Токацин - Чёрная река

• Название: Чёрная река
• Автор: Токацин
• Жанр: Фэнтези

О том, как Кесса Скенесова стала Чёрной Речницей, о её путешествии в Хесс и возвращении на гребне великой Волны, о существах и народах, встречаемых в Хессе, и о легендах, блуждающих там.

---

— Как помочь? — Кесса развернулась к нему. — Он так себя покалечит!

— Взять нож и разрезать — так, как свежуют туши, — сказал Нингорс, оценивающим взглядом окинув ящера. — Если сталь там везде, шкура снимется чулком, и ему больно не будет.

— Ты это сделаешь? — Кесса посмотрела на него с надеждой. — У меня острые ножи… Только смотри, не причини вреда Горке!

— Ему причинишь, — буркнул хеск, отбирая у Речницы лезвие. Едва он сделал два шага по направлению к зурхану, тот взмахнул лапой, и Нингорс отпрыгнул назад. Ещё немного, и его разрезало бы на четыре части. Горка рявкнул, показывая ряды маленьких, но острых зубов.

— Он нас слышал! Умная зверюга, — хмыкнул Апи. — И, похоже, он мало кому верит…

Он шагнул вперёд, остановился, сделал ещё несколько быстрых маленьких шажков — и опрометью бросился назад. Серебристые когти рассекли воздух там, где он только что стоял.

— А ты бы верил, если бы тебя хотели изжарить живьём? — фыркнула Кесса. — Хаэй! Горка! Послушай!

Она помахала рукой, жалея, что не расспросила вовремя эльфов, зачем нужны накладные когти, и как ими шевелить. Но ящер и так её услышал — и гулко вздохнул, поворачивая голову к ней. Металлические перья вспороли шкуру над его веком, залив кровью глаз, зурхан зашипел, но не шевельнулся. Теперь он не видел Кессу, но его ноздри трепетали — его внимание всё равно было приковано к ней, и Кесса опасливо поёжилась.

— Не шевелись, и я попробую тебе помочь! — крикнула она по-авларски, глядя то на куванский нож в своей ладони, то на стальные перья, протыкающие толстую шкуру.

Нингорс, почесав загривок, дотянулся до Речницы и хлопнул её по плечу.

— В шкуре не должно быть крови, — сказал он. — Где-то есть жила между ней и телом. Вернее всего, рядом с дырами в броне… может, у пасти или уха, а может, у клоаки. Делай надрезы там и пережимай жилы. Когда шкура отвалится от тела, ты снимешь её, как рубашку. Ему даже больно не будет. И осторожно с когтями!

— Спасибо тебе, Нингорс, — прошептала Кесса. — Ешь и отдыхай, я скоро. Хаэй! Горка! Замри и не шевели ни единым пером — будет немного болеть, но потом станет легче!

…Искромсанная шкура, тяжёлая и сырая, как промокший зимний плащ, уже не кровоточила, и странница проворно вспарывала её — от локтя к пальцам, кольцом по плечу, очень осторожно — вокруг закрытых глаз, пасти и ушных отверстий, окружённых жёсткими перьями. Живой металл дрожал под пальцами, норовил впиться в руку. Горка лежал смирно, вытянувшись на левом боку, и дышал спокойно — жилы, соединившие старую шкуру с телом, были рассечены, и больше ненужная кожа не причиняла ему боли. Стоило рассечь её по груди, брюху и хвосту, как она соскользнула с тела, открыв серо-стальной покров и два ряда красновато-медных перьев, спускающихся со скул на грудь. Кесса украдкой погладила их и с облегчённым вздохом отошла от когтистых лапищ и огромной пасти. Оставались ещё задние лапы.

Хвост Горки мерно шелестел в траве, покачиваясь из стороны в сторону, и дождь смывал с багровеющих перьев кровавые пятна. Широкие волнистые лезвия длиной в руку смыкались, приподнимались и расходились, тускло поблескивали, отражая дневной свет. Кесса с трудом отвела от них взгляд и потянула за края мокрой шкуры, стаскивая последний слой с левой лапы. Кожа со ступни сползла, и жёсткие роговые ногти хрустнули, выпуская наружу серебристый металл. Кесса потрогала пальцы Горки — каждый из них был длиннее, чем её ладонь. «А их не три,» — подумала Речница, тронув четвёртый, отставленный чуть вбок, и пятый, едва заметный и высоко поднятый над землёй. «И у следа было бы четыре отпечатка… Значит, не зурхан был там, на отмели. А может, четвёртая вмятина стёрлась…»

Ящер недовольно зашипел и подёргал лапой. Шкура не спешила сваливаться — зацепившись за что-то, она так и висела на ноге. Кесса подошла поближе, чтобы отцепить её, притронулась к лапе — и Горка вздрогнул и недовольно зарокотал. Из его бедра выглядывала рукоять клинка — огромная заноза, как раз ему по размеру.

— Ох ты! Тебя ранили, — поцокала языком Кесса. — Длинный же это нож! Зато лезвие должно быть гладким. Не шевелись!

Она уцепилась за рукоять, дёрнула изо всех сил — и полетела кубарем, выронив окровавленный трофей по дороге. Горка, перекатившись на брюхо, встряхнулся всем телом, повернул голову к упавшей Речнице и гулко вздохнул.

— Да, силы тебе не занимать, — проворчала Кесса, отряхиваясь от обрывков травы и потирая ушибленный бок. — Если можешь встать — встань и отряхнись!

Ящер заворочался, перенося вес с лапы на лапу, и резко выпрямился, встряхиваясь всем телом. Алые брызги полетели во все стороны. Кесса, сидя в траве, видела, как приподнимаются и укладываются плотно, край к краю, стальные перья, как смыкаются ряды острых лезвий на хвосте и лапах, и как шевелятся на подогнутых пальцах серебристые когти. Горка разглядывал себя, выгибая шею, обнюхал лапы и обернулся вслед за хвостом, так до него и не дотянувшись.

— Горка, держи! — Кесса подбросила в воздух большой водяной шар, и ящер поймал его на лету. Но это не утолило его жажду — тяжело вздохнув, он лёг и подставил приоткрытую пасть дождевым струям. Кесса, мимоходом подобрав выроненный клинок и вытерев его о траву, подошла к зурхану. Тот слегка повернул голову, гулко вздохнул.

— Вот и всё, Горка. У тебя новая шкура и новые когти, — Кесса дотронулась до его макушки, поблескивающей под дождём. — И все перья — красивые и прочные. Теперь ни одна тварь не посмеет запихнуть тебя в печь!

Её взгляд упал на широкий ошейник. Тот так и остался на шее Горки — теперь он сидел плотнее, но стальные перья не смогли его разорвать. Тёмные камни загадочно мигали, и Кессе чудилось в их отблесках что-то недоброе.

— Нуску Лучистый! Этот мерзкий ошейник… как он снимается?! — Кесса поддела пальцем широкое кольцо, поскребла его лезвием ножа — стекло заскрежетало о прочную кожу, оставив крохотный надрез, а рука нащупала внутри обтянутого кожей кольца прочный металл. Никаких замков и защёлок у ошейника не было — его словно сковали прямо на шее ящера, намертво спаяв концы.

— Стекляшкой его не возьмёшь, — заметил с безопасного расстояния Нингорс. Он выбрался под дождь и встал за спиной Горки, посмотрел на ошейник и фыркнул.

— Венгэтская работа. Я разгрызал такие на спор.

— А этот разгрызёшь? — повернулась к нему Кесса, и Горка недовольно зашипел и развернул морду к хеску.

— Будто он меня подпустит, — Нингорс указал на ящера и пожал плечами. — Были бы у тебя, Шинн, нормальные зубы…

— Нингорс, не время для насмешек, — нахмурилась Кесса. — Вдруг Вуа или кто-то из Экамиса вернётся за Горкой? Медальон-то у них…

— Это верно, — шевельнул отрастающим ухом Нингорс. — Что ж, попробую.

Он сделал шаг к Горке, и ящер с сердитым шипением поднял лапу. Алгана долгим взглядом смерил сверкающие когти и шагнул назад.

— Видишь? Мне дорога моя шкура, детёныш.

— Ну что ты, Горка? Зачем ты прогнал Нингорса? — Кесса обхватила двумя руками тяжёлую голову ящера — тот не возражал, только прикрыл глаза. — Лежи тихо, не маши когтями. Нингорс — наш друг. Он снимет с тебя ошейник, и ты получишь свободу. Я буду тут, чтобы тебе не было страшно. Обещаю, никакого вреда тебе не причинят!

Зурхан чуть шевельнул головой, устраиваясь поудобнее в объятиях Речницы. Та кивнула Нингорсу, и хеск, оглядываясь на неподвижную лапу, подошёл к ящеру и дотронулся до его шеи. Горка тихонько зашипел, но когтями не шевельнул — и Нингорс, взявшись за ошейник двумя руками, впился зубами в прочное кольцо. Краем глаза Кесса увидела, как Апи отходит в тень деревьев и прикидывает, куда он успеет залезть в случае чего. Стальное кольцо с треском разошлось, и Нингорс, шумно выдохнув, наполовину разогнул его и снял с горкиной шеи.

— Так-то лучше, — он швырнул ошейник в заросли. Широкое кольцо вспыхнуло на лету неярким зеленоватым светом, и кожа осыпалась хлопьями сажи, а камни со стеклянным звоном разлетелись в пыль. Ноздри Горки затрепетали, уловив тревожащий запах, и он испустил шелестящий вздох.

— Теперь ты — свободный ящер, — сказала Кесса, выпустив голову зурхана. Шкура под перьями была тёплой, даже горячей, и сами они не казались мёртвым металлом — шелестели и трепетали, как живые. Речница запоздало поёжилась, сравнив свой рост и длину горкиной пасти, — выходило, что целиком она туда не влезет, но снаружи останется не так уж много.

— Да, славный зверь, — сказал Апи, осторожно приближаясь к зурхану с охапкой папоротника. — Я принёс ему поесть. Слышал, пернатые холмы любят мягкие листья…

«Ох ты! Горка превратился, ел мясо, а камни у него по-прежнему в брюхе,» — Кесса покосилась на живот ящера — непохоже было, чтобы он собирался что-то отрыгивать. «Значит, переварятся и листья.»

Зурхан сердито зашипел, когда Апи подошёл слишком близко, но сразу не замахнулся — сперва покосился на Кессу. Она замотала головой и жестом попросила у хеска лист.