Патриция Нолл - Два купидона

• Название: Два купидона
• Автор: Патриция Нолл
• Издательство: Радуга
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 1998
• ISBN: 5-05-004711-0

Кэрри в день венчания осталась у алтаря одна: Роберт предал ее. Убитая горем, она бежит из родного городка. Дорога приводит ее в дом, где она обретает счастье.

---

— Уилл, спасибо, ни пить, ни есть не хочу, а вот задать тебе несколько вопросов… Откуда появились эти дети?

Он усмехнулся, а она продолжала серьезно:

— Ты ведь понимаешь, что я имею в виду. Разумеется, я знаю, откуда появляются дети. Хотелось бы узнать, где…

— Моя жена?

— Ты… ты женился?

— Да. — В глазах его сверкнула веселая искра. — Ты скажешь, что я сегодня начинен сюрпризами.

— Не надо шутить сейчас.

Веселая искра пропала без следа.

— Лени, моя жена, умерла, когда родились Ариана и Джейкоб.

— Ох, Уилл! — горестно выдохнула Кэрри, моментально вскочила, подошла, сострадательно коснулась его руки. — Сочувствую тебе. Это, должно быть, ужасно.

— Ужасно, да, но не в том смысле, как ты думаешь. — Он смотрел на ее руку, лежавшую чуть ниже закатанных манжет рубашки, потом взял ее пальцы и сжал своими, — длинные, артистические, они грели ее руку.

И прежде не раз он вот так же держал ее руку, хотя это часто бывало прелюдией к спору. Но сейчас Кэрри встретилась с ним взглядом — и непривычное тепло разлилось по всему телу. Они оба пережили утрату, будь это смерть или злой умысел. И обоим потеря все еще причиняла боль.

— И я слишком устал, чтобы сегодня все объяснять, — продолжал Уилл. — Мне надо поспать, пока ребятки не проснулись. — Он отпустил ее руку, зевнул и поскреб в затылке. — Знаешь, я раньше думал, что Сэм и Брет шутят, когда говорят, что новорожденные дети научили их бодрствовать двадцать четыре часа в сутки. Оказывается, это не шутка. Пойдем, я покажу тебе твою комнату. — В коридоре, ведущем к спальням, он открыл дверь в комнату: двуспальная кровать, комод, еще какие-то мелочи — все это там было. — Тебе не трудно последить сегодня ночью за щенком?

— Ну конечно, нет! — горячо откликнулась Кэрри. — Иди ложись, Уилл, ты едва держишься на ногах.

— Это правда. Не так я надеялся провести день. — Он поморщился и виновато поглядел на нее. — Конечно, ты тоже… не такого дня ждала… да и ночи.

— Что-что?

— Твоей свадебной ночи, — уточнил он.

— Ах да, конечно… — Она покраснела.

— Не хочешь же ты сказать, что забыла. — От удивления он чуть отпрянул назад.

— А знаешь, — Кэрри глубоко вздохнула, — только на секунду, но забыла. Не могу поверить, но забыла. — Мгновенно все происшедшее вновь нахлынуло, и болезненнее всего — чувство унижения; она вздернула подбородок. — Пойду заберу щенка и его постель, уложу его здесь, рядом с собой. Надеюсь, он-то не будет плакать всю ночь.

— Ну, если и будет, так составится трио вместо дуэта, — устало пошутил Уилл и направился к двери; на пороге обернулся и показал на комод: — Там ты найдешь белье. Я купил его для Лени, но она им не воспользовалась, даже не видела. Может, что-нибудь подойдет. — И он вышел.

Кэрри спустилась в кухню, забрала щенка вместе с его новой постелью и принесла в свою комнату. Толстенькое маленькое тельце вертелось и ворочалось, стараясь устроиться как дома в собачьей корзине. Кэрри с сомнением глядела, как он все обнюхивает и крутится. Наверняка еще не кончится ночь, а он уже уляжется в кровати, рядом с ней. Наконец малыш затих, положил голову на лапы, но при этом скорбно глядел на нее, издавая низкое горловое хныканье.

Одарив его сочувственной улыбкой, Кэрри подошла к комоду. Разбираться в вещах покойной жены Уилла — это еще похуже, чем в доме Лоры; нервы как-то неприятно возбуждены. Но она овладела собой и открыла ящики. В верхнем — простое хлопчатобумажное белье, даже с ярлыками, а на них цена; по бокам — пакетики с носками, тоже нераскрытые. Она аккуратно задвинула ящик и заглянула в следующий: белые и одноцветные футболки, хлопчатобумажные широкие слаксы. В следующем ящике — ночные рубашки: ничего потрясающего, но ткань мягкая, шелковистая — это дорого. Тут же лежит легкий хлопчатобумажный халатик. Поразмышляв над увиденным, она осторожно водворила ящики на место. Никаких личных предметов, ничего поношенного, не нового, и никакого запаха — ни одна вещь не говорит о любимых духах. Даже расческа и щетка сверху, на комоде, абсолютно новые. Все это почему-то вызывает необъяснимую тревогу…

Совершенно новые вещи добавляют к нынешнему дню потрясений еще один странный поворот. Уилл сказал — Лени даже не видела ничего; значит ли это, что он купил все и положил в комод для Лени, когда она еще не вернулась из больницы домой? Кэрри нашла эту мысль очень огорчительной и гнетущей. Зато, размышляя о судьбе Лени, оберегала себя от погружения в собственные беды.

Осмотрела она и шкаф и обнаружила там три доверху набитые картонные коробки — ни на одной нет ярлыка магазина. Видимо, их содержимое тоже принадлежит жене Уилла. Она невольно положила руку на одну из коробок: женщины, для которой все это предназначалось, уже нет на свете… Уилл признал, что смерть жены была для него ужасным ударом; «…но не в том смысле, как ты думаешь», — добавил он. Интересно, что он имел в виду? Она вернулась к комоду, выбрала нижнее белье, а вместо ночной рубашки — футболку.

Быстро приняла душ, приготовилась ко сну, вернулась в спальню: щенок, слава Богу, спокойно спит. Облегченно вздохнув, Кэрри забралась в постель с мыслью: «Ох и засну же я сейчас тоже!» Но вместо этого лежала, уставившись в потолок, а сон не приходил, хоть она порядком устала. События всего этого дня — с того момента, как утром она проснулась в своей комнате; готовилась к свадьбе; потом получила записку Роберта; наконец, встретилась с Уиллом и ошеломляющими сюрпризами, с ним связанными, — одно за другим проплывали в сознании… Она повернулась на бок и взбила подушку под щекой. Одно несомненно: этого свадебного дня она не забудет никогда!

Сначала Кэрри, полусонная, подумала, что эти тихие мяукающие звуки издает щенок. Повернулась, протянула руку, чтобы его успокоить… да нет, он крепко спит. Она и сама еще не совсем проснулась; оперлась на локоть и прислушалась: звуки стали громче… Да это плачет один из малышей! А вот и второй присоединился. Она включила свет и взяла с ночного столика часы: час ночи. Должно быть, время кормления, Уиллу понадобится ее помощь.

Натянула слаксы и носки из комода, пригладила двумя руками волосы и направилась по коридору в комнату Уилла. На этот раз в спальне горит яркий свет; Уилл, склонившись над кроваткой, меняет пеленки. Оба малыша разоряются вовсю, будто соревнуясь, кто громче. Уилл, словно почувствовав, что она стоит на пороге, поднял голову: пепельные волосы спутаны, глаза запали от недосыпа, щеки темные от пробивающейся щетины. Он ласково ей кивнул.

— Три часа проспали — очень хорошо.

Кэрри улыбнулась: он так радуется, не стоит ему напоминать, что, когда имеешь дело с младенцами, это ничего не значит. В следующий раз они могут проснуться в восемь. На нем спортивные брюки и футболка; под рукавами четко выделяются бугры мощных мышц. Странно как-то и неловко видеть такой образец мужественности за домашними хлопотами. Невольно она подумала еще раз о его мужской привлекательности — и тут же ужасно смутилась. Что за противоречивые чувства ее раздирают, какое непостоянство! Она смеет сознаваться себе в привлекательности другого мужчины, в то время как все еще влюблена в Роберта… Но сейчас не время! Прогнав посторонние мысли, Кэрри поспешила к озабоченному отцу.

— Позволь мне помочь.

Он окинул ее сомневающимся взглядом, и Кэрри тихонько засмеялась.

— Помогала же я ухаживать за твоими племянниками, так разве не сумею помочь тебе с твоими собственными детьми?

— Ох, да, я совсем забыл, что ты нянчила Трэвиса и первое время оставалась у Брета и Джинни, когда родились Нэнси и Брайан.

— Насчет детей я дока, — заверила она, пытаясь разглядеть личики младенцев.

Но не тут-то было, как и в первый раз: оба яростно кривились и хмурились и громко протестовали, возмущенные задержкой еды. Кэрри взяла из рук Уилла памперсы.

— Давай-ка я с этим закончу, а ты пока подогрей для них бутылочки.

Он кивнул и вышел из комнаты. Так, Джейкоб уже чистенький, а Ариана ждет своей очереди. Кэрри быстренько переменила ей пеленки и взяла на руки обоих малышей, осторожно поддерживая им головки и спинки. До сих пор ей приходилось нянчить детишек постарше у своей сестры Джинни, а эти такие крохотные, вместе вряд ли весят больше четырех килограммов.

На несколько секунд близнецы успокоились, почуяв приятную перемену, но еда запаздывала, и они снова устроили концерт. Новоявленная няня принялась ходить с ними по комнате, нежно покачивая малышей и тихо напевая что-то вроде: «Как плохо быть голодными, правда? А это очень часто случается, у вас ведь такие крохотные желудочки. Потерпите еще чуточку — сейчас папа принесет ваши бутылочки. Не беспокойтесь, папочка вас голодными не оставит, он хорошо о вас заботится».

Почти не сознавая, что бормочет, Кэрри кружила по комнате; еще поворот, еще один — и она замерла: Уилл на пороге. В каждой руке по бутылочке, стоит и смотрит на нее с каким-то странным, напряженным выражением. Серые глаза потемнели и сузились, будто он поглощен какой-то неожиданной мыслью, а взгляд изучает ее — от ступней в чистейших белых носках до спутанных волос. Да-а, вид у нее сейчас… не держи она близнецов — конечно, автоматически пригладила бы волосы, но он, кажется, ее и не видит. Что означает этот странный взгляд?