ВЛАДИМИР СИНЕНКО - ЧЕЛОВЕК С ГОРЯЩИМ СЕРДЦЕМ

• Название: ЧЕЛОВЕК С ГОРЯЩИМ СЕРДЦЕМ
• Автор: ВЛАДИМИР СИНЕНКО
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Прочая детская литература
• Год: 1968

Книга «Человек с горящим сердцем» — о профессиональном революционере, сподвижника В. И. Ленина, — Федоре Андреевиче Сергееве (партийный псевдоним — Артем), чья жизнь поистине была легендарным подвигом. Он работал долгие годы нелегально, в подполье, и всегда находился в гуще революционных событий. Прекрасный конспиратор, Артем умело принимал обличье то офицера, то монаха, то земского статистика. Сосланный в Сибирь, он бежал через тысячеверстную тайгу в Китай, оттуда в Японию, а затем в Австралию.

Об этом дооктябрьском периоде жизни Ф. А. Сергеева и рассказывает книга.

---

И тут Сергеева осенило. А что, если эту затею полицейских ищеек использовать в интересах николаевского подполья?

Изобразив на лице некое подобие сочувствия, Федор забарабанил пальцами по столу:

— Нда-а... Не худо придумано! Только провалится ваша затея. И зубы вам поручик Еремин пересчитает. Как пить дать!

— Не дай бог! — упал духом Шкреба. — Это почему же? Все предусмотрено... У рабочих получается, а у нас не выйдет? И мы изучили всю вашу механику... Куда господину Еремину без нас?

«Изучили»... А, чтоб вас холера взяла, подонки!»—ругнулся про себя Федор, а вслух скучающе произнес:

— Чтобы выиграть стачку, нужна солидарность, единодушие.

— Штрейкбрехеров нет и не будет, — бодро произнес шпик.

— Нет, говоришь? — сощурился Федор. — Да вас всех, по копейке на фунт сушеных, давно заменил один подлец из наших. Кто? Сами знаете... Нужны вы поручику, как прошлогодний снег! Он располагает теперь информацией не о каждом отдельном подпольщике, а обо всей организации. Уволят вас из полиции, да и конец делу. Провокаторы обходятся дешевле... Ясно тебе или разжевать, как эту «царскую котлету»? — И он с аппетитом принялся за еду.

Шкреба растерялся. «Хлястик» прав.

— Что же нам делать? — не скрывал отчаяния шпик и со стоном хрустнул ревматическими пальцами. — Бровастый никогда к нам не пристанет.

Федор торжествовал. Обезоруженный шпик — занятное зрелище! Наконец-то он ухватился за нить тайны. Бровастый... Кто это?

И в тот же миг ему вспомнилось бледное лицо Семена Котелевца с густыми, сросшимися на переносице бровями. Сергеев содрогнулся. А вдруг, это лишь адская выдумка филера Шкребы? Но если Котелевец... Такие в тысячу раз хуже открытых врагов!

Обдумав еще раз возникший план, Федор сказал сурово:

— Ваше дело гиблое, господа шпионы. — И, чуть помедлив, добавил : — Однако есть выход, один-единственный выход. Но...

— Говори, Хлястиков, говори! — встрепенулся Бородавка.

— Дайте нам доказательства работы предателя на охранку, и мы уберем из города вашего конкурента.

Шкреба понурил голову. Далеко же он зашел, выдавая подполью служебные секреты! Но как теперь отступать?

И все же он отверг предложение:

— Лучше удавиться.

— Тоже неплохо, — удовлетворенно качнул головой Федор. — А что касается предателя, то наша кара настигнет его и без вас! Словом, считайте себя уже уволенными. — И Федор снова принялся за еду. — Котлетки-то и впрямь царские! Подкрепляйся.

Удрученный Шкреба отодвинул тарелку:

— Говори, злодей, как мы можем помочь вам?

— Не вы нам, а мы вам, — издевался Федор. Подобрав с тарелки корочкой хлеба подливу, он добавил: — Сущая безделица! Нужна расписочка Бровастого в получении гонорара у Еремина. Такой пустяк добудете в шкафу делопроизводителя. Как — учить не стану.

— И все? — недоверчиво вздохнул Бородавка.

— Нет, конечно. К расписке присовокупите свое письмо в нашу организацию. Так и так, мол, избавьте нас Христа ради от осведомителя, который отбивает у нас кусок хлеба. Конечно, нужны фамилия и точные факты. Анонимка не годится — тут дело серьезное. Спешите, пока вас не уволили.

БЕССЛАВНЫЙ КОНЕЦ ПРЕДАТЕЛЯ

Дня через три Шкреба вручил Федору две измятые бумаги. Тот прочитал их под тусклым уличным фонарем, и лицо его помертвело. Надежда на то, что Котелевец оклеветан филерами, рухнула... Не станут эти гады за здорово живешь подписывать себе смертный приговор!

— Ну? — угодливо извивался Шкреба. — Сгодится такое?

— Вполне, — с ненавистью процедил Федор. — Теперь, ваше шпионство, можете бастовать до скончания веков!

— То есть? — недоумевал Бородавка. — Нам бы поскорее выиграть забастовку, получить прибавку и прочее... Ты в каком смысле говоришь?

— А в том, господа филеры, что сматывайте удочки из Николаева! Распрощайтесь навсегда и с охранкой и с революционерами.

— Нарушаешь обещание?

— Бровастый уже не конкурент филерам на этом свете! Но и вам не работать у господина Еремина.

— Так это же нечестно! — возмутился Шкреба.

— Вам ли болтать о чести? Запомни: если хоть один филер вернется к старому корыту, я вручу охранке ваше письмо.

Шкребу словно паралич разбил. В таком состоянии Федор покинул агента охранки.

Оставалось разоблачить Котелевца перед Борисовым, Уховым и другими товарищами. Они вправе подумать, что расписка и письмо сфабрикованы охранкой, чтобы разрушить подполье руками самих революционеров.

Утром Федор нашел изменника на городской электростанции,

— Не удивляйся моему появлению... Я только что из Одессы. Согласовал там созыв общегородской сходки и выборы в комитет.

— Да ну?! —обрадованно взлетели брови Семена. — А я уже думал: куда пропал наш Виктор? А где и когда собрание?

— Завтра в девять вечера в саду дачи Барбье предварительно соберутся районные организаторы и актив. Будет представитель из Центра... — подчеркнул Федор. — Но ты никому об этом ни слова! Остальных товарищей я сам извещу. Пароль: «Который час?» Отзыв: «Пробил последний!» Жди меня в восемь на Молдаванке у ночлежки. Вместе пойдем.

Ухову, Борисову и Чигрину Федор не сообщил о «собрании», а лишь попросил их ждать его завтра в лодке вблизи от ночлежки.

Но тестомесу Петрусю и матросу Павлу Сидорову из 37-го флотского экипажа он поручил следить за дачей Барбье и ее окрестностями. Если патрульные увидят, что вечером к даче подбираются городовые, пусть Петрусь Залыгин ровно в девять вечера запустит ракету со двора пекарни. Если же у дачи полицейские не появятся, сигнала не давать.

Семен Котелевец пришел к ночлежке купчихи Кореневой раньше назначенного часа. Сюда вереницей тянулись нищие, тряпичники, безработные — бездомный люд. За пятак спят вповалку на полу, а за гривенник — на нарах. В дом набивается до пятисот человек. Духота, вонь, насекомые.

Котелевец еле дождался Виктора. Тревожно переминаясь, он бросал беспокойные взгляды по сторонам, словно что-то предчувствуя. Федор подошел суровый, тоже взвинченной.

— Пошли... Вернее, поедем на лодке. Товарищи ждут нас.

Федор сел на корму у руля. Спиной к нему нахохлился, как ворон, Иван Чигрин. На второй скамейке дружно гребли в два весла Борисов и Алексей. Котелевец устроился на носу. Вскоре лодка была уже на середине полноводного Ингула. Река плавно катила навстречу холодные волны. Справа мерцали огоньки города.

Мрачное настроение Федора передалось остальным. Что с веселым Виктором? Все, кроме Котелевца, не знали, куда они плывут.

А Федор, поглядывая на берег в сторону дачи, время от времени вытаскивал часы и присвечивал спичкой. Наконец нарушил молчание:

— Суши, ребята, весла. Постоим чуток на фарватере...

Котелевец забеспокоился.

— Зачем? На собрание опоздаем. Нехорошо! Правила конспирации требуют точности, а мы прохлаждаемся. Греби, Лешка!

Иван Чигрин повернулся к Федору, недоуменно подняв плечи.

— Собрание? Что за собрание?

В неверном свете звезд было видно, как забегали глаза Котелевца.

— Не знаете, что ли? Скажи им, Виктор!

Две минуты десятого, а сигнала нет... Что он сейчас скажет товарищам, Котелевцу? Неужели предатель не доложил охранке? А может быть, там решили пока не трогать организацию, выждать. Нет, уж слишком велик соблазн схватить актив, и особенно «представителя Центра»! Тогда что же? Котелевец чист, а его, Федора, разыграл Шкреба...

— Чого мовчишь, Виктор? Кажи, що задумав? — сказал Чигрин. — Чого ты нас покликал сюда?

И в этот миг на берегу с шипением взлетела ракета. Вычертив в небе огненный след, она поднялась в черный зенит.

— Сейчас скажу, — произнес Федор и нащупал в карманах смит-вессон. — Какой у нас сегодня пароль, товарищи комитетчики?

Чигрин начал кое-что понимать, но Борисов и Ухов лишь недоуменно переглянулись. Пароль? А Котелевец торопливо ответил за всех:

— «Который час?» А ответ...

— «Пробил последний!» — воскликнул Федор. — Твой последний. Бровастый! Ты изменил делу рабочего класса, нашей партии, и мы будем тебя судить по законам подполья. Твое последнее слово!

Но Бровастый молчал. И его безмолвие было яснее признания.

Федор рассказал, как шпики выдали своего «конкурента», как ракета подтвердила эти сведения.

— Нет, нет! — взвизгнул Котелевец. — Все не так... Я не выдавал... я... Они сами, все сами! А я...

— Не винен, клята душа?! — выдавил из себя Иван Чигрин. — Значит, не ты, подлюга, наслал в хатыну мадамы Барбье полицаев, а я, чи Олекса з Сашком, або наш Виктор? — Он засучил рукава. — Хлопцы! Дозвольте мне замарать руки, чтобы наш приговор над этим предателем привести в исполнение? — И, не ожидая ответа, двинулся к провокатору.

Челн заколыхался; Котелевец опомнился, вскочил. Взгляд безумный, волосы дыбом. За спиной черная вода, а к нему приближался Чигрин — неподкупная совесть подпольной организации.

То ли сильно качнулась лодка, то ли Котелевец сам выбрал смерть, но он кулем свалился в реку и сразу пошел на дно.