Геннадий Оболенский - Император Павел I

• Название: Император Павел I
• Автор: Геннадий Оболенский
• Издательство: Дрофа
• Жанр: История
• Год: 1995
• ISBN: 5-7107-0551-9

Роман Г. Оболенского рассказывает об эпохе Павла I. Читатель узнает, почему в нашей истории так упорно сохранялась легенда о недалеком, неумном, недальновидном царе и какой был на самом деле император Павел I.

---

— Пора вставать, все готово для вашего провозглашения, — спокойно произнес он.

— Как? Что? — воскликнула Екатерина.

— Пассек арестован, — отвечал Орлов.

«Екатерина более не спрашивала, поспешно оделась кое-как и села в карету, в которой приехал Орлов. Орлов сидел на козлах, у дверец ехал другой офицер — В. И. Бибиков. За пять верст от Петербурга они встретили Григория Орлова и младшего князя Барятинского, который уступил свой экипаж императрице, потому что ее лошади выбились из сил. Она подъехала к казармам Измайловского полка…»

— Тревога! — зычно крикнул Орлов. — Встречайте государыню!

Ее уже ждали: в то время как солдаты волокли священника, к ней явился граф Кирилл Григорьевич Разумовский, командир полка, любимец гвардии. Началась присяга. «Потом просят императрицу сесть опять в карету, священник с крестом идет впереди; отправляются в Семеновский полк. Семеновцы выходят навстречу с криком: «Ура!» В сопровождении измайловцев и семеновцев Екатерина поехала в Казанский собор, где была встречена архиепископом Дмитрием; начался молебен; на ектеньях возглашали самодержавную императрицу Екатерину Алексеевну и наследника великого князя Павла Петровича…»

Императрицу на руках внесли в Зимний дворец и усадили на трон. Здесь в полном составе ее уже ждали Сенат и Синод. Теплов наскоро сочинил манифест и текст присяги. «Без возражений и колебаний присягали должностные лица и простые люди — все, кто попадал во дворец, всем тогда открытый. Все делалось как-то само собой, точно чья-то незримая рука заранее все приладила, всех сплотила и вовремя оповестила… Дворцовая площадь, заполненная солдатами и народом, бушевала от многоголосных криков: «Ура!», «Виват!», «Здоровье матушки государыни!» Счастливая, улыбающаяся Екатерина выходит на балкон и приветственно машет толпе, но она не унимается, и тогда Екатерина выходит на площадь. Под оглушительные звуки многочисленных сторонников пешком направляется в старый дворец на Невский… Удивительно быстро и легко совершился этот бескровный дамский переворот», — писал В. О. Ключевский.

В Кронштадт отправляется адмирал Талызин с рескриптом: «Объявить о восшествии на престол Екатерины II, привесть всех к присяге и никаких военных действий не производить».

В заграничную армию направляется указ: генерал-поручику П. И. Панину сменить генерала П. А. Румянцева на посту командующего, которого подозревают в приверженности к Петру III. К рижскому генерал-губернатору Броуну направляется рескрипт о восшествии Екатерины на престол и предлагается «все силы и меры употребить к отвращению какого-либо злого сопротивления, не взирая ни на чье достоинство и ни от кого, кроме что за нашим подписанием, никаких повелений не принимать». На совете решили предупредить Петра III, для чего войску выступить в Петергоф. Сенат получает собственноручный указ: «Господа сенаторы! Я теперь выхожу с войском, чтобы утвердить и обнадежить престол, оставляя вам, яко верховному моему правительству, с полною доверенностью, под стражу отечество, народ и сына моего. Графам Скавронскому, Шереметеву, генерал-аншефу Корфу и подполковнику Ушакову присутствовать с войсками и им, так как и действительному тайному советнику Неплюеву, жить во дворце при моем сыне».

Это было великолепное зрелище: вдоль всей Садовой улицы, переливаясь в лучах заходящего солнца, выстроилась пестрая лента гвардейских полков. Екатерине, одетой в старый мундир Преображенского полка, подвели белую лошадь; она лихо вскочила в седло, выхватила палаш из ножен и вдруг замешкалась, оглянулась, указывая взглядом на эфес. Статный красавец, семнадцатилетний вахмистр конногвардейского полка Григорий Потемкин, влюбленными глазами следивший за императрицей, сразу понял, в чем дело. Не раздумывая, он вылетел из строя, поднял коня на дыбы и, сорвав темляк со своего палаша, подал его Екатерине.

— Спасибо, голубчик, — с ласковой улыбкой сказала она и спросила: — Как ваша фамилия?

— Потемкин, — ответил счастливый вахмистр.

Около 10 часов императрица с войском выступила из Петербурга; рядом с ней также в преображенском мундире была княгиня Дашкова.

* * *

Петр III оставил престол совершенно так же, как ребенок, которого отсылают спать.

Фридрих II

В Ораниенбауме, как обычно, император произвел смотр голштинским войскам и в 10 часов с целой толпой придворных отправился в Петергоф к императрице. С. М. Соловьев: «Гудович поехал вперед и вдруг возвращается встревоженный и рассказывает Петру, что императрицы с раннего утра нет в Петергофе и никто не знает, куда она девалась. Император выходит из себя при этой вести, выскакивает из экипажа и пешком вместе с Гудовичем спешит через сад к павильону Монплезир, входит туда — нет нигде, лежит только ее бальное платье, приготовленное к завтрашнему празднику. Когда Петр после напрасных розысков выходил из Монплезира, подошло остальное общество. «Не говорил ли я вам, что она на все способна!» — крикнул ему Петр; с его проклятиями смешался бессвязный говор и вопль женщин. Потом в отчаянии бросился он искать Екатерину по всему саду. Во время этих поисков подошел к нему крестьянин с запискою от Брессона, которого Петр из камердинеров своих сделал директором гобеленовой мануфактуры; в записке заключалось известие о петербургском перевороте. Тут-то Воронцов, Трубецкой и Шувалов отправляются в Петербург за подробными новостями».

В три часа к петергофской пристани причалила шлюпка — голштинский офицер привез фейерверк к празднику, его окружили, стали расспрашивать, что происходит в столице.

— Ничего особенного, — отвечал смущенный всеобщим вниманием офицер, — многие солдаты бегали и сильно кричали: «Да здравствует императрица Екатерина Алексеевна», а больше я ничего не знаю, мое дело привезти фейерверк.

Старый фельдмаршал Миних сочувственно посмотрел на подошедшего Петра, все замолчали. Кто-то предложил немедленно ехать в столицу и обратиться к гвардии и народу; решили послать за голштинцами и ждать возвращения канцлера Воронцова. Время тянулось слишком медленно, но вот подошли голштинские батальоны, и Петр повеселел. Он приказал генералу Лэвену занять круговую оборону, но генерал осторожно объяснил императору, что у орудий нет зарядов. В их разговор вмешался храбрый Миних.

— Ваше императорское величество, — сказал он, — надо идти в Кронштадт, а оттуда на военном корабле добираться к заграничной армии. Военная сила на их стороне, здесь мы не продержимся и десяти минут.

Только в десятом часу яхта и галера императора взяли курс на Кронштадт. Начали причаливать, но с берега закричали:

— Приставать не велено!

— Но здесь император! — крикнул Гудович.

— У нас нет больше императора, а есть императрица Екатерина Алексеевна, — закричали в ответ, — отходите, а то начнем стрелять! «…Испуганный Петр скрылся в нижней части корабля; между женщинами раздались рыдания и вопли, и суда поплыли назад. Тут Миних приступил с новым планом: с помощью гребцов доплыть до Ревеля, там сесть на военный корабль и отправиться в Померанию. «Вы примете начальство над войском, — говорил фельдмаршал, — поведете его в Россию, и я ручаюсь Вашему Величеству, что в шесть недель Петербург и Россия опять будут у ваших ног». Но другие нашли этот план слишком смелым и советовали, возвратясь в Ораниенбаум, войти в переговоры с императрицей; этот совет был принят».

Французский посол де Бретейль как-то однажды назвал его «деспотом», хотя им Петр III никогда не был. Можно добавить: к сожалению для него. Эту черту Штелин охарактеризовал такими словами: «На словах нисколько не страшился смерти, то на деле боялся всякой опасности». А боясь — стремился не преодолеть, а попросту уйти от нее. Об этом, разумеется, знал не один Штелин, несравненно лучше знала своего супруга Екатерина, знали об этом и при дворе. Это-то и определило успех переворота. Окажись он в эти часы более решительным, прояви смелость и оперативность — результат, возможно, был бы иным. А сейчас, в Ораниенбауме, император оказался в западне: окруженный со всех сторон морем и единственной дорогой, ведущей в Петергоф, с горсткой голштинцев.

«…Императрица, отойдя десять верст от Петербурга, остановилась в Красном Кабачке, чтобы дать несколько часов отдохнуть войску, которое целый день было на ногах… В пять часов утра Екатерина опять села на лошадь и выступила из Красного Кабачка. В Сергиевской пустыни была другая небольшая остановка. Здесь встретил императрицу вице-канцлер князь Александр Михайлович Голицын с письмом от Петра: император предлагал ей разделить с ним власть. Ответа не было. Затем приехал генерал-майор Измайлов и объявил, что император намерен отречься от престола. «После отречения вполне свободного я вам его привезу и, таким образом, спасу отечество от междуусобной войны», — говорил Измайлов. Императрица поручила ему устроить это дело. Дело было устроено, Петр подписал отречение, составленное Тепловым…»