Анна Никольская - Город собак

• Название: Город собак
• Автор: Анна Никольская
• Издательство: Аквилегия-М
• Жанр: Сказка
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-904050-20-7

26 собачьих рассказов — весёлых и грустных, лиричных, смешных и трогательных, но всегда с неожиданным финалом — придутся по душе как детям, так и взрослым — любителям четвероногих и хвостатых.

В 2009 году за книгу «Город Собак» Анна Никольская-Эксели удостоена почётного звания «Посол мира», присуждаемого международным форумом «Конвент народной дипломатии».

---

Он бросил меня, и жизнь кончилась.

— Опять попрошайки! — издалека услышала ворчливый голос.

С трудом оторвала взгляд от пола: в вагон вошли двое. Старик и собака. Старик не был похож на обычного бездомного — ветхая одежда опрятна, лицо незлое. На верёвке он вёл такую же потрёпанную жизнью, как и сам, чёрную собаку, с проплешинами на боках и грустным непереносимым взглядом. В трясущейся руке старик держал жестянку, которая скудно позвякивала. Было заметно: старик стыдится просить. Он не подходил к пассажирам, не заглядывал в глаза и не взывал к милосердию. Он молча брёл вдоль вагона, опустив голову и следя за тем, чтобы собака никого не побеспокоила.

Никто не обращал на них внимания так же, как на меня. Пройдя через вагон, старик подошёл ко мне и в нерешительности остановился. Я поймала смущённый вопросительный взгляд и кивнула. В глазах старика мелькнула благодарность.

Он засуетился, притягивая собаку, и неловко уселся напротив.

Я незаметно наблюдала за ними, и отчего-то становилось легче. Старик вытащил из-за пазухи бумажный свёрток, раскрыл его, и на подрагивающей ладони протянул собаке кусочек белого хлеба.

— Поешь, Волчок, — шёпотом сказал старик и улыбнулся одними глазами.

Пёс взял хлеб губами и со вкусом принялся жевать. Старик ел тоже.

Окончив скудную трапезу, пёс покрутил хвостом-закорючкой и умильно заглянул хозяину в глаза.

— Ну всё, Волчок, хорошего помаленьку, — старик ласково погладил собачью морду. Пёс понимающе принюхался и с усердием принялся лизать руку хозяина.

А я всё смотрела на них. Они не замечали никого вокруг. Им попросту никто больше не был нужен. Казалось, старик и собака понимали друг друга с полуслова. Пёс ловил каждое движение старика, смотрел с обожанием. Глядя на них, не было грустно, их не хотелось жалеть. Наоборот, внутри я почувствовала что-то похожее на зависть. Да, я завидовала им. Они счастливы вдвоём. А я несчастна. И одинока.

Старик тихонько бормотал что-то, а пёс положил голову ему на колени, прикрыл глаза и дремал.

Они вышли на той же станции, что и я. Шаркающей походкой старик спускался в подземку, а собака прыгала и юлила у его ног. И лаяла от счастья и оттого, что хозяин развязал наконец верёвку.

Я зашла во двор. Подниматься в квартиру не хотелось — давила мысль о пустоте. Хотелось быть на людях, видеть их, слышать чужие голоса. Только бы не думать о нём.

В подъезде, как всегда, не горел свет — опять украли лампочку. Что-то мелькнуло у ног и вжалось в стену. Сердце застучало: крыса! Пересилив страх, я сделала шаг и увидела щенка. Худой и жалкий, он трясся в испуге не меньше, чем я.

— Ты как сюда попал, малыш?

Услышав ласковый голос, щенок потянул носом, но от стены не отошёл.

— Иди ко мне, — позвала я. Трусишка лишь съёжился.

Я поставила сумку на пол и устроилась рядом. Щенок не отодвинулся.

В темноте подъезда сидели два одиночества.

Нет, теперь в его жизни появился кто-то настоящий; наверное, впервые. И в моей.

Мы сидели, и я думала, что отныне у меня есть смысл возвращаться домой. Ведь там меня будут ждать. И любить.

Муха

Увидев джип, Муха не медлила — рванулась на дорогу, бросилась под колёса. Навалилась на мальчика, отпихнула в сторону (откуда только силы взялись?), но сама угодила под машину. Визг тормозов, скрежет железа…

Собака лежала на тротуаре, злую брань водителя еле слышала. Открыла глаза и поискала взглядом мальчика: бледный, как полотно. Зато живой! Рядом красивая женщина с искажённым от гнева лицом… И боль… Муха потеряла сознание.

В глаза ударил свет, и она очнулась. Сквозь пелену разглядела улыбающееся лицо в очках. Муха лежала на столе, операция закончилась.

— Всё в порядке. Кости срастутся, и будет как новенькая. Ваша собака — молодчина.

— Это не наша собака, — сказала красивая женщина.

— Мамочка, давай возьмём её к себе!

— Нет. Собака бездомная и заразная.

— Но я хочу!

— У собаки переломаны ребра, но она не заразна.

— Мы купим тебе другую — щенка, — проигнорировала ветеринара женщина.

— Не хочу другую!

— Собака спасла вашего сына. Необходимо лечение, если оставить её на улице — погибнет.

— Мне надо посоветоваться с мужем.

Так Муха оказалась в доме у мальчика. В большом загородном доме. Отец мальчика не был против её неожиданного появления, но в комнаты Муху не пускали. Не просто не пускали — запрещали подниматься даже на крыльцо. Она поселилась в будке и этому была счастлива. Впервые у бездомной Мухи была крыша над головой, еда и маленький хозяин.

Она сразу привязалась к мальчику. Иногда он кормил Муху с руки, и она принимала еду, не боясь. За свою непростую жизнь на улице собака усвоила: людям доверять нельзя. Но отныне всё будет по-другому.

Главной чертой её характера была деликатная, почти застенчивая вежливость. Муха не ползала на животе и не переворачивалась на спину, когда к ней обращались хозяева. К мальчику подходила со смелой доверчивостью, опиралась на колено передними лапами и нежно протягивала мордочку, прося ласки. Никогда не попрошайничала, наоборот, приходилось упрашивать, чтобы она взяла косточку. Когда же во время еды к ней подходили люди, Муха отступала в сторону, точно говоря: «Кушайте, я уже абсолютно сыта».

Её полюбили охранники, которые, как сама Муха, жили в небольшом домике во дворе, и садовник, каждое утро приветствовавший её улыбкой, и водитель, и горничная, и сам хозяин дома. Муха видела его редко: уезжал рано утром, а возвращался, когда садилось солнце.

Всей своей собачьей душой расцвела Муха. С привычкой к умеренности, создавшейся годами бродячей жизни, ела мало, но и это малое изменило её до неузнаваемости: шерсть, прежде висевшая сухими космами, очистилась и стала лосниться. Когда Муха от нечего делать выходила к воротам и важно осматривала улицу вверх-вниз, никому не приходило в голову бросить в неё камнем.

Шли дни. Лето было в самом разгаре: во дворе за бетонным забором было нечем дышать.

Спасали прогулки в парке, где Муха вспоминала вольную жизнь: носилась, точно с цепи сорвавшись, играла с собаками. Те, другие, были не чета ей — ухоженные, породистые. Муха заметила: хозяева их косо поглядывают на мальчика. Не понимала почему, но чувствовала: это связано с ней. Муха принадлежала к распространённой породе крупных криволапых собак с косматой чёрной шерстью и жёлтыми подпалинами над бровями и на груди. На фоне новых друзей она смотрелась не самой эффектной. Но собакам было плевать: они носились по парку, и Муха не раз оставляла приятелей с носом.

В один из знойных дней Муха пряталась от жары в будке. Дремала, мечтая, что вот-вот, совсем скоро с мальчиком отправится на прогулку. Вдруг она встрепенулась, высунулась из убежища, принюхалась. Сомнений не было: новый запах доносился из дома, а дверь в дом была открыта! Из-за жары горничная потеряла бдительность и забыла запереть её. Муха выбралась из конуры, чуть потопталась на месте, покрутила носом — вокруг никого — и трусцой направилась к дому.

Поднявшись на крыльцо, ещё раз втянула в себя воздух: пахло чудесно — мальчиком, свежей сдобой и чем-то ещё… Чем-то до того странным, что Муха потеряла всякую осторожность, отбросила свойственную ей скромность и переступила порог.

В холле оказалось прохладно. Муха тут же утонула в мягком ковре. Медленно, озираясь, обходя дорогую мебель, побрела в глубь дома на острый, будоражащий охотничий инстинкт запах. Пройдя холл, собака в нерешительности остановилась у гигантской лестницы: подозрительный запах манил вверх. Поднявшись на мягких лапах, Муха очутилась в длинном коридоре с множеством дверей. Запах стал острее, он определённо исходил из дальней комнаты. Собака прибавила шагу. Опаска, что она совершает нечто запретное, заставляла быть настороже. Дверь в комнату была закрыта. Собака остановилась; повернуть назад было выше её сил. Тронула дверь носом, та осталась неприступной. Поднялась на задние лапы, навалилась всем телом — и, о чудо, таинственная дверь, чуть скрипнув, отворилась!

Муха определила по запаху — комната хозяина. В нос шибанула нестерпимая волна, сердце трепыхнулось. Огляделась — шерсть на загривке непроизвольно поднялась, Муха осклабилась и зарычала. Повсюду — на стенах, над каминной полкой, у письменного стола, в стенных нишах висели и стояли чучела птиц. Но не птицы так напугали собаку. На полу у рояля лежал кто-то страшный и отвратительно, бесцеремонно вонял! Так вот что это за запах, заставивший нарушить запрет хозяев. Муха тонко взвизгнула и отпрянула, но этот «кто-то» не подавал ни малейших признаков жизни. Чуть осмелев, подкралась ближе. При непосредственном обнюхивании мохнатый зверь оказался… медвежьей шкурой! Убедившись, что мохнатое страшилище не опасно, Муха зарычала и для острастки тявкнула. Шкура не реагировала. Собака подошла к медведю и, поудобнее устроившись у него на спине, сделала лужу.