Нил Гейман - Американские боги. Король горной долины. Сыновья Ананси

• Название: Американские боги. Король горной долины. Сыновья Ананси
• Автор: Нил Гейман
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-17-076235-4

"Американские боги" - одно из самых известных произведений Геймана. Это роман о богах: привезенных в Америку людьми из разных уголков мира: почитаемых, а потом забытых, и о том, к чему не может остаться равнодушным ни один мужчина: о поисках отца, родины, возлюбленной, о символической и реальной смерти - и воскрешении.

 "Король горной долины" - новое опасное приключение героя "Американских богов", обретшего себя, но все еще находящегося на распутье.

 "Сыновья Ананси" продолжают тему мистической связи между людьми и миром - реальным и таким, какой открывается далеко не каждому. Герой романа готовится к свадьбе, когда узнает о смерти отца. С этого момента его жизнь утрачивает свою упорядоченность и превращается в сон, от которого хочется поскорее пробудиться, столь же кошмарный, сколь и прекрасный.

---

— Кто ты? — снова спросил он, с трудом произнося слова.

Она посмотрела на него глазами цвета темного янтаря, потом приблизилась губами к его губам и страстно поцеловала его, поцеловала так всеобъемлюще и так глубоко, что там, на мосту над озером, в тюремной камере, в постели похоронной конторы Каира, он едва не кончил. Он оседлал наслаждение, точно воздушный змей, оседлавший ураган. Лишь бы не достичь предела, лишь бы не взорваться, лишь бы это никогда не кончалось. Он совладал с собой. Нужно ее предупредить.

— Она тебя убьет. Лора, моя жена.

— Только не меня, — отозвалась она.

Из глубины сознания, откуда ни возьмись, всплыла какая-то бредятина: в Средневековье считалось, что если во время совокупления женщина сверху, она должна зачать епископа. Так тогда и говорили: заделать епископа…

Он хотел узнать, как ее зовут, но заговорить с ней в третий раз так и не решился. Она прижалась грудью к его груди, так что он почувствовал ее затвердевшие соски. Она каким-то образом сжимала его, сжимала его там, внизу, глубоко внутри себя, и на этот раз он не смог оседлать волну наслаждения и взобраться на гребень, на этот раз волна сама подхватила его, закрутила и откинула прочь, и он, изгибаясь, проталкивался в нее, входя настолько глубоко, насколько вообще хватало воображения, будто они были половинками единого существа, которое наслаждалось, упивалось, обладало, желало…

— Кончай, — зарычала она гортанным кошачьим голосом. — Спускай в меня. Кончай.

И он кончил, содрогаясь и растворяясь всем телом в наслаждении, и сознание его плыло. Потом он медленно, понемногу начал приходить в себя.

Наконец в какой-то момент он вздохнул и почувствовал, как глоток свежего воздуха разливается по легким, и понял, что очень долго задерживал дыхание. Года три по меньшей мере. А может и больше.

— А теперь отдыхай, — сказала она и коснулась нежными губами его век. — Не думай. Не думай ни о чем.

После этого Тень нырнул и погрузился в глубокий, безмятежный сон, и ему ничего не приснилось.

Освещение было какое-то странное. Он посмотрел на часы: 6:45 утра. Комнату пронизывал бледно-голубой тусклый свет, хотя на улице было еще темно. Он выбрался из постели. Он точно помнил, что когда ложился спать, на нем была пижама, а теперь он был голый, и ему было холодно. Он подошел к окну и закрыл его.

Ночью была метель: снегу выпало дюймов шесть, если не больше. Грязный и полуразрушенный район города, который Тень мог наблюдать из окна, преобразился — стал чистым и непохожим на себя: покинутые и заброшенные дома были изысканно припорошены снегом. Стертые с лица земли улицы затерялись где-то под белым снежным полем.

Где-то на периферии сознания промелькнула смутная мысль — о мимолетности бытия. Вспыхнула и тут же потухла.

Он видел все так же ясно, как при свете дня.

Посмотрев в зеркало, Тень заметил что-то странное. Он подошел ближе и стал озадаченно себя разглядывать. Все синяки исчезли. Он потрогал себя за ребра, надавил посильнее пальцами, пытаясь прощупать больные места, память о встрече с мистером Каменом и мистером Лессом, отыскать свежие расцветающие синяки, которыми его наградил Бешеный Суини, но ничего не обнаружил. Лицо было чистым, без единой царапины. Вот только бока и спина (он повернулся, чтобы проверить) были как будто расцарапаны когтями.

Значит, ему не приснилось. По крайней мере не все.

Тень порылся в ящиках комода и надел что нашел: старомодные голубые ливайсовские джинсы, рубашку, толстый синий свитер и черный плащ гробовщика, который висел в шкафу в дальнем углу комнаты.

Обулся он в свои старые ботинки.

В доме все спали. Он прокрался к выходу, стараясь не скрипеть половицами, вышел на улицу и зашагал по снегу, оставляя на тротуаре глубокие следы. На улице было светлее, чем казалось из дома, снег отражал солнечный свет.

Через пятнадцать минут ходьбы Тень подошел к мосту. Большой указатель сбоку оповещал, что он покидает историческую часть Кейро. Под мостом стоял высокий, нескладный человек. Он затягивался сигаретой и все время дрожал. Тени показалось, что он его знает.

Тень зашел под мост и, подойдя к нему ближе, разглядел в сумрачном зимнем свете фиолетовые синяки вокруг его глаз.

— Доброе утро, Бешеный Суини, — поприветствовал его Тень.

Мир вокруг замер. Даже машины не нарушали снежную тишину.

— Здорово, приятель, — не поднимая взгляда, отозвался Бешеный Суини. Он курил самокрутку.

— Будешь околачиваться под мостом, Бешеный Суини, — сказал Тень, — люди решат, что ты тролль.

Тут Бешеный Суини поднял глаза. Зрачки расширились так, что заполнили всю радужную оболочку. Суини был напуган.

— Я тебя искал, — сказал он. — Ты должен мне помочь, приятель. Я просрал свой звездный час.

Он затянулся, вынул самокрутку изо рта. Папиросная бумага прилипла к нижней губе, самокрутка развалилась, и содержимое посыпалось на его рыжую бороду и заляпанную майку. Бешеный Суини стал судорожно отряхиваться немытыми руками, точно пытаясь скинуть с себя опасное насекомое.

— Я сам сейчас не в лучшем положении, Бешеный Суини, — сказал Тень. — Скажи, чего ты хочешь. Может, кофе тебя напоить?

Бешеный Суини покачал головой. Он вынул из кармана джинсовой куртки кисет и папиросную бумагу и стал скручивать еще одну папиросу. Борода у него при этом топорщилась, а рот ходил ходуном, но вслух не было сказано ни слова. Он лизнул клейкий край папиросной бумаги и закрутил ее пальцами. То, что получилось, лишь отдаленно напоминало сигарету.

— Какой я на хер тролль, твою мать. Тролли — убогая сволочь.

— Я знаю, что ты не тролль, Суини, — мягко сказал Тень. — Чем тебе помочь?

Бешеный Суини щелкнул медной «Зиппо», целый дюйм сигареты загорелся и превратился в пепел.

— Помнишь, я показал тебе, как достать монету? Помнишь?

— Да, — сказал Тень. Золотая монета стояла у него перед глазами: вот она падает в могилу Лоры, вот сверкает у нее на шее. — Помню.

— Ты взял неправильную монету, приятель.

К мосту, ослепляя их фарами, приближалась машина. Подъезжая, она сбросила скорость, а потом вообще остановилась, и водитель опустил стекло.

— Все в порядке, джентльмены?

— Все просто в ажуре. Не беспокойтесь, офицер, — ответил Тень. — Просто вышли с утречка прошвырнуться.

— Ну, ладно, — сказал коп, но продолжал смотреть на них с подозрением. Он выжидал.

Тень положил руку на плечо Бешеному Суини и повел его по дороге, прочь из города, подальше от полицейской машины. Он услышал звук поднимающегося стекла, но машина не трогалась с места.

Тень продолжал идти. Бешеный Суини шел рядом, и временами его заносило в сторону.

Полицейская машина какое-то время плелась за ними следом, а потом развернулась и, ускоряя ход, поехала по заснеженной дороге обратно в город.

— Ну, давай выкладывай, что стряслось, — сказал Тень.

— Я сделал как он сказал. Я все сделал как он сказал, но я дал тебе неправильную монету. Это должна была быть другая монета. Эта — королевская. Понимаешь? Я по идее даже и в руки-то ее брать не должен был. Это нужен настоящий король Америки, чтобы такими монетами владеть. Она не для таких мелких ублюдков, как ты или я. И теперь я по уши в дерьме. Верни мне монету, приятель. И больше ты меня никогда не увидишь, Браномблязаклинаю. Да чтоб я, сука, опять по деревьям, мать их, лазал.

— Кто тебе сказал это сделать, Суини?

— Гримнир. Чувак, которого ты зовешь Средой. Ты знаешь, кто это? Кто он вообще такой?

— Знаю. Вроде бы.

В безумных голубых глазах ирландца была паника.

— Ничего такого не было. Ничего такого, чтобы против тебя — ничего плохого. Он просто сказал, чтобы я пришел в бар и затеял с тобой драку. Он сказал, что хочет посмотреть, из какого ты теста.

— Он еще что-то просил тебя сделать?

Суини трясло и колотило; Тень было подумал, что от холода, а потом вспомнил, где он раньше видел такую колотящую дрожь. В тюрьме: так дрожали джанки. У Суини была ломка, и Тень был готов побиться об заклад, что он отходит от героина. Лепрекон-наркоман? Бешеный Суини оторвал и выбросил обгоревший кончик сигареты, а недокуренный пожелтевший бычок сунул в карман. Он потер друг о друга черные от грязи ладони и подышал на пальцы, пытаясь их согреть.

— Слушай, приятель, верни мне эту сраную монету, а? — захныкал он. — Я дам тебе другую, ничуть не хуже. Да я тебе целую кучу такой херни наваляю.

Он снял засаленную бейсболку, потом ударил правой рукой по воздуху, и в руке у него появилась большая золотая монета. Он кинул ее в бейсболку. Из облачка идущего изо рта пара он достал вторую монету и одну за другой начал вылавливать и выхватывать их прямо из неподвижного утреннего воздуха, пока наконец бейсболка не заполнилась до краев, и Суини пришлось держать ее обеими руками.