Александр Романенко - ВьЮжная Америка

• Название: ВьЮжная Америка
• Автор: Александр Романенко
• Издательство: Армада-пресс, Дрофа
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 2000
• ISBN: 5-309-00003-8

Автор книги, профессиональный изобретатель, по роду своей деятельности нередко посещает разнообразные уголки мира, где совершает свои «ненаучные» открытия. Одним из таких открытий оказался Эквадор — далекое, удивительное государство Южной Америки, вдохновившее на создание этой книги.

---

Ну ее совсем, эту таможню. Мы уже в самолете. Причем в том же самом и с тем же экипажем. Они нас не помнят, мы для них все, как манекены, одинаковы, мы это понимаем, но мы-то их помним. Приятно, будто попал к старым знакомым.

— Будем брать по два рома? — спрашиваю Валентину.

— Будем! — отвечает. — Раздают, почему не взять?

И мы взяли и по два рома, и по два пива, а под конец обнаглели и распоясались до такой степени, что взяли две (!) трехсотграммовые бутылочки терпкого красного вина.

— Дэ Франц, дэ Франц! — восторгается Валентина, читая этикетку.

— Да ну какой там «дэ франц», — успокаиваю я жену. — Вот тут, чуть ниже, видишь, что написано? Разлито в Гаякиле.

— Это где?

— Господи, неужели не помнишь? Гаякил — вторая столица Эквадора, порт, два с половиной миллиона народу. Вспомнила?

Смеется, не помнит. Мы летим. Как это здорово — снова лететь. Мы летим из-за границы в заграницу, но нам кажется, мы возвращаемся домой. Домой, в Эквадор, в наш Кито!

«Локаль» — значит «лавочка»

Глядя теперь на китийские улицы, я волей-неволей сравниваю их с Боготой. Где-то они проигрывают, но в чем-то, конечно и выигрывают. Особенно же мне нравится то, что называется «домашней обстановкой», В Кито безусловно больше этой домашности, здесь нет и духа официоза и деловой рисовки. Достаточно взглянуть на резиденцию президента страны, чтобы понять: люди здесь просты, излишеств не любят.

О’кей, у нас теперь наконец-то собраны вместе все бумажки, которые только можно выдумать воспаленными мозгами бюрократа. Вот они, три пухленькие синенькие папочки с наклеечками. Первая — по визам. Вторая — по моей компании. Третья — акции, счета и неясно что, но тоже толстая.

Акция — это целое бумажное полотно. То есть, собственно, два полотна. Первое полотно ценой в пятнадцать тысяч девятьсот девяносто долларов — на мое имя. Второе полотно — стоимостью в червонец, десять долларов всего-то, но размеры его от дешевизны не уменьшаются.

А вот это — отказная владельца той самой акции в червонец. Кто был владельцем? Разумеется, итальянец, потомок легионеров. Он был зачислен у меня («у меня», именно так я теперь выражаюсь) наемным президентом компании. Так положено по закону — президент должен быть местным, то есть гражданином. Но я будто бы уволил его по собственному желанию (по чьему именно — непонятно), и тогда он с обиды или из гордости (это я приукрашиваю; на самом деле официальные бумажки не фиксируют никаких чувств) отказался в мою пользу от единственной принадлежавшей ему акции в десять баксов. И теперь я стал единым и неделимым властелином и хозяином компании «Машук». Впрочем, я же и единственный ее работник. Но зато как красиво, как впечатляюще звучит моя должность — хэрэнтэ хэнэраль. Хэнэраль! Подумать только, почти генерал! Но, по правде говоря, это означает всего лишь главный менеджер.

У меня в руках крохотная карточка жителя Эквадора. Прямоугольный кусочек картона два на три дюйма, запакованный обыкновенным ламинатором в твердую прозрачную пленку. Цветная фотография, печать, дата, номер визы. Это мой местный паспорт. Его здесь совершенно достаточно для любых дел, в том числе и для открытия счетов в любых банках. Карточка блестит и колется острыми краями. Вот она, воплощенная мечта интернационального скитальца, билет на легальную эмиграцию. Правда, пока всего на два года. А дальше? Дальше тоже без проблем. Есть желание — переоформляй визу на пять лет вперед и живи себе. Или же покупай собственность тысяч за тридцать долларов и регистрируйся как инвестор. И тогда получай визу на постоянное жительство. Ты становишься «проживающим иностранцем», отличаясь от гражданина разве что выборными правами, да и то при большом желании этот пункт как-то можно переступить.

Смешно. Покупаешь обыкновенную квартиру, в которой будешь сам же и жить, но все равно это зачитывается как инвестиция в эквадорскую экономику. В принципе так оно и есть, конечно. Как ни крути, а деньги-то ты все-таки ввез и отдал их из рук в руки местному жителю, тем самым увеличивая положительное сальдо валютного обмена, то есть укрепляя эквадорскую валюту.

Однако подобных законов, насколько мне известно, в других странах как-то не наблюдается. Во всяком случае, такой благоприятный режим инвестиций — большая редкость. Жилье ведь — не предприятие. А в Эквадоре все, как я уже сказал, очень по-домашнему, по-простому. Квартира? Хорошо. Гараж? Замечательно. Кусок земли? Восхитительно! Вложи хоть что-нибудь во что-нибудь — вот основной девиз инвестиционной политики этой страны, и мне почему-то кажется, что не такой уж он и глупый, этот девиз.

Итак, бюрократия побеждена и посрамлена, пора приступать к реализации творческих идей, или, говоря по-человечески, настало время высунуть язык и бегать по городу в поисках подходящего торгового помещения. Аренда — слово недели. Кьеро аррэндар ун локаль. Что в московском переводе означает примерно следующее: надо бы снять ларек какой-никакой.

— Кьеро аррэндар! — говорю я в торговых центрах.

Но это не эффективно. Покупаю «Комерсио». В который уже раз удивляюсь этой газете. В ней, как в интернетовских просторах, есть ответ на любой вопрос и помощь на любой случай. Правда, за исключением тем «аморальных». А если кому приспичит, тот берет за тыщу сукров «Экстру». Красная газета. Не в силу каких-то политических наклонностей и предпочтений, а просто вся «Экстра» обыкновенно залита красной краской. На первой полосе почти всегда найдется аппетитно окровавленный труп. Все заголовки отпечатаны соответствующим красителем. А на последней страничке вот вам, пожалуйста: колдуны-ворожеи, девочки, казино, подвальные бары, сомнительные услуги туманного содержания, объявления типа «куплю непонятно что (возможно, и краденое, кто знает?), продам все, что угодно, кому угодно и где угодно», и так далее, в том же духе до последней строки. Хотя «Экстра» — не китийская газетка, она гаякильская, точнее, гайакильйянская (если совсем точно, то это вообще непроизносимо, это на кечуа, на языке лесных богов). Но столичных объявлений в «Экстре» тоже предостаточно.

Однако мне нравится только «Комерсио». Пусть эти строки даже отчасти реклама любимому издательству — не беда, оно честно заслужило похвалу. Вот и теперь я раскрываю шуршащие страницы и в течение первой же минуты нахожу все, что нужно — локали в аренду.

Что такое локаль? Это от слова «локальный», «местный», но в Латинской Америке оно имеет иное, нежели в словарях, значение. Как правило, подразумевается небольшое (но не обязательно очень маленькое) торговое место, непременно с крышей и хотя бы с тремя стенами. Даже картонно-фанерное сооружение где-нибудь на Южном базаре — все равно локаль.

Обычно же локалем называют отгороженную часть торгового центра, который, собственно, и состоит из локалей, лестниц и коридоров. Магазинчик в торговом центре всегда лучше, чем просто магазинчик отдельно от всех. Почему? Потому что в центре больше народу. Есть надежда, что к вам заглянет кто-то случайный. Он пришел покупать штаны, а наткнулся на компьютеры. Конечно, компьютер будет подороже, чем штаны, но почему бы не зайти, не потолковать, не порасспрашивать? Особенно если на вашей витрине много заманчивых объявлений о скидках, о специальных планах, о дополнительных услугах и прочем.

Короче, я бегаю по торговым центрам. Но очень скоро круг моих поисков сужается до минимума и я оказываюсь на ступеньках той самой «Эспирали», с которой когда-то началось мое знакомство с китийским бизнесом.

«Эспираль» занимает в городе особое положение. Во-первых, ее знают и посещают все, она здесь давно и прочно. Во-вторых, всем заведомо известно, что эспиральские цены ниже, чем в более северных торговых центрах. «Эспираль» расположена в трех минутах ходьбы от улицы Патрия, а эта улица в сознании китийцев (и даже туристов) запечатлена как разделительная полоса между Кито модерновым, зажиточным и деловым и Кито древним, изношенным, «историческим». Эта линия разделяет качество товаров, а также цены. Здесь же протянута и незримая граница под названием «апартеид». Те, кто южнее, — темнее ликами, смолянее власами, скуластее и прищуристее. Те, кто севернее, — обычно светлее, рыжеватее, длинноносее и с выпуклыми глазами. То есть и те и другие, разумеется, нормальные братья-метисы, но «южанин» более тяготеет к индейству, если можно так сказать, а «северянин» — к испанству. Это накладывает гигантский отпечаток на мировоззрение, поведение, образ мышления и вообще на всю жизнь индивида.

Как я уже отмечал выше, метис, чем более он индеец, тем менее он этого желает. Он страдает сложным комплексом неполноценности, который толкает его на многие дурацкие поступки: на пластическую операцию, на покраску волос в «ля шатен» и даже на отбеливание кожи лица (некая пародия на комплекс Джексона).