Леонид Репин - Рассказы о Москве и москвичах во все времена

• Название: Рассказы о Москве и москвичах во все времена
• Автор: Леонид Репин
• Издательство: АСТ, Новости
• Жанр: Публицистика
• Год: 2007
• ISBN: 5-17-029600-2, 5-7020-1199-6

Очерки известного журналиста и писателя Леонида Репина в сокращенном виде печатались в «Комсомольской правде». Впервые они публикуются полностью. За эту работу автор удостоен звания лауреата премий имени В. А. Гиляровского и «Серебряное крыло».

---

А пиво меж тем, как напиток коварный, незаметно вершило подрывное, тайное дело. Кто не знает: пьешь-пьешь в свое удовольствие, а потом как взовьешься! И никакая сила не удержит на месте… А после — ничего, опять жизнь в радость.

Четвертый заход.

Пиво можно просто пить, а можно преданно любить.

У входа в пивную на Малой Якиманке — тяжелый якорь с массивной цепью. Говорят, на нее особо буйных временами сажают. Внутри — уютная теснота. Всего четыре стола на шесть мест каждый. За стойкой в это время священнодействует Олечка. Я ее про себе Золушкой называю, потому что, как только наступает половина девятого, она срывается с места и исчезает.

— Ну-ка, ну-ка… — потянул Данилов меня за рукав. — Чую запах какой-то… Постой… Спецслужбой пахнет. Присядем и оглядимся.

— Ну ты, брат, даешь! — удивился я. — Эта пивнушка — любимейшее место офицеров ФСБ и налоговой полиции! Еще и артисты любят сюда захаживать. И как только ты угадал…

— Погоди. Вот этот, — он указал взглядом на крепко сбитого мужчину со скромным лицом Джеймса Бонда и мгновенно обезоруживающей улыбкой молодого Никулина, — вот этот только что вернулся с опасного боевого задания.

— Нет, — говорю я уверенно. — Он прямо из бани сюда.

— А ты откуда знаешь? — теперь удивился Данилов.

— А мы вместе в баню ходим. По четвергам.

Оляфея поманила меня хитренько пальчиком и многозначительно отворила дверь стойки.

— Пойдем-ка, я его тебе покажу, — позвал я Данилова. И мы оба проскользнули за стойку.

На двери секретного, только для своих работников и пользующихся особым доверием, туалета висит табличка: «Зав. отделом кадров. Прием по личным вопросам с 16 до 18». Рядом — другая дверь: «Партком». Сбоку пришит кнопками портрет вождя всех народов в белоснежном парадном мундире. Тут же развернуто алое знамя СССР с гербами всех союзных республик. Подлинное.

— Пойдем, гусей покормим, — говорю я ему.

— Кого?! — поперхнулся Данилов, отпивая пиво из кружки.

— И кроликов тоже.

На тайном, закрытом дворике, видимо, для отдохновения работников спецслужб содержится небольшой зоопарк. Чтобы они могли непосредственно пообщаться с живой природой. Животные, однако, погладить себя не дали, а гуси явно изготовились к атаке, и мы поспешили ретироваться, сопровождаемые гусиным гоготом.

Пятый заход.

Пью я пиво каждый день — год за годом. И не лень.

Сидим мы в пивной-закусочной в Камергерском переулке с альтистом Даниловым, воплотившимся в реального своего создателя Владимира Викторовича Орлова, за двухместным столиком, и никто нам говорить не мешает. Орлов каждый день, уже который год, заходит сюда. И всегда в определенное время. Поработает, попишет, чего ему замышляется, пропустит пару кружек. Здесь всегда свежее вкусное пиво.

О чем говорили? О старых друзьях — о тех, кого нет уже, и тех, с кем просто долго не виделись. Наши сведения дополняли друг друга. Спросил его, как возник замысел написать совершенно необычный роман — «Альтист Данилов». Случайно вроде бы. В лесу, кажется. А может, и в городе. Словно волна какая нашла. Сел и рассказ написал «Что-то зазвенело». И 16 лет не мог его напечатать. И вообще его лет семь не печатали и за границу не выпускали: какая-то сволочь, видно, стукнула.

Мы вдоволь попили пива, а потом попрощались, и он, немного ссутулившись, быстрыми мелкими шажками двинулся домой.

Государственный универсальный его поэт воспел оригинально

Все, что требует желудок,
тело или ум, —
Все
человеку
предоставляет ГУМ.

Владимир Маяковский

ГУМ! Святилище культурной торговли, русская Мекка всесокрушающего и всепоглощающего потребления. И притом — памятник архитектуры мирового значения. Разумеется, когда мы приходим в магазин, то об этом не думаем. Может, и потому, что просто не знаем, что это великолепное здание — памятник.

Он остался универсальным. А вот насколько он государственный — решать не берусь. Акции АО «Торговый дом ГУМ» продавались не только на Московской бирже ценных бумаг, но и на Лондонской, Берлинской, Франкфуртской и, кроме того, в США. Поди уследи, вычисли их всех, владельцев нынешних… Среди них на виду по крайней мере четыре иностранных и международных компании с повсеместно известными именами.

И что же их всех так тянет в наш памятник архитектуры? Прежде всего то, что ГУМ — один из самых крупных магазинов Европы. Если же учесть и историческую ценность самого здания, то привлекательность московского магазина для иностранных капиталовложений становится не только объяснимой, но и понятной.

Красная площадь не всегда была Красной, то есть красивой дословно. В XV веке вся она, как подсолнечной шелухой, была осыпана торговыми лавками и называлась тогда Торгом. В хаосе нескладных деревянных строений прослеживался, однако, и некий порядок: в неровно вылепленные ряды клеились лавки, торгующие одним товаром, и покупатель уже не сновал безумно в толпе, знал, где и что можно купить. К концу XVII века таких рядов набиралось за семьдесят. И воистину это был уже великий Торг!

Но и горели эти лавки как спички в коробке, возгораясь то по недосмотру, а то и в борьбе за выживание — по злому умыслу. И Федор Иванович, намереваясь решительно пресечь всякую возможность пожара, в 1585 году повелел снести дощатые и бревенчатые лавчонки, а на их месте поставить каменные. Именно они сделались предтечей ГУМа.

Новые каменные ряды потеснились от кремлевской стены, сдвинулись в сторону Никольской улицы и укоренились как раз возле того места, где ныне ГУМ стоит. Но тогда то место называлось иначе, конечно: Верхние торговые ряды. Сейчас о них разве только какой историк вспомнит. Или в старой книге наткнешься и по описанию вычислишь.

Верхние торговые ряды продержались долго и жили б еще, но тут надо бы нам сказать спасибо Бонапарту, который мимоходом порушил их. Отряхнув пепел пожарищ, Москва, по существу, принялась заново строиться. На месте прежних торговых рядов Орест Иваныч Бове воздвиг новые Верхние с колоннадой, выходящей на Красную площадь, впервые четко обозначив ее границу и словно обрамив.

Главный вход в Верхние торговые ряды. Фотография конца XIX века

Только и это сооружение время не пощадило. Постоянные ремонты замотали градоначальников, и в 1888 году пришлось объявить конкурс на проект нового здания. Знаменитый баталист В. В. Верещагин одним из первых прислал свой проект и поразил членов жюри предложением выстроить здание с лифтами, о коих в Москве тогда разве что слыхивали. А победил в конкурсе академик архитектуры А. Н. Померанцев в соавторстве с инженером В. Г. Шуховым. В новом здании Верхних торговых рядов они предложили революционное решение: арочное, стеклянное перекрытие рядов на всем их протяжении. Москва ахнула в 1894 году, когда сняли леса и все здание внутри озарилось солнечным светом. В московском путеводителе Верхние торговые ряды уже назывались не иначе как «выдающееся сооружение среди торговых строений всего мира». Достроились.

Как-то само собою сложилось, что именно здесь, в Верхних торговых рядах, собирался особый торгующий люд — острословы и шутники, тонкие психологи в своеобразном деле своем, с виду беспечные, а на деле оборотистые хитрецы и продувные пройдохи. Со своим говорком, приговором и озорством — и все лишь с одним назначением: остановить на бегу возможного покупателя и в лавку завлечь. А иногда, сговариваясь, до умопомрачения людей доводили.

Особенно любили поиздеваться над лицами духовного звания, и пуще того, если батюшка скупердяем оказывался. Таким и в лицо уже узнавали. Как только завидят знакомую фигуру в рясе, передают по ряду: «Зеленить будем батюшку или краснить?» Что означало такую выходку: какого бы цвета материю батюшка ни спросил, ему во всякой лавке покажут зеленую или красную — по скрытому уговору. И до того человека в конце концов доведут, что подхватит он рясу руками обеими — и вон из рядов с глазами осоловелыми.

А в ряду магазинов готового платья зазывалы выкрикивали: «Брюки наши хорошие! Люди не хают, собаки не лают, о них мадамы вздыхают!»

Из соседнего магазина доносится: «Купил — так не задерживайся! А то дождик пойдет — товар раскиснет!» И незадачливый покупатель думать не может, что ему и в самом деле всучили костюмчик недурно скроенный, но не прошитый, а клейстером склеенный, который при первом дожде расчленится. Однако, провожая доверчивого покупателя, напутствовали: «Дай вам Бог столько здоровья, как на вас сидит этот пиджак!»

Что и говорить, обмишурить умели, вокруг собственного пальца могли заставить сплясать, так ведь и добротную торговлю вести умели. Со всяким покупателем подход особый был и сразу определялся, при первом взгляде.