Франсис Понж - Четыре текста

• Название: Четыре текста
• Автор: Франсис Понж
• Издательство: Иностранная литература
• Жанр: Современная проза
• Год: 2014

---

Много позднее, когда свою сеть я покину, роса и пыль ее накрахмалят — заставят сверкать, — сделают на иной манер привлекательной…

До того момента, когда она, наконец, грозно или гротескно осядет на голову любопытного любителя кустов или чердачных углов, и тот примется ее поносить, но останется околпаченным ею.

И это будет конец…

Ах, фи!

От этого гнусного торжества (цена ему — разрушенье моих трудов) — в памяти не останется ни гордости, ни печали, ибо власть (цель алчного тела) во мне все равно не убудет!

И задолго до этого — дабы ее испытать где-то еще — я убегу…

Первые заметки к тексту «Человек»

Человек религиозный по своей собственной воле…

* * *

Вне всякого сомнения, в человеке мало что изменится физически (даже если представить себе модификацию мелких деталей: например, более значительную атрофию пальцев ног или почти полное исчезновение волосяного покрова). А значит, мы можем его описывать. И от этого перейти к чему-то другому.

* * *

Описать только тело — значит сказать очень мало. Какими бы ни были особенности человеческого тела (это мы кратко изложим ниже), человек характеризуется тем, что определяет — побуждает — его вовсе не нужда уберечь здоровье или увековечить тело, а что-то иное.

* * *

О лице. Что такое лицо человека или животного? Это передняя часть головы. Там собраны органы главных чувств вместе с ротовым отверстием. Там читаются чувства. Там выражается большая часть эмоций.

Тело животного без лица вообразить так же трудно, как и тело животного без головы.

Это, как говорится, окно души (глаза). Однако глаза — вовсе не окна. А особенные перископы. Через них свет не проникает в тело.

* * *

Мы можем приблизиться к человеку, человеческий разум может приблизиться к концепту человека, лишь почитая и негодуя одновременно. Человек — это бог, который в себе ошибся.

* * *

Беззаботность. Человек почти ничего не знает о своем теле, он никогда не видел свои внутренности. Он редко замечает свою кровь. А когда видит, то пугается. Природой ему дозволено познать лишь периферию своего тела. «Что у меня там под ней?» — задумывается он, разглядывая свою кожу. И сделать заключение может, лишь обращаясь к книгам и картинкам, к своему воображению, к своей памяти. Предположить что-то о себе он может, лишь понаблюдав за себе подобными. Но собственное тело человек никогда не познает. Для него нет ничего более чуждого.

Его любопытство в этой области чревато глубокими страданиями.

Стоит, впрочем, отметить, что ему до этого нет никакого дела. Нет ничего более очевидного (ни более удивительного), чем это свойство человека спокойно жить посреди тайны, в полном неведении того, что его так близко касается, так серьезно затрагивает.

* * *

Признаемся: человек над этим просто смеется. Кажется, он готов заниматься чем угодно, но только не собственным телом.

У человека нет никакой любознательности, никакой любви к своему телу, к его частям. Человек к своему телу до странности безразличен.

* * *

Человек держится стоя лучше, чем наиболее человекообразная обезьяна. Он завершил свое выпрямление.

Однако нет никакой уверенности, что он завершил свою физическую эволюцию. Некоторые признаки, наоборот, доказывают, что и т. д.

(Не думаю, что отношусь к нему свысока.)

* * *

Человека нужно поставить на его место в природе: оно довольно почетно.

Человеку нужно вернуть его положение в природе: оно достаточно высоко.

* * *

Человек считает природу абсурдной, таинственной и жестокой. Ладно. Но для человека природа существует лишь сквозь человека. Так пусть не страдает. А лучше порадуется за себя, ведь у него есть возможности:

1) держаться в равновесии: инстинкт (подобный свойству болванчиков со свинцовым основанием, которые всегда выпрямляются), наука, мораль (то есть искусство физического и умственного здоровья);

2) выражать природу, осмыслять ее, избавиться от любого комплекса неполноценности по отношению к ней: литература, искусство.

* * *

До сих пор человек был социальным животным ненамного более цивилизованным, чем прочие (пчелы, муравьи, термиты и т. п.). Скорее, даже менее. Однако по некоторым признакам кажется, что и т. д.

Он изъял из себя идею Бога. Надо, чтобы он ее вновь в себя вобрал.

* * *

«Я пришел в мир с этим телом, — думает человек. — Не могу сказать, что оно мне в тягость, нет, скорее на пользу. Оно обременяет в меру, оно обременяет меня минимально. Но я действительно не испытываю к нему никакого чувства привязанности или верности, оно не вызывает во мне даже простого любопытства. Оно такое? Ну и ладно! Пусть такое! Возиться с ним я не собираюсь. У меня и без этого хватает дел».

Он пеняет на свое тело, когда вынужден тратить на него свое время.

Курьезная беззаботность…

Вообще беззаботность человека не перестает нас удивлять.

Скажем, она, по меньшей мере, примечательна (если не восхитительна); она, наверняка, одна из характерных его черт.

Человек есть бесстрашие и прогресс. Он продвигается вперед радостно, воодушевленно, отважно. Он чувствует, что должен обязательно что-то открыть. Он действует почти как насекомые, которые беспрестанно шевелят усиками, посреди какого-то необозримого и абсолютно загадочного ландшафта.

Так и человек любопытен скорее к самому себе, чем к своему окружению. К миру, к его происшествиям, к его ресурсам. Он готов его пересекать на всех скоростях (но комфортно) — его разрушать — его перестраивать.

* * *

Когда мы рассуждаем о человеке, главное — не в том, чтобы открыть новые и неизвестные истины: сюжет был изучен вплоть до самых укромных мест (?). А в том, чтобы рассмотреть его сверху и под разным освещением, со всех точек зрения. И, наконец, воздвигнуть ему крепкую статую: строгую и простую.

Вся сложность в том, чтобы отстраниться. Следует от него отделиться, отдалиться на достаточное, но не чрезмерное расстояние.

Это не так просто. Он привлекает (манит автора, слово, перо) как магнит. Он притягивает вплотную, он поглощает, подобно тому, как тело всегда стремится поглотить свою тень. Тени, кстати, никогда не удается ни отделиться от тела, ни дать о нем представление, хоть сколько-нибудь не исказив…

* * *

Булыжник, ивовая клетка, апельсин: вот легкие сюжеты. Вот почему, наверное, они меня и заинтересовали. Никто никогда об этом ничего не говорил. Хотя достаточно было сказать самую малость. Достаточно было подумать: это не так уж и трудно.

А как же человек, возразят мне…

Человек стал — по многим причинам — сюжетом для несметного множества библиотек.

По той же причине, по которой никто никогда не говорил о булыжнике, все постоянно говорят о человеке. О чем же еще говорить, как не о нем?

Однако никто никогда не пытался — насколько мне известно — создать в литературе строгий портрет человека. Простой и полный. Вот что меня прельщает. Надо сказать о нем все в одном маленьком томе… Итак! Один на один!

* * *

Человек — это сюжет, который нелегко удержать, подбрасывая на ладони. Нелегко обойти вокруг, отойти на нужное расстояние. Трудность — в этом отходе на расстояние и в фокусировке глаза, в наводке на резкость.

Непросто отходить под объективом.

* * *

Как бы поступило дерево, если бы захотело выразить свою древесную природу? Оно бы распустило листья, но для нас это мало бы что прояснило.

Не оказались ли мы в подобной ситуации?

* * *

Человек (как вид) удерживается благодаря постоянным колебаниям численности, беспрестанному преумножению индивидуумов. Вот, может быть, объяснение увеличения количества индивидуумов одного и того же типа внутри одного вида: вид удерживает свою идею под защитой преумножения, так он себя укрепляет.

* * *

Концепт человека близок концепту равновесия.

Нечто вроде пробки на воде.

Нечто фантастически ненадежное, беспечное.

(Ср. лунатик, не падающий с крыши, — пьяные, которых оберегает ангел-хранитель, — инстинкт, подсказывающий человеку, что по мосту следует идти вдоль, а не поперек и т. д.)

Меж двух бесконечностей, среди миллиарда возможностей — пробка на воде…

* * *

Человек и его жажда абсолюта — его ностальгия по абсолюту (Камю). Да, это одна из характеристик его природы. Но другая, менее заметная, — его свойство жить в относительности, в абсурдности (но судить об абсурдности жизни он может, лишь проявив свою волю).

Власть сна: восполнение — развлечение, воссоздание.

Мне надо перечитать Паскаля (чтобы его сразить).

Что это за жажда абсолюта? Остаточное явление религиозного сознания. Проекция. Порочная экстериоризация.