Карина Демина - Хельмова дюжина красавиц (СИ)

• Название: Хельмова дюжина красавиц (СИ)
• Автор: Карина Демина
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2014

Итого, в сем творении, лишенном глубоких идей и высоких моралей участвуют: первые красавицы королевства, колдовка злопакостная, вознамерившаяся наследника престола заморочить, старший актор Познаньского воеводства, Себастьян Вевельский, коий сию колдовку постарается на чистую воду вывести. А также сам воевода Познаньский, Евстафий Елисеевич с дщерью своей, едино о замужестве помышляющей; сибаритствующий ведьмак, крысятник Гавел, дюже до сенсаций охочий, молодая купчиха Евдокия с револьвером и маменькиными наставлениями, поэт примитивист-народник и многие иные интересные личности…

---

— Красавицей, — познаньский воевода повторил медленно и разборчиво. — Сиречь, конкурсанткой.

— Но я ж…

Евстафий Елисеевич руки вскинул, предупреждая возражения.

— Себастьянушка, сам подумай… она ж не дура, чай. И понимает, что на таких мероприятиях без акторов никак. Она со всеми мужиками настороже будет, просто на всякий случай. А вот конкурсантки — дело другое… тут и слабину дать можно. Сам же знаешь, что невозможно маску без продыху носить…

Нет, в словах Евстафия Елисеевича имелся определенный резон.

Но конкурсанткой…

— Да и подойти тебе надо так близенько, чтобы если не заглянуть под масочку, то узнать, чем каждая из красавиц дышит…

— Евстафий Елисеевич! — Себастьян привстал, опираясь на край стола. — Мне тут показалось, что вы забыли одно… немаловажное обстоятельство.

— Какое, Себастьянушка?

Начальство смотрело ласково. Можно сказать, с любовью.

— Я не девица…

…и с удивлением. Рыжеватые бровки Евстафия Елисеевича приподнялись, а следом и высокий лоб складочками пошел, и даже будто бы лысина.

— Я… конечно, способен менять внешность… — Себастьян говорил медленно, и только кончик хвоста цокал по серым папочкам, этак, раздражающе.

Но начальство раздражаться не спешило. Слушало.

Благосклонно.

С отеческим укором в очах и с печалью. Тоже отеческой, надо полагать.

— …но не настолько радикально! Я эту маску и полчаса не удержу.

Выдохнул.

Хвост убрал и взгляд долу опустил, выражая полнейшее смирение.

Конкурсанткой?

Да ни в жизни!

— А если поможем? — поинтересовался Евстафий Елисеевич вкрадчиво. И ручки пухлые сложил на животе, не то язву прикрывая, не то просто, солидности ради.

— И чем же вы мне, уж простите, поможете?

— Всем, Себастьянушка… видишь ли, дорогой, старик наш очень оскорбился. Он ехал, спешил, дела позабросив, а князь возьми да и помри. Нехорошо вышло. Аврелий Яковлевич сие как личную обиду воспринял.

Себастьяна передернуло.

Со старейшим ведьмаком Королевства Познаньского он встречался лишь единожды, и воспоминания от встречи остались не самые приятные.

— Он же о тебе и вспомнил… и о той истории с душегубом… ты ж тогда девицей прикинулся…

…на свою голову, шею и кишки, которые пострадали более всего.

— Евстафий Елисеевич, — с должной долей почтения произнес Себастьян, верноподданически заглядывая в светлые начальственные очи. — Так я ведь только лицо менял…

…и то силенок на это ушло немеряно. Одно дело слегка черты подправить, нос там сделать шире или тоньше, щеки, скулы, и совсем другое — наново себя перекроить, чтоб не только мышцы, но и кости поплавило. Нет, тот свой давний опыт Себастьян вспоминал с содроганием.

И не только шрам был тому виной.

— Не переживай, Себастьянушка, — рука познаньского воеводы накрыла ладонь Себастьяна, сжала крепко. — Все сделаем. Будешь ты у нас девицей-красавицей, конкуренткам на зависть.

— Нет.

— Да, Себастьянушка, да…

— Вы смерти моей хотите?!

Вырвать руку не получилось. Пухлые пальчики Евстафия Елисеевича недаром уж двенадцатый год удерживали булаву воеводы…

— Не надо упрямиться. Ты ж сам понимаешь, что выбора у тебя нету… контракт, чай, подписал? Подписал. Кровью государю служить поклялся… а теперь дуришь.

— Евстафий Елисеевич!

— Что, Себастьянушка? — участливо поинтересовалось начальство, руку отпуская. — Ты не горячись, родной. Сам подумай…

Думал.

Напряженно, так, что спина зачесалась, на сей раз не от гвоздиков, но от пробивавшихся крыльев, которые демонстрировать Евстафию Елисеевичу было не с руки. Его и так хвост нервирует.

Хвост!

— А… — Себастьян положил аргумент на стол, и чешуя поспешила приобрести оттенок мореного дуба. — А хвост? От него при всем моем желании избавится не выйдет.

— Что ты, дорогой, — всплеснул ручками познаньский воевода. — Хвост красоте не помеха! Под юбками спрячешь… ты убери-то, убери…

Он сам сдвинул хвост, взявшись осторожно, двумя пальчиками.

— Остальное я тоже под юбками спрячу? — мрачнея поинтересовался Себастьян.

Он вдруг ясно осознал, что отвертеться не выйдет. И дело даже не в самом Евстафии Елисеевиче, который, верно, осознавал, в сколь непростое положение ставит подчиненного, но в том самом высочайшем доверии, обмануть которое было невозможно.

А еще в контракте, заключенном на крови уже не по надобности — родители давно уже смирились — но по традиции… вот эта традиция и аукается, чтоб ей…

…попробуешь отказаться — все одно заставят, но отказ припомнят, пусть и не сразу…

…и не только Себастьяну…

…небось, Евстафий Елисеевич многим поперек горла стоит со своей принципиальностью, совестью и происхождением. Нет, сам-то он никогда не скажет, не намекнет даже, но Себастьян, небось, взрослый, и без намеков разумеет.

Познаньский воевода вздохнул и с упреком произнес:

— Себастьянушка, неужто ты Старику не доверяешь? Сделает все в лучшем виде…

Главное, чтобы он потом этот «лучший» вид к исходному привел. А то ведь шуточки у старого мизантропа нехорошие…

— Не кручинься, Себастьянушка. Взгляни на это дело с другой стороны…

— Это с какой же?

— Месяц в компании первых красавиц Королевства… приглядишься, а там, как знать, и жену себе подыщешь…

…вот чего Себастьяну для полного счастья не хватает, так это жены.

— Ты ж у нас парень видный… и девица, чай, не хуже получится… — продолжал увещевать Евстафий Елисеевич.

Оставалась последняя надежда, благо, кое-что о конкурсе Себастьян все же знал.

Он поднялся.

И обошел огромный стол.

Евстафий Елисеевич наблюдал за маневрами подопечного с явною опаской, но вопросов не задавал. Себастьян же, покосившись на дверь, точно опасаясь, что признание его станет достоянием общественности, пусть сия общественность и состоит из одной лишь панны секретаря, произнес пронзительным шепотом.

— Евстафий Елисеевич, я должен вам признаться… — он стыдливо потупился, и черные длинные ресницы затрепетали. — Есть одно… обстоятельство… которое не позволит мне…

Себастьян говорил низким голосом, с придыханием. Девицы находили эту его манеру весьма волнительной, а вот познаньский воевода отчего-то густо покраснел.

— При всем моем желании… служить короне… — Себастьян испустил пронзительный вдох и, наклонившись к самому уху начальства, прошептал. — Я не девственник.

— Что?!

Евстафий Елисеевич аж подпрыгнул.

— Не девственник я, — покаянно опустил голову ненаследный князь, в данную минуту испытывавший глубочайшее и почти искреннее огорчение данным обстоятельством. — И уже давно.

— Тьфу на тебя! Я уж подумал… — познаньский воевода прижал руку к сердцу. — А он… выйдет когда-нибудь мне твое баловство боком, Себастьянушка.

— Так какое баловство?

Себастьян Вевельский на всякий случай отступил.

— Ежели вы, Евстафий Елисеевич, запамятовали, то конкурс недаром называется «Познаньска дева». Невинность участниц проверять будут. Единорогом. Или и он при нашем ведомстве числится?

Познанский воевода фыркнул и, отерев платочком высокое чело бронзового государя, медленно с явным удовольствием произнес:

— Не волнуйся, Себастьянушка. Девственность мы тебе восстановим.

— Это как?

Ненаследный князь Вевельский подобрался.

На всякий случай.

— Ауры, дорогой мой, ауры… а ты о чем подумал?

Евстафий Елисеевич смотрел с насмешечкой. Весело ему…

— Единороги-то на ауру глядят, так что не бойся, под юбку тебе не полезет… единорог так точно не полезет, за остальных не поручусь.

— Издеваетесь?

— Упреждаю соблазны. А то мало ли… у девиц во дворце соблазнов хватает, — он потер залысину и иным, человеческим тоном, попросил. — Ты уж там сделай милость… пригляди за моею Лизанькой?

— И она?

Себастьян присел на краешек стула.

— И она… всю душу с матушкой своей выели… красавица же, — с затаенной гордостью произнес Евстафий Елисеевич. — И не хотел пускать, а… не пусти — слухи пойдут. Внимание. И ведь, окаянные, до Его Превосходительства с просьбами дошли… А генерал-губернатор и велели… мол, все одно вас больше обычного будет.

— Насколько больше?

— Считай сам, Себастьянушка. Десятка, которая по отбору прошла…

…от каждого воеводства по красавице.