной командировки в Рио-де-Жанейро, он узнает, что Сибилла исчезла.

Пауль начинает поиски любимой и оказывается втянутым в такой клубок событий, распутать который порой кажется невозможным.

---

Теперь карнавальные королевы обоих городов обнимались и целовались. Карнавальные короли жали друг другу руку.

Тот, что из Кельна, носил позолоченные очки, на его гладком лице виднелись шрамы. У мюнхенского были по-военному коротко стриженные русые волосы, и, кланяясь, он щелкал каблуками.

— Страшно богатые люди эти господа, — рассказывал тип из наземной команды. В его голосе звучало удивление.

Между тем баварцы под аплодисменты толпы выволокли громадную пушку, стреляющую связками вареных телячьих колбасок, и огромный бочонок пива. Грянула новая песня.

Теперь пели мюнхенцы — «Там внизу на берегу Изара».

— Боже! — потерянно пробормотала госпожа Хегль.

Вся компания подняла огромные глиняные кружки, полные баварского пива. Карнавальные короли осушили свои залпом. Их губы были в пене. Ликующе они потрясали своими пустыми кружками перед жужжащими камерами операторов из «Новостей дня». Они стояли там рука об руку, с пурпурно-красными лицами, единые и непобедимые. Настал черед колбасок.

— По телевизору, — чуть слышно сказала госпожа Хегль, — во время праздника на верфи имени товарища Пика, там тоже были униформы. И флаги. И транспаранты. И разинутые рты. И рев.

Я только репортер. Для меня представляет интерес все, что относится к разряду новостей. Происходящее здесь было поэтому мне интересно.

— Мне страшно, господин Голланд!

Я посмотрел на нее с удивлением.

— По воскресеньям я хожу в церковь, — объясняла она тихим голосом, пока вся карнавальная компания отхлопывала по попке юной дамы из Кельна, — и на прошлой неделе наш пастор читал одно место из Откровения Иоанна, оно постоянно приходит мне на ум.

— Что за место?

— «Если не одумаетесь, все погибнете», — ответила госпожа Хегль из баварского города Хофа.

Я попрощался с ней и через толпу слегка подвыпивших гостей из Кельна направился к зданию аэропорта. На моем пути оказались двое из Индии, мужчина и женщина, которые смотрели на происходящее с неподвижными лицами.

Женщина тихо спросила:

— Have you ever seen anything like this?[22]

Мужчина серьезно ответил:

— It's their way to enjoy themselves.[23]

Я вошел в спокойное здание аэропорта Мюнхен-Рием и направился к окошечку «Эр-Франс». Здесь меня знали. Я положил записку с именами пяти итальянцев перед приветливой стюардессой и попросил выяснить, не вылетали ли эти пассажиры рейсами «Эр-Франс» или других компаний за последнее время.

— Обождите пока в ресторане, господин Голланд. Это займет около получаса, надо проверить списки.

Это заняло целый час. Через громкоговоритель меня снова вызвали к стойке компании. Стюардесса сказала:

— Четверо из пяти господ отбыли назад в Рим. Пятого мы не смогли обнаружить ни в наших списках, ни в списках KLM, SAS, РАА, BEA или SABENA[24]. Это господин…

— Карло Дзампа, — поспешно закончил я.

Стюардесса удивленно взглянула на меня:

— Почему? Вовсе нет.

— Карло Дзампа тоже отбыл в Рим?

— Да, десятого февраля в восемнадцать тридцать рейсом один — двадцать девять компании «Пан-Америкен эйрлайнз».

— А как имя того, кого вы не нашли в списках?

Стюардесса ответила:

— Его зовут Эмилио Тренти.

19

Я взял такси и поехал в отель.

Еще из Берлина я забронировал номер в «Четырех временах года» и сообщил свой новый адрес в наше Центральное бюро во Франкфурте.

По дороге в город мне встречалось множество людей в масках и причудливых костюмах, которые спешили на зрелища. Мюнхен праздновал карнавал.

Мой номер находился на пятом этаже. Я принял горячую ванну, потом спустился в холл, сел в уголок, закрыл глаза и стал обдумывать ситуацию. Четверо из пяти человек, которых я разыскивал, уже покинули Германию. Пятого не нашли. Этот пятый не был тем, кто в Берлине, в кондитерской Вагензайля, спрашивал имя Сибиллы. Этот Карло Дзампа вернулся в Рим. А вот Эмилио Тренти не улетел с остальными. Что бы это значило? Почему он задержался?

Может быть, это не значило ничего. Может быть, у него были еще дела в Германии, а может, он давным-давно в Италии, только уехал поездом или автомобилем. Возможно поездом или автомобилем, но в какой-то другой город Германии. Или в какую-то другую страну. А возможно, он был еще в Мюнхене, возможно даже здесь, в отеле «Четыре времени года».

Я отдал должное комиссару Хельвигу. Действительно, совершенно невозможно отработать каждый след. Что мне теперь делать? Ехать в полицию и просить проверить списки регистрации? На поиск уйдет не один день — только в одном Мюнхене. И это в том случае, если Эмилио Тренти зарегистрировался, а не просто проехал дальше. По трезвому размышлению я понял: даже если мне удастся найти этого Эмилио Тренти, шанс девяносто из ста, что он никак не замешан в похищении Сибиллы. Я вдруг подумал, что лучше бы мне остаться в Берлине! Там хоть у меня были Роберт и квартира. Здесь никого и ничего…

— Господин Голланд?

— Да, в чем дело? — Я открыл глаза. Передо мной стоял посыльный.

— Вас к телефону. Междугородний звонок из Франкфурта. Кабина три.

— Меня?

Он кивнул и показал рукой:

— Туда, вниз, пожалуйста!

Я прошел в обитую кабину, в которой пахло валерьянкой. Послышался голос нашей телефонистки из агентства:

— Минуточку, господин Голланд, соединяю вас с господином Калмаром.

Сразу за этим раздался его голос:

— Пауль?

— Да, что случилось?

— Хорошо, что ты уже в отеле. Я думал, ты прибудешь вечерним рейсом. У нас для тебя новость.

Я приоткрыл дверь кабины, запах валерьянки почти задушил меня.

— Тебе знаком некий Эмилио Тренти?

Я прислонился к обитой стенке и с силой рванул воротник:

— И что он?

— Он звонил сюда. Два часа назад. Он сказал, что завтра непременно должен встретиться с тобой.

Я молчал. Мне сдавило горло, я боялся, что, если заговорю, мне не хватит воздуха. Сибилла, подумал я. О Сибилла!

— Он сказал, что мы обязательно должны найти тебя и сообщить, что завтра в четыре вечера ты должен быть у него.

— Где?

— В Зальцбурге.

— Где?!

— В Зальцбурге. Это город в Австрии. По адресу…

— Подожди минутку!

Дрожащими пальцами я взял лежащий передо мной карандаш и стал писать адрес, который диктовал Калмар:

— Зальцбург-Парш, Акациеналле, три. Записал?

— Да.

— Он сказал, что Парш — это пригород Зальцбурга.

— Телефон?

— Там нет телефона. Он сказал, что приезжать туда раньше нет смысла, он будет там только завтра в это время. Надеюсь, ты понимаешь, о чем речь?

— Не слишком. А он объяснил, по какому поводу?

— Да, Пауль.

Ну почему здесь так пахло валерьянкой?! Как эта валерьянка попала в кабину? Мерзкий запах!

— По какому?

— Он сказал, что по поводу Сибиллы Лоредо.

Часть II

1

Уже три недели, как я живу в отеле «Амбассадор», точнее, двадцать два дня. Воздух в Вене потеплел, люди сидят в открытых кафе, а на солнце даже жарко. Все говорят, что и лето в этом году будет ранним.

Сегодня перед обедом со мной распрощался доктор Гюртлер. Для меня это было совершенно неожиданно. Он обследовал меня в очередной раз, как обычно это делал в истекшие три недели, и сказал, что скоро я буду в полном порядке.

— Мы видимся с вами в последний раз, — вдруг огорошил он меня, сложив свои инструменты и направляясь в ванную мыть руки.

Я прошел за ним.

— Завтра вместо меня будет мой коллега, можно даже сказать друг, — доктор Дойч. Он выдающийся специалист. Я просил его обратить на вас особое внимание.

— А вы?

Он, вытирая руки, с улыбкой посмотрел на меня:

— Я больше не практикую в первом округе. Я ухожу.

— Уходите? Но почему? — воскликнул я.

И получил странный ответ:

— Потому что я не могу дальше так жить.

— Простите, я не подумал, что у вас могут быть личные причины.

Он, возвращаясь со мной в гостиную, покачал своей большой седой головой:

— Ничего страшного. Не знаю, как вы, господин Голланд, но я уже несколько лет не чувствую в душе покоя.

Я смотрел на него и молчал. Внизу, на улице цветочницы все еще предлагали свой товар:

«Примулы, — пели они, — нарциссы, свежие фиалки, пять шиллингов за букетик, покупайте, господа!»

Доктор Гюртлер покусал губу, разглядывая ковер у себя под ногами, и хрипло сказал:

— Ни один человек не может жить без веры во что-то.

Я молчал.

— Звучит смешно — да? Когда прагматичный естествоиспытатель вроде меня утверждает нечто подобное?

— Вовсе нет, — смутился я.

— Да знаю я, как это звучит.

Мы стояли друг против друга в гостиной моих золотисто-красных с белым апартаментов и старались не смотреть друг на друга, как если бы он доверительно сообщил мне, что я болен гонореей. Странно, мы смутились оба, подумал я, а он всего лишь констатировал, что каждый человек должен во что-то верить…