Вадим Бурлак - Русский Париж

• Название: Русский Париж
• Автор: Вадим Бурлак
• Издательство: Вече
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9533-3022-0

Считается, что русские начали узнавать Париж с 1717 года, когда Петр I подписал верительные грамоты первого русского посла во Франции. И все же это знакомство состоялось гораздо раньше! Еще в 1054 году французский король Генрих I задумал жениться на «воплощении мудрости и красоты» — русской княжне Анне Ярославне, будущей королеве, которая оставила на века память о своей жизни во Франции. С тех пор русских всегда манил и манит Париж. В чем тайна его притяжения и очарования? Автор книги, известный писатель и путешественник Вадим Бурлак, открывает неизвестный мир русского Парижа и увлекает читателя невыдуманными «русскими историями», полными тайн, загадок и романтики.

---

В 1861 году ученик Бутлерова, Владимир Васильевич Марковников, писал: «Александр Михайлович был не только первым, кто наметил главные основания нынешнего учения совершенно ясно и определенно, но и развил их настолько подробно, как позволяет объем журнальной статьи. В самом деле, прочитывая ныне этот символ веры теории строения, мы не найдем в нем никакой разницы от тех принципов, которые служат руководством современных химиков».

Несмотря на появление еще в 1861 году в среде парижских химиков сторонников Бутлерова, лишь после Первой мировой войны его труды и выводы стали популярными в научных кругах Франции.

«И лаборатория, и трибуна…»

Так во второй половине XIX века иногда величали Париж русские ученые. Их можно было встретить в то время во многих научных центрах и лабораториях, в институтах и университете французской столицы.

Более двадцати выходцев из России в разные годы проводили исследования и ставили опыты в лаборатории известного химика Вюрца.

В 1864 году у него работал Николай Александрович Меншуткин, которого впоследствии стали называть одним из основателей химической кинетики.

За три года до приезда в Париж он участвовал в петербургских студенческих волнениях. Девятнадцатилетний Меншуткин был на короткое время арестован и исключен из университета. Так что выпускные экзамены ему пришлось сдавать на правах вольнослушателя. А вот публиковать не имеющие никакого отношения к революции работы по химии Николаю Александровичу некоторое время запрещали.

Так что Париж стал для Меншуткина еще и своеобразной трибуной. Здесь написал он и опубликовал несколько статей, которые впоследствии вошли в его фундаментальные труды «Аналитическая химия», «Очерки развития химических воззрений».

Прометей, похитивший огонь с неба

Еще один выдающийся русский ученый, Климент Аркадьевич Тимирязев, как и Меншуткин, стал участником студенческих волнений 1861 года. Он так же был исключен из Петербургского университета. Продолжить учебу ему удалось лишь в качестве вольнослушателя.

В 1868 году двадцатипятилетний Тимирязев отправился в Германию и во Францию, чтобы набраться опыта и поработать в лабораториях видных ученых.

Статьи русского ботаника и физиолога охотно публиковались во французских научных журналах. Уже тогда, в Париже, Тимирязев высказывал идеи, ставшие основой его научных работ: «Растение — посредник между небом и землею. Оно истинный Прометей, похитивший огонь с неба.

Похищенный им луч солнца горит и в мерцающей лучине, и в ослепительной искре электричества. Луч солнца приводит в движение и чудовищный маховик гигантской паровой машины, и кисть художника, и перо поэта».

После возвращения на родину Климент Аркадьевич писал не только труды по ботанике, но и о выдающихся людях науки. Вышли в свет очерки Тимирязева о замечательных французских ученых: Антуане-Лоране-Лавуазье и Луи Пастере.

«Пусть будет, чему быть»

В 1888 году Парижская Академия наук снова объявила премию за усовершенствование задачи о вращении. Эта премия была учреждена много лет назад, но оставалась неприсужденной. Многие математики мира пытались, но так и не смогли справиться с задачей.

На очередной конкурс 1888 года поступило 15 работ. Одна из них была под девизом: «Говори, что знаешь, делай, что должен, пусть будет, чему быть».

Жюри единодушно присудило премию автору, приславшему свою работу под этим девизом. Научное общество Франции было немало удивлено, когда выяснилось, что победительницей стала женщина-математик и публицист из России.

Имя Софьи Васильевны Ковалевской стало известно в Париже еще в апреле 1871 года. Вместе с мужем, ученым Владимиром Онуфриевичем Ковалевским, она приехала в осажденную столицу Франции.

Лекции в Петербургской Военно-медицинской академии не прошли даром. Софья Васильевна ухаживала за ранеными коммунарами и оказывала им медицинскую помощь.

Супруги Ковалевские содействовали спасению из тюрьмы видного деятеля Парижской Коммуны Шарля Виктора Жаклара.

О себе Софья Васильевна писала: «Что до меня касается, то я всю мою жизнь не могла решить: к чему у меня больше склонности — к математике или к литературе?

Только что устанет голова над чисто абстрактными спекуляциями, тотчас начинает тянуть к наблюдениям над жизнью, к рассказам и наоборот, в другой раз вдруг все в жизни начинает казаться ничтожным и неинтересным, и только одни вечные, непреложные научные законы привлекают к себе. Очень может быть, что в каждой из этих областей я сделала бы больше, если бы предалась ей исключительно, но тем не менее я ни от одной из них не могу отказаться совершенно».

Кто-то из парижских знакомых Ковалевских заметил, что Софии Васильевне приходится преодолевать в науке дополнительные трудности, неведомые ученым мужчинам.

Действительно, во второй половине XIX века женщина в студенческой аудитории, а тем более университетский преподаватель была еще редкостью.

В России Ковалевской не разрешили преподавать в высших учебных заведениях. То же самое произошло и во французской столице. Несмотря на благосклонное отношение к ней ученых, Софья Васильевна так и не смогла получить место профессора на Высших женских курсах в Париже.

И все же ее пример и упорство впоследствии помогли многим женщинам, желавшим получить высшее образование и посвятить себя науке.

С 1890 по 1917 год в одном только Париже в университете и институтах обучались более 1500 студенток из России. Конечно, в XXI веке такое количество может показаться слишком малым. Но надо помнить, что в те времена высшие учебные заведения многих стран мира лишь приоткрывали свои «врата» для женщин.

А для студенток Франции Софья Ковалевская многие годы являлась примером в достижении цели.

Глава десятая Мятежные, влюбленные, очарованные

Не домогаться ничего, беречь свою независимость, не искать место — все это при деспотическом государстве называется быть в оппозиции.

Александр Герцен

Человек без родины — это песчинка, отданная случайностям времени и пространства.

Жан Лакордер

Век стремительного познания

Только свободные умы ощущают тяжесть своих цепей.

Жорж Вольфрам

Несмотря на все то, что мне у вас не нравится и волнует меня, я никогда не переставал интересоваться участью Франции.

Обращение императора Николая I к французскому послу Бургоэну

«Как изменился город!..»

Многие, приехавшие в Париж после революции 1830 года, отмечали быстрые перемены в облике французской столицы.

Один русский дворянин, отставной офицер, не был здесь со времен победы над Наполеоном. Спустя двадцать лет, доехав до центральной части Парижа, он воскликнул: «Как изменился город!..».

Согласно исследованиям Камбо столица Франции того периода действительно во многом преобразилась: «…на центральных городских улицах (Мира и Кастильон) и на площадях (Вандомская, Одеон) старые кинкеты (масляные лампы) начали заменять газовыми фонарями. В 1830 г. в дома более тысячи парижан провели газ…

В 1833 г. на Вандомской колонне была установлена статуя Наполеона. 29 июля 1836 г. торжественно открыли Триумфальную арку…

Появилось также шесть новых мостов (в том числе Берси, Сен-Пер, Луи-Филипп). В 1847 г. остров Лувье соединяют с правым берегом Сены. Во время Июльской монархии были проведены реставрационные работы в церквях Мадлен, Нотр-Дам-де-Лоретт, Сен-Венсенн-де-Поль, а также в Бурбонском дворце.

Необходимость улучшения аэрации города… повлекла за собой открытие 110 новых путей доступа воздуха. Ширина улицы Арколь (1837), пересекающей остров Сите от площади собора Нотр-Дам до мэрии, увеличилась до 12 м. Улица Рамбюто (1845), ширина 13 м, соединила квартал Мааре с рынком Де-Аль. Для ее строительства часть домов пришлось экспроприировать и снести.

Исходя из тех же соображений аэрации и гигиены префект наладил регулярную уборку боковых аллей на бульварах. Кроме того, чтобы покончить с грязью и сточными водами, пришлось изменить профиль мостовых и построить тротуары. Наконец, последнее нововведение — был заасфальтирован двор Пале-Рояль. Ландшафт города изменился также благодаря посадке тысяч деревьев и улучшению уличного освещения (10 тыс. газовых фонарей в 1848 г.).

Бурение Гренельской скважины, установка 2 тыс. водоразборных колонок, строительство новых фонтанов (Лувуа, Сен-Сюльпис, Мольер)… Продажа воды стала доходным торговым предприятием. Чаще всего водоносами становились жители Оверни. В дома наиболее зажиточных горожан воду доставляли на тележках либо в ведрах, навешанных на коромысло.