Александр Немялковский - Пир Забвения Книга первая

• Название: Пир Забвения Книга первая
• Автор: Александр Немялковский
• Жанр: Фэнтези

Четвертая книга Саги «Великие Драконы».

Забвение. Да. Его косматая пасть о миллионе клыков рока разверзлась над Эндорой. Древний вселенский странник предвкушает усладу. Он в нетерпении, как гигантский паук, оплетший целый мир липкой, неразрывной паутиной Судьбы. Удастся ли Изгоям разорвать эти удушливые незримые путы предопределенности или же их души ждет бездвижный монолит тьмы небытия?

Я приглашаю Вас продолжить странствие по тайным скрижалям далекой, пока еще сияющей бриллиантом меж звезд, Эндоры.

---

— Приготовились! — послала мощную мысль-команду Великая всем Фреймам. — Первая шестерка бьет по нижнему кольцу под городом, вторая по верхнему. Во имя Господа! Все разом! Огонь!

Она давала шанс бывшей подруге улизнуть из города. Три сферы Фрейма, сфокусировав энергию ядер на граненых рубиновых остриях, изрыгнули к цели пронзительный вибрирующий визг сотен коротких, мчащихся друг за другом, лучей смерти.

— Вот видишь? Я надеюсь, твое неверие развенчано? Всеблагий Арл и его выбор непогрешимы, — пригубив вина, довольно улыбнулась Нианна.

— Начать это еще не значить, закончить, — рука Хотара не выпустила рубинового жезла и не убрала с его острия изготовленных к команде уничтожения рун.

Но удар дюжины Фреймов не достиг цели. Лучи почти ужалили, почти вгрызлись своими раскаленными копьями в белоснежные конструкции города, но не долетев совсем малость, брызнули веером расходящихся лепестков пламени, внезапно вспыхнувшего, солнечно-золотого силового барьера. В мгновенье ока весь парящий город оказался завернутым во вращающийся кокон их изменчивых лепестков-протуберанцев желто-золотого пламени.

— А вот это уже похоже на правду, — нахмурился Хотар, чуть подавшись в кресле вперед… — Не могли Изгои так просто бросить пустым и беззащитным творение своих рук.

Черные брови Нианны медленно поползли к переносице. Губы поджались, а в глазах заиграло слабое рубиновое свечение.

Город, как и прежде, недвижно парил на месте. Фреймы не таясь в невидимости заложили крутой вираж, нырнув под парящего колосса.

— Не приближаться к линзам! — резко бросила Чари. — Огонь фокусом ядер! Начали!

Крыльевые сферы Фреймов довернули острия к носовому, перенеся фокус энергии чуть впереди него. Кромки крыльев вспыхнули молниевыми потоками, рванувшись к носовой сфере. Фрейм прожигал пространство впереди себя вращающимся тоннелем алых молний, внутри которого кипел столб сложенных в трое сфокусированных непрерывных лучей.

Пламенные, желто-золотые лепестки барьера города дрогнули. Пробуравленные вращением алых хлыстов молний, они разошлись в стороны, пропустив на сей раз жала Фреймов к белоснежным стенам и барельефам. С сухим треском, превратившимся в грохот, лопнула облаком мелких осколков одна из колонн на боевых кольцах, пропустив через себя луч на его поверхность. Под непрерывным обстрелом кольца вспоротые язвами и расчерченные сотнями трещин лопались на крупные и мелкие фрагменты. Медленно и неохотно отколотые куски последней надежды бунтарей-Изгоев, вращаясь, опадали в пустынную, выжженную, усеянную базальтовыми шипами, твердь некогда Илуны. Силовой кокон города распался снизу, открывая хищным жалам Фреймов незащищённые внутренности.

— Да! — торжествовал Хотар. — Вот это я называю мощь Всевышнего! Так ему! — с гримасой коршуна на лице торжествовал Хотар, потрясая рубиновым скипетром над головой. Его ноздри жадно вздувались, словно желая вдохнуть запах гари и разрушения ненавистного опасного творения Изгоев. — Это вам за Нианну! За Арллур! За Арлинга!!! — свирепо беленился Улир.

Нианна напротив успокоилась, вновь расслабившись в мягких объятьях кресла. Довольно улыбаясь, вприкуску с виноградом она медленно наслаждалась вином и зрелищем осыпающегося вниз парящего города Великих.

Словно рой взбешенных ос Фреимы жалили и резали, рвали и кромсали, рушили и испепеляли шпили и башни, купола и своды, богатые узором стены и изящные выразительные статуи, обращая творчество формы в раскаленный бесформенный прах Забвенья.

— Все что начертано — сбудется! — довольно улыбнулась Нианна, отправив мысль нарезающей вираж за виражем и стирающей с лица земли свое же творение Чари. — Я рада, что ты с нами, сестра!

— И все же странно, что город изгоев не ответил, ни огрызнулся ни единым ударом. Неужели Изгои его просто бросили? Подозрительно все это, — душу Улира бередила смутная тревога. — Слишком легко. Слишком, — руны взрыва Фрейма угасли на опущенном рубиновом скипетре Хотара.

Ровное, уверенное в правоте Господней и своей собственной сердце Чари, вдруг на миг заныло, дало сбой, оступившись на один удар в ритме. Отраженное в блеске ее глаз в огне отречения сгорал, распадаясь, не только парящий город, но и сгорало в прах ее прошлое, ее дружба. Оно гибло в который раз, прежде погребенное в осыпающихся песках безумия Шчиров. Сколько еще придется выдержать таких Забвений до обретения вечного нерушимого Счастья?

— «Столько, сколько потребует Господь!» — сердце крылатой Богини вновь шагнуло вперед незыблемым уверенным ритмом.

Голубой пламень и зов надежды. Тироль

Чудовищная усталость усилилась в десятки раз древним, знакомым подсознанию уютом и чувством защищенности в родных стенах. Голова матери была в безопасности, всадник тоже и даже он сам хоть и на время ощущал каждой бриллиантовой чешуйкой царящий повсюду равновесный незыблемый покой Великих.

Чувство голода, одолевавшее нутро, тоже растаяло где-то там далеко за гранью разума и необходимости плоти. Только сна. Мирного, блаженного, безмятежного… и ничего более — вот то о чем мечталось в этот миг.

Расставаясь в центральном зале замка, Амдебаф почти не посмотрел на Ерртора. Он без взгляда чувствовал липко-черные, тягучие вихри самобичеваний и сомнений, глумящиеся над душой всадника.

Как в тумане мимо поплыли хрустальные граненые стены тоннеля, ведущие в отдельный комплекс персональных покоев. Шелест собственной чешуи в ровном тяжелом ритме усталых шагов, сплетенный с ритмичным цокотом когтей о глянец пола уносил разум в сладкое забытье дремы прямо на ходу. Сияющий шар Ануфа еще что-то возвышенно-радостно тараторил впереди, создавая еще более уютную домашнюю, давно знакомую душе атмосферу.

Плетеные из кованых жил металла узорчатые двери с тихой мелодией распахнули створки, открывая полуприкрытым векам дракона огромное сводчатое величие опочивальни. Центр зала, выполненного в небесных тонах и имеющего по периметру прозрачное обрамление высоких самозатемняющихся сапфировых окон, представлял гигантское мягкое ложе, щедро драпированное голубым бархатом. Ложе располагалось в одном уровне с полом. Амдебаф, привыкший за эту столь короткую новую жизнь в Эндоре спать где придется, и считавшего сырой пол темной пещеры Бирдинира лучшим и безопаснейшим пристанищем, абсолютно безразлично обвел его вязко-сонным взором. Лапы ступили в теплую мягкость стеганого бархата, и как по команде подкосились, отказавшись дальше идти. С огромным трудом, уже тая в слоистых завитках дурмана наваливающего сна, дракон вволок на ложе любимый хвост.

— Голубой… голубой… голубой… — завиток за завитком голубой цвет зала, удививший Амдебафа, окружал и топил дракона в блаженстве отдыха…

… Ерртору были подарены навечно. Так сказал сам Ануф. И всадник брел к ним. К покоям.

— «Хранитель мира»… Какой невозможный фарс и сарказм, о Судьба! — обреченно ухмыльнувшись, Ерртор подошел к золоченой двери со светящейся малиновой руной Великих означающей эту фразу. Створки двери, запомнив хозяина, послушно бесшумно скользнули в стороны.

Все было таким, каким Ерртор запомнил его в прошлый раз — царство изысканной мебели с утонченными узорами и зеленые уголки с каскадами растений и цветов. Все также нежно благоухал и буйно цвел куст белых роз в дальнем углу, любимых еще по детству в Сетимиэле. Пол устилали мягкие ковры небесно-цветочной тематики. В центре зала в голубой мраморной чаше с серебряными прожилками тихо лил свою свирельную мелодию маленький фонтан. Как и в прошлый раз, лунный свет едва проникал через узкое, но высокое окно.

Миг застыл отраженьем памяти. Все было до нереальности знакомым. Как будто ничего и не происходило. Не было находки кинжала Ишь, не было клятвы Зираиде и долгого полета к оркам, не было битвы Черной зимы и схватки с чудовищами в топях низинных земель. Горячечным бредом на миг показался плен в подземельях Жгаг-Гера и бесконечные изуверства пыток черного лорда Ссенра…

Ерртор подбрел к глубокому креслу у внушительного камина в самом дальнем углу покоев и с удивлением обнаружил, что в его жерле аккуратно сложены поленья. На маленьком стеклянном столике рядом стояла бутылка, бокал и ваза со свежими фруктами.

— Ай-да, Ануф! — благодарно улыбнулся странник. Пальцы скользнули к застежкам лент брони Дрела. Вслед за ней торс покинула и золотая куртка-подарок Ануфа, видавшая виды, но все так же сияющая узорами и лоском Великих.

Но не долгое омовение в горячих струях ванной комнаты, ни воздушно легкий шелк черного халата, ни глоток терпко-сладкого густого, почти черного вина не развеяли грусти, не заполнили медленно поглощающую душу всадника бездонную пустоту. Казалось сама Бездна изначальной Тьмы решила завладеть ею, но не сразу, ни мгновенно, а медленно, постепенно, упиваясь страданием и растущим страхом еще сопротивляющейся пасти Забвения сияющей души.