Александр Борин - Проскочившее поколение

• Название: Проскочившее поколение
• Автор: Александр Борин
• Издательство: Аграф
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2006
• ISBN: 5-7784-0239-2

Александр Борин, известный журналист и обозреватель «Литературной газеты», рассказывает о своей юности, о людях, с которыми сводила его судьба. С кем-то из них отношения ограничивались простым знакомством, с другими устанавливалась долгая дружба. Среди них писатели Александр Бек, Константин Симонов, Илья Зверев, Леонид Лиходеев, Камил Икрамов, летчик-испытатель Марк Галлай, историк Натан Эйдельман, хирург Гавриил Илизаров, внук великого писателя Андрей Достоевский и многие другие.

В газету А. Борин писал статьи по вопросам права, однако некоторые из них так и не увидели свет. Читатель узнает, отчего это происходило и какова закулисная история многих очерков, что и почему в них осталось за кадром, не попало на газетную полосу. Отдельная глава посвящена работе Комиссии по вопросам помилования при президенте Российской Федерации, в которой работал автор.

---

Однако вы ведь вполне смело написали такие слова. Совершенно сознательно. Не думая вовсе о том, как они могут прозвучать и чем против вас обернуться.

Почему?

Я вам скажу.

Потому что вы привыкли, Борис Иванович, что в бюрократической переписке бумагу обычно закрывает любая бумага. Все равно о чем. Не имеет значения. Был запрос — пришел ответ. Дело закончено. Привыкли, что слова, написанные в сотнях, тысячах, десятках тысяч бумаг, не имеют иной раз никакого отношения к тому, что происходит на самом деле. Если бы все обстояло не так, иначе, если бы каждое слово в каждой официальной бумаге всегда соответствовало факту, истине, разве затянулось бы на долгие шесть лет это беспрецедентное воркутинское дело?

А коли от всего всегда можно заслониться любой бумагой, коли бумага всегда все стерпит, то и вывод отсюда: все можно, все позволено, все что угодно.

Нет, Борис Иванович, не все. Вы ошиблись. Рассказ мой — тому подтверждение.

Еще до поездки в Воркуту мы, корреспонденты «Литературной газеты», получили приглашение участвовать в пресс-конференции, которую проводил Генеральный прокурор СССР Александр Михайлович Рекунков.

Присутствующие задавали ему вопросы, делились впечатлениями, высказывали свои соображения.

Я тоже взял слово и рассказал об этом воркутинском деле.

О том, что тянется оно уже шесть лет, а конца ему все не видно. О напрасных попытках редакции «Литературной газеты» узнать, когда же все-таки следствие намерено завершить свою работу. О многолетних мытарствах людей, которые не знают за собой никакой вины. От имени редакции «Литературной газеты» я просил помощи у Генерального прокурора.

И тогда в Воркуту вылетел прокурор Главного управления по надзору за следствием в органах МВД Сергей Дмитриевич Замошкин.

Две недели, с утра до вечера, тщательно, скрупулезно изучал он это многотомное дело. Принял решение: затребовать дело в Прокуратуру СССР.

И вот получен ответ.

В редакцию «Литературной газеты»

По просьбе редакции, высказанной в Прокуратуре Союза ССР на встрече с журналистами, проверено с выездом на место уголовное дело в отношении должностных лиц и временных рабочих строительного управления № 4 треста «Печоршахтострой», которое более шести лет не находило своего разрешения в органах внутренних дел Коми АССР.

Установлено, что следствие надлежаще организовано не было, допущены грубая волокита, необъективность, необоснованное привлечение большого числа лиц к уголовной ответственности. Начальник СУ-4 Фирсов и Матюнин были незаконно задержаны, а затем арестованы и длительное время содержались под стражей.

Следствием игнорировалось то обстоятельство, что действия работников СУ-4 были обусловлены создавшейся в семидесятых годах в г. Воркуте критической ситуацией. Причины некачественного строительства в процессе следствия практически не выяснялись, ответственные за него лица не определялись, важные для решения этих вопросов документы своевременно не изъяты. Таким образом, ответственные за некачественное строительство лица остались безнаказанными, а те, кто принимал меры к устранению брака, были необоснованно признаны следователем органов внутренних дел виновными в причинении ущерба… Уголовное дело прекращено в Прокуратуре Союза ССР за отсутствием состава преступления.

Министру внутренних дел СССР внесено представление, в котором поставлены вопросы о наказании конкретных виновных лиц. Работники прокуратур города Воркуты, Коми АССР и РСФСР, не обеспечившие надлежащий прокурорский надзор за следствием и не пресекшие своевременно нарушения закона, строго наказаны в дисциплинарном порядке.

А. М. Рекунков, Генеральный прокурор СССР

Получен был также ответ из министерства внутренних дел СССР. Следователь Э. И. Горшков освобожден от должности и уволен из органов внутренних дел.

Вот и наступил конец этой истории. Справедливость, кажется, все-таки восторжествовала. После шести лет незаслуженных страданий люди начинают приходить в себя. Дай им Бог сил, как говорится.

Но меня преследовала, не давала покоя одна горькая мысль.

А не случись пресс-конференции в Прокуратуре СССР, не довелись рассказать Генеральному прокурору СССР об этом затянувшемся деле, сколько бы еще мы названивали из редакции «Литературной газеты» вполне ответственным товарищам и слышали бы от них вполне спокойный ответ: «Не тревожьтесь, пожалуйста. Дело перспективное, следствие продолжается»?

А через некоторое время в редакцию пришел еще один документ, на этот раз повестка в суд. Те, кто чуть было не погубили город Воркуту и людей, его спасших, обвиняли «Литературную газету» и меня, автора статьи, в клевете. Ни доводов, ни аргументов, ни фактов, опровергающих выступление газеты, в исковом заявлении, конечно, не приводилось, откуда им было взяться, только клокотала злоба.

Слушалось дело в Москве, в Басманном суде, название это тогда еще не стало нарицательным. Истцов представлял один Редькин, главный воркутинский бракодел, а свидетелями на стороне газеты выступали строители, специально прилетевшие из Воркуты, и московские шабашники. Долго суд не продолжался, судьям все очень скоро стало ясно, и истцам отказали. Редькин собрал в портфель бумаги и быстро ушел.

Но мне почему-то казалось, что на том дело не закончится, эта теплая компания не угомонится. Так оно и получилось. Только счеты они свели уже не с автором статьи, а с воркутинским судьей И. С. Кирдеевым, который когда-то отказался пойти на поводу у следствия и осудить невиновных людей.

У Кирдеева умер близкий друг. После похорон, как положено, все отправились к вдове на поминки. Выпили, конечно. И Кирдеев тоже выпил. А тут еще сказалось, наверное, нервное напряжение, волнение, смерть друга он сильно переживал. Короче, почувствовал он себя неважно. Вдова покойного домой его не отпустила, постелила ему в кухне на раскладушке, тем более следующий день был выходным. А через несколько дней в райком партии пришла анонимка: в стране, мол, идет антиалкогольная компания (было тогда такое сумасшествие), а наш судья напивается, не зная меры, демонстрирует тем самым непартийное поведение. «Сигнал», видимо, ждали и потому немедленно дали ему ход. Назначили громкое персональное дело. Кирдеева из партии исключили, а следом, понятно, убрали и из судей.

Узнал я об этом не сразу, а к тому времени, как узнал, Кирдеев из Воркуты уже уехал, найти его я не сумел. И долго еще у меня оставалось ощущение, что, не рассказав в газете, как расправились с судьей, я так и не поставил в этой позорной истории последнюю точку.

Преступление против правосудия

Как-то в моем редакционном скворечнике, гордо называвшемся кабинетом, раздался телефонный звонок. Звонивший представился следователем республиканской прокуратуры. Со многими прокурорскими работниками я был знаком, встречался, изучая те или иные дела, но фамилия того, кто был сейчас на проводе, мне ничего не говорила. Тоном, не терпящим возражения, он предложил мне завтра в десять утра быть у него: «Пропуск вам заказан». «А в чем дело?» — спросил я. «Придете — узнаете». Ну что ж, в десять, так в десять, даже любопытно.

«Скажите, — спросил он, когда я пришел к нему, — что побудило вас написать об адвокате Хачатурове?» Я удивился: «Не понимаю». «Ну, сигнал был какой-нибудь, читательское письмо?» — «Да, совершенно верно, было читательское письмо». — «Чье?» — «Его же, адвоката Хачатурова». — «Мы бы хотели с письмом ознакомиться». Это уже принимало совсем неожиданный оборот. «А зачем? — спросил я, — не объясните?» — «Когда ознакомимся, тогда и объясним». — «Нет, — сказал я, — письмо я вам не дам. Если у вас есть законные основания, тогда можете произвести в редакции выемку документа». — «Хорошо, — сказал он, — воля ваша».

Назавтра этот следователь явился к нам в редакцию. «Вот», — он протянул бумагу. В ней было сказано, что мне надлежит передать в распоряжение республиканской прокуратуры читательское письмо, послужившее поводом для написания А. Бориным статьи в защиту адвоката Хачатурова. «Ну что вы, — сказал я, — так не пойдет. А где официальное постановление о выемке документа, где приглашенные понятые? Без этого я не могу». Он с интересом посмотрел на меня. «А вы знаете, что постановление о выемке может быть вынесено только после возбуждения уголовного дела? Или вы хотите, чтобы по факту вашей статьи мы возбудили дело?» — «Да, — подтвердил я, — именно этого я и хочу». — «Хорошо», — сказал он.

В статье, о которой шла речь, рассказывалось о том, как 4 февраля 1985 года старший следователь Сочинской прокуратуры Хасан Ахмедович Нунаев, сопровождаемый двумя работниками милиции, на улице, возле юридической консультации, задержал адвоката Рафаэля Ивановича Хачатурова. Ему было объявлено, что он подозревается в получении 2500 рублей от некоего гражданина Ш. Т. Дукояна. Часть названной суммы адвокат, дескать, взял себе, а другую передал судье Э. И. Чуприне. За это судья Чуприна, председательствуя в процессе над Дукояном, обвиненным в сопротивлении работнику милиции, приговорил подсудимого всего лишь к одному году исправительно-трудовых работ. Хачатуров все категорически отрицал. Никаких денег у Дукояна он не брал и никому их не передавал.