Наталья Командорова - Русский Стамбул

• Название: Русский Стамбул
• Автор: Наталья Командорова
• Издательство: Вече
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-9533-3747-2

Сколько наших соотечественников побывало в Константинополе-Стамбуле в разные времена? Вряд ли кто сможет ответить на этот вопрос. Известно лишь, что в начале 20-х годов прошлого века примерно каждый пятый житель этого города был русским эмигрантом… У каждого — своя судьба: мучения и радости, поражения и победы. Художник И. Айвазовский и директор Русского археологического института в Константинополе Ф. Успенский, барон Врангель и разжалованный им генерал Я. Слащев, певец А. Вертинский и писатель-сатирик А. Аверченко… Известные и безымянные, знаменитые и не очень — они достойны упоминания, так как благодаря усилиям большинства из них Стамбул сегодня — почитаемый и любимый многими россиянами город.

---

«Анонимное хожение», как, впрочем, и большинство подобных сочинений, можно назвать своеобразным путеводителем по святым местам Константинополя. Автор не только подробно описывал увиденные им христианские святыни, но и нередко указывал путь, по которому можно было добраться до искомого места. Он писал: «Если кто пойдет в Константинополь, называемый Царьградом, на поклонение святым страстям господним и святой Софии, то, войдя в город, надо пойти к Церкви Святой Софии. Подойдя к ней, войти в притвор южными дверями. Здесь, в притворе есть придел, церковь святого Михаила… Оттуда немного пройти будут входы направо в палату патриарха и к притвору святой Софии. А из притвора выход в святую Софию направо средними дверями западными…» — и так далее. В аналогичной манере анонимный паломник рассказал о других святынях: чудотворной иконе Спаса, Животворящем Кресте, иконе Святой Троицы, одрах железных, мощах патриарха Арсения, мощах Григория Богослова, иконе Святой Богородицы, доске Ноева ковчега, гробе святого Иоанна Златоуста, святой чаше потир, монастыре Дигитрия, мощах святого Симеона, дворце Константина и других предметах и местах.

Судя по всему, во время своего посещения Царьграда анонимный паломник не только сумел обойти многочисленные достопримечательности, но и изучить историю их создания или появления. В его повествование вплетены интереснейшие легенды и предания, связанные с христианскими святынями. Отдавая должное подвижникам-хранителям и преумножителям бесценных реликвий, в заключение автор сделал замечание: «Но если бы был (я) в Царьграде при Великом Константине и при матери его Елене, то не столько бы увидел чудес и узорочья…».

Служивши человек Стефан Новгородец

Очевидно, этот паломник был из служивых людей. Во время своего путешествия в Константинополь он интересовался не только соборами, церквями, мощами в монастырях. Судя по тому, что Стефан Новгородец обращал внимание на то, как относятся в Царьграде к России, его занимала политика. Очевидно, он увлекался вопросами архитектуры, так как в своих путевых заметках он подробно останавливался на стилях и дизайне построек. Одним словом, выражаясь современным языком, в Царь-град он ездил, чтобы поучиться, расширить свой кругозор, перенять зарубежный опыт и мастерство.

Не о совершенствовании ли благоустройства и обороноспособности своего родного города думал Стефан Новгородец, когда писал: «Если от Ипподрома пойти мимо Кандоскамии, то есть ворота городские железные, решетчатые, очень большие. Этими воротами море введено внутрь города. Когда бывает нападение войск с моря, то тут держат парусных кораблей и гребных катарг до трехсот. На катарге имеется двести весел, а на иных и триста, на этих судах рать всегда по морю ходит. Какой бы ни был ветер, они на веслах идут. А корабли, парусные суда, стоят, погоды ждут…»

Похоже, Новгородец был сострадательным к чужому горю человеком. Описывая свое посещение женского монастыря Святой Феодосии, он много внимания уделил милосердию: «Здесь большое чудо творится: во всякую среду и пятницу, как в праздник, многие мужчины и женщины подают свечи, и масло, и милостыню. Тут же множество людей лежит больных на постелях, различными недугами одержимы; выздоравливают и приходят в церковь, а иных вносят и кладут перед Феодосией по одному человеку, а она прикасается к больным местам и вылечивает. А певцы поют с утра до девятого часа, так и литургию поют поздно».

Как государственный человек, Стефан Новгородец не мог не отметить, что при всем богатстве и роскоши христианской столицы в целом в городе существует социальное неравенство. «А по Царьграду, — писал он, — как по лесу великому, без доброго проводника невозможно ходить, скупому и бедному человеку нельзя ни увидеть, ни поклониться ни одному святому, только разве в праздник этого святого, тогда можно и увидеть и приложиться».

Сумел ли в будущем бывший паломник применить цареградский опыт в своем родном городе? История об этом умалчивает.

Светское хожение Игнатия Смольнянина

Игнатий Смольнянин (из Смоленска) сопровождал в путешествии в Константинополь митрополита Пимена, епископа Михаила Смоленского и архимандрита Сергия. В «Хожении Игнатия Смольнянина» писалось: «В лето 6897 (1389) Пимен митрополит пошел в третий раз в Царьград, а с ним Михаил епископ Смоленский да архимандрит Спасского монастыря в Москве Сергий». Началось их путешествие из Москвы 13 апреля.

Совершенно справедливо утверждение специалистов, что описанные Смольняниным впечатления от поездки в византийскую столицу положили начало так называемым «светским» путевым заметкам. Дело в том, что наряду с христианскими святынями Смольнянин большое внимание уделил светской столичной жизни.

По пути следования в Царьград путешественникам пришлось стать участниками настоящих приключений: с вооруженными стычками, взятием и выкупом заложников, нападениями на их корабль разбойников. «В неделю святых отцов погрузились в корабль на устье Дона под Азовом, — вспоминал Смольнянин. — Отошли в море и в полночь встали на якорь. Некоторые люди оклеветали нас в городе. Догнали нас фряги на лодках, вскочили на корабль. И был топот большой на палубе корабля. Я… видел большой мятеж… фряги митрополита схватили и связали, также Германа и его дьякона… Вскоре фряги были удовлетворены митрополитом, получили довольную мзду и всех нас отпустили».

После освобождения из плена паломники прибыли «с радостью неизреченною» в Царьград. Среди встречающих находилась делегация русских, проживающих в Константинополе: «В понедельник, накануне Петрова дня, во время вечерни, пришли к нам русские люди, живущие здесь. И была радость обоим великая. В ту ночь пробыли на корабле».

С благословения находящегося в Царьграде патриарха Антония русские паломники начали посещать христианские святыни. Они стали свидетелями и участниками печального события, связанного со смертью митрополита Пимена, тело которого привезли из Халкидона и «схоронили вне Царьграда, на берегу моря, против Галаты, в церкви Предтечи». Похоже, напасти преследовали путешественников. Не успели похоронить одного товарища, как пришла горькая весть, что пропал без вести епископ Михаил Смоленский с товарищами. Их корабль попал в страшный шторм, однако впоследствии выяснилось, что обошлось без жертв.

Незабываемо было для русских зрелище царского венчания в Царьграде: «В лето 6900 (1392) И февраля, в неделю Блудного сына, венчался Мануил на царство с царицею патриархом Антонием. Венчание его было чудным зрелищем… пришли люди, и я там был. И так искусно устроено… Певцы стояли в чудном одеянии… Старейший певцов красив, бел, как снег. Были тут и фряги из Галаты и Царьграда, генуэзцы, венецианцы… Стояли в два ряда, одеты один в багряный бархат, другие в вишневый бархат, один ряд имел на груди жемчуг, другие иное украшение… Император же, войдя в чертог, облачился в багряницу и диадему, и венец царский около головы на столпниках… Начали литургию… Совершает выход и патриарх, он входи в амвон, и император с ним… Патриарх возлагает венец на императора… Кто сможет передать эту красоту!..»

Читая эти строки и представляя всю эту роскошь, богатство, вековую традиционность византийских императоров, трудно поверить, что до падения империи и захвата турками Константинополя оставалось чуть более шестидесяти лет…

Паломник-мученик Нестор Искандер

Очевидно, ни с чем не сравнимые муки испытал Нестор Искандер, совершивший паломничество в Константинополь в качестве захватчика и оставивший после себя «Повесть о взятии Царьграда турками в 1453 году». Сам о себе он сообщал, что еще в младенчестве попал в плен к туркам, насильно обращен в магометанство и вынужден был сражаться в войсках противника. «Написал же все это я, многогрешный и беззаконный Нестор Искандер. Измдада пленен был и обрезан, долгое время страдал в ратных походах, спасаясь так или иначе, чтобы не умереть в окаянной этой вере» — так говорил он в своей «Повести».

Осада Констанитинополя султаном Мехмедом II Завоевателем 29 мая 1453 г.

Нестор Искандер был невольным очевидцем и участником осады и взятия Константинополя турецким султаном Мехмедом II, неимоверно страдал от этого и, чтобы хоть как-то облегчить духовные муки, решил оставить для потомков свидетельство об этих ужасных для всего христианского мира событиях. Он писал: «Так вот и ныне в этом великом и страшном деле ухитрялся я, когда под видом болезни, когда скрываясь, когда с помощью приятелей своих, изыскивать время все рассмотреть и обо всем разузнать, подробно записывал день за днем обо всем, что совершалось вне града у турок». Согласно преданию, среди защитников Царьграда было несколько русских, которые находились в византийской столице по торговым делам.