Роман Евстифеев - Попутные песни

• Название: Попутные песни
• Автор: Роман Евстифеев
• Жанр: Песни, поэзия
• ISBN: 978-5-4474-0109-2

Книга песен, некоторые из которых пелись, а некоторые вообще не песни. Объединяет их всех одно — они рождались по ходу жизни, по пути из прошлого в будущее.

---

Роман Евстифеев Попутные песни

Часть 1. Старые наивные песни

Чужие звезды

Родная Земля разбегалась путями,
Звучали слова, проходящие мимо,
Ловили людей шальными сетями
Ничейные судьбы ничейного мира.

Усталые звезды тихо мерцали,
А ночь в колыбели Землю качала,
Звуки шептались и предрекали
Чему-то конец, а чему-то начало.

И падали годы, и падали слезы
И разбивались со стоном хрустальным,
А мы собирали упавшие звезды,
Чужие надежды, чужие желанья.

1984

Утро

Холодным утром дождем разбудит,
Сны разлетятся, проснемся рядом,
Коснется осень тревожным взглядом,
И все расскажет, что с нами будет.

Расскажет осень о близкой грусти,
Другие мысли уйдут невольно,
Сожмется сердце последней болью,
И не отпустит, и не отпустит.

Расскажет осень — и не укроет,
Предупредит, но — увы — не спрячет,
Однажды утром глаза откроем,
А окна плачут, а окна плачут…

1984

Расплата

За годом год, меняя даты,
За жизнью жизнь в кругу стихий,
Пусть мы не так уж и плохи,
Но разве мы не виноваты,
Забыв любимые стихи.
И вот приходит час расплаты,
За совершенные грехи…

1984

Пушкин

За окошком зверем воет
Кто-то и зовет куда-то,
То ли буря небо кроет,
То ли кто-то кроет матом.

То ли бесы, то ли черти,
То ли путник запоздалый,
Все смешалось — жизнь со смертью,
Снег с дождем, большое с малым.

Только в маленькой избушке
Няня мыслями полна —
Надо б выпить, где же Пушкин,
С чаркой доброго вина?

Входит Пушкин, взоры мечет,
Муза что-то не видна…
Он не против в этот вечер
Выпить с нянею вина.

Выпьют и — печаль отпустит,
Но — на несколько минут
И опять в плену у грусти
Целый вечер пьют и пьют.

По утру проснется Пушкин,
Аж всего бросает в дрожь,
Надо б выпить, где же кружка?
Черта с два ее найдешь.

Но не зря живет он в ссылке
Жизнью вольного орла —
Выпивает всю бутылку
Русский гений из горла.

1984

Дни нашей жизни

Утро полнится кошмарами,
Нет спасения от них,
Вон с разбитыми гитарами
У окна толпятся дни.

Чинно, соблюдая очередь,
Будто из приличных дней,
Все, что помнить мне не хочется,
Все напоминают мне.

1985

Солдат

Не что хочу, а то, что нужно,
Хоть сам порой тому не рад,
Другого нет, такая служба,
И я солдат, и ты солдат.

Все, что могу и что умею,
Все, чем живу и чем богат,
Другого нет, такое время,
И я солдат, и ты солдат.

И кто не знает пусть не судит,
Жизнь невозможна без утрат,
Другого нет, такие судьбы,
И я солдат, и ты солдат.

Все, что обрел и все, что отдал
Сравняет вереница дат,
Другого нет, такие годы,
И я солдат, и ты солдат.

Здесь все как есть, но лишь потуже,
Покрепче мускул нервов сжат,
Другого нет, такая служба,
И я солдат, и ты солдат,

И жизнь по прошлому сверяя,
Встречая множество преград,
Все так же тихо повторяю,
И я солдат, и ты солдат.

1986

Мишель

М. Шарову

Мишель, ты помнишь наши дни,
Как далеко теперь они,
А мы сейчас совсем одни,
Храним потухшие огни,
Как хорошо там было нам,
Мы верили своим друзьям…

Кругом как будто сто болот,
Ногой наступишь — засосет,
Как будто замела метель,
К свободе рвавшийся апрель,
Случайно взглянешь на шинель
И плакать хочется, Мишель.

Мишель, ты помнишь первый курс,
Как учащенно бился пульс,
Как был прекрасен наш союз,
И каждый говорил «Вернусь»
Но дни прошли, прошли года,
И не вернулись мы туда…

Кругом как будто сто болот,
Ногой наступишь — засосет,
Как будто замела метель,
К свободе рвавшийся апрель,
Случайно взглянешь на шинель
И плакать хочется, Мишель.

Мишель, ты помнишь эту боль,
Когда сказали нам с тобой,
Всему конец и завтра в бой,
Кому нужна твоя любовь,
Послушай, в наш жестокий век,
Кому ты нужен, человек?
Как будто замела метель,
К свободе рвавшийся апрель,
Случайно взглянешь на шинель
И плакать хочется, Мишель.

Не плачь, Мишель, Мишель, не плачь,
Еще не сыгран главный матч,
Но слишком много неудач,
Из-за неточных передач.
Как будто замела метель,
К свободе рвавшийся апрель,
Случайно взглянешь на шинель
И плакать хочется, Мишель.

Не плачь, Мишель…

ноябрь 1986

Медиевистика

Я исписал полсотни листиков,
Но все никак я не пойму,
Зачем нужна медиевистика?
Она студентам ни к чему.

Зачем она нужна историкам,
В ней ничего не разберешь,
А только станешь алкоголиком,
Или вообще с ума сойдешь.

Я стал какой-то ненормальненький,
И я уже на все готов,
Достать бы мне вот только валенки,
И я пойду пасти коров.

Я буду громко щелкать кнутиком,
Напьюсь парного молока,
И далеко от институтика
Забуду средние века.

Я буду песни петь Буренушкам,
Корову заведу свою,
Найду жену себе, Аленушку,
И буду счастлив в том краю.

Трепещут на деревьях листики.,
На небе солнышко блестит,
И не нужна медиевистика,
Давайте все коров пасти.

Мы будем весело, наверное,
В деревне жить да поживать,
Кощеи всякие Бессмертные
Нам не посмеют днем мешать.

И лишь когда огни потушены
И спят все люди на Земле,
Над темным лесом будет Тушина
Летать тихонько на метле.

1987

Диплом

Когда-нибудь я получу диплом,
Предельно честный и предельно синий,
И положу его я под стекло,
Он под стеклом значительно красивей.

Жене скажу — меня не забывай,
Мол, я поехал по распределенью,
В какой-нибудь забытый богом край
В далекое чувашское селенье.

Туда еще не ходит паровоз,
Асфальт через болота не проложен,
Там край дубов, и сосен, и берез,
Там царствует глухое бездорожье.

Там не читают писем и газет,
И почты там, наверно, вовсе нету,
Неужто не придется больше мне
Читать «Литературную газету».

Ведь там живет неграмотный народ,
Он ходит по деревне вечно хмурый,
Там в школе все подряд преподает,
Единственный учитель физкультуры.

Там до сих пор холера и чума,
И до сих пор там мрут от малярии,
Неужто суждено сойти с ума,
И помереть мне на периферии?

И вот ко мне придут в последний раз,
И председатель скажет всем устало:
Какой светильник разума угас,
Какое сердце биться перестало!

На похороны выйдут всем селом,
И бабы будут плакать очень громко,
А дома под стеклом лежит диплом,
Как память незабвенная потомкам.

Когда-нибудь я получу диплом,
Предельно честный и предельно синий,
И положу его я под стекло,
Он под стеклом значительно красивей.

Весна 1987

Подвал[1]

Жара как в паровозной топке
И солнца жестко бьют лучи,
Найти бы вот такую кнопку,
Что б это солнце отключить.

Найти бы вот такую ручку,
Что б подошел, разок нажал —
И увеличилась получка,
И раскопался б сам подвал.

Но после трудового дня,
Сердцебиение уняв,
Мы говорим едва дыша,
Что лучше всех подвал ЕШа.

Но хочешь ты или не хочешь,
Пять кубометров перерыв,
Работа будет все короче
И все длиннее перерыв.

А небо искренне синеет,
И вроде бы зовет к себе,
Но с каждым разом все сильнее
Носилки тянут нас к земле.

И пусть уверены в себе
ЕК, ЕЛ, ЕМ, ЕБ,
Нам твердо верится в душе,
Что лучше всех подвал ЕШе.

Тут не поможет экскаватор
Штыком отмеривать века,
Отяжелевшие лопаты
Не подчиняются рукам,

Тут наша боль и гордость наша,
И пусть находок мало тут —
Мы не работаем, мы пашем,
Не пропадет наш скорбный труд.

И пусть уверены в себе
ЕК, ЕЛ, ЕМ, ЕБ,
Нам твердо верится в душе,
Что лучше всех подвал ЕШе.

Когда-нибудь, наверняка,
ЕБ, ЕЛ, ЕМ, ЕК,
Подумав все-таки решат,
Что лучше всех подвал ЕШа.

Июль 1987

Натали