Анатолий Безуглов - Встать! Суд идет

• Название: Встать! Суд идет
• Автор: Анатолий Безуглов
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 1989
• ISBN: 5-08-001459-8

Автор — известный писатель, юрист, много лет проработал прокурором.

В основе новой книги — факты из практики органов милиции, суда, прокуратуры. Это дает возможность вести рассказ в остросюжетной форме, ставить перед читателями актуальные правовые и нравственные проблемы.

---

Она упорно не признавала слова «сейф», и следователя именовала «ваш Бутов».

Я пообещал посетительнице из Рощино разобраться в жалобе и, как только она ушла, позвонил в райотдел внутренних дел. Сергея Сергеевича в городе не было, и увиделся я с ним только в пятницу.

Я уже говорил, что лейтенант Бутов был молод. Опыта ему еще недоставало. Может, он действительно вел себя с рощинской продавщицей не совсем тактично. Как иногда кажется: все просто, а потом выясняется, что за видимой простотой скрыта коварная штука. Да и Парабук могла наводить тень на плетень. Случались в моей практике дела, когда обвиняемый хотел во что бы то ни стало оболгать следователя, думая, что это поможет скрыть истину.

— По-моему, тут мудрить нечего, — сказал лейтенант, когда я попросил ознакомить меня с делом о хищении в Рощино. — Посудите сами: дверь в магазин не взломана, а открыта ключом. Сейф был открыт тоже ключом.

— Не отмычкой?

— Нет, именно ключом.

— Выезжали на место происшествия со служебно-розыскной собакой?

— А как же!

— Ну и что?

Бутов махнул рукой:

— Никакого следа не взяла. Повертелась в магазине, торкнулась во двор к Парабук и назад…

— Как во двор к Парабукам?

— Они живут сзади магазина. Так что собака ничего не дала.

— А отпечатки пальцев?

— На замке магазина — самой Парабук и ее мужа. Он иногда помогает ей открывать и закрывать магазин.

— Кто у них еще есть в семье?

— Сын. Тринадцати лет. Учится в седьмом классе.

— Хулиганистый?

— Да вроде бы нет. Ничем не выделяется паренек.

— А муж продавщицы где работает?

— В совхозе. Разнорабочим.

— Выпивает?

Лейтенант неопределенно пожал плечами.

— Но почему вы так категорически считаете, что деньги похитила Парабук или ее муж? Ведь ключи могли подделать, — сказал я.

— Верно, — согласился Бутов. — Но в данном случае идти на такое дело, в маленьком селе… — Он улыбнулся. — Я понимаю, шла бы речь о ювелирном магазине…

— Кстати, какие товары продает Парабук?

— Разные. Всего понемногу. Хлеб, конфеты, консервы, спиртное, галантерея. Кое-какие хозяйственные товары — кастрюли, сковородки, лопаты…

— Помимо денег, еще что-нибудь похитили?

— Ревизия заканчивается. На днях будут результаты. Кстати, еще соображение: Парабук ожидала ревизию. Давно ее не проверяли.

— Она не заявляла, пропало ли что-нибудь еще?

— Утверждает, что пропали трое плавок. Японских.

— Почему именно трое?

— Говорит, помнит, они якобы лежали на прилавке.

— И все?

Бутов улыбнулся.

— Набор зубочисток.

— Что-что? — переспросил я.

— Набор зубочисток. В красивом пластмассовом футляре. Почему она запомнила: два года лежат они у нее, никто никогда не интересовался. А сейчас исчезли.

— Странно, плавки и зубочистки.

— Яркие вещи. На них мог польститься кто-нибудь из случайных посетителей магазина. Лежит на прилавке… Что их украли, я могу поверить. Но, конечно, днем, когда продавщица отвернулась…

— А деньги?

— Вполне возможно, что их вообще не крали, — ответил Бутов.

— То есть?

— Просто-напросто их в сейфе не было. А вызов участкового и так далее — инсценировка, — стоял на своем следователь.

— С какой целью?

Сергей Сергеевич посмотрел на меня, как на приготовишку.

— Скрыть недостачу. Ревизия может показать, что хищение больше, чем на пятьсот шестьдесят рублей.

— Кто-нибудь видел, как Парабук вечером запирала деньги в свой железный ящик? — спросил я. — Кто еще в штате магазина?

— Больше никого.

— Значит, свидетелей нету?

— Нет, Захар Петрович.

Следователь был убежден в своей версии. Я это видел.

— А вдруг деньги все-таки исчезли? — спросил я.

Бутов с большим сомнением покачал головой. Конечно, я пока не знал всех тонкостей. Ему было видней. Но все-таки Сергей Сергеевич, по-моему, спешил с окончательными выводами, так как часто свойственно молодости.

— Странный тогда способ избрала Парабук. Согласитесь, очень сомнительный. Никаких следов кражи, а выручка исчезла. Ну, хотя бы инсценировать взлом… Есть и другие варианты. Например, поджог.

Следователь опять усмехнулся.

— Поджог исключается: магазин и дом Парабук под одной крышей. Кому охота поджигать свое же имущество?

— Что же, это резонно. Обстановка у них приличная?

— Достаток есть. Имеют цветной телевизор, холодильник. Мебель, правда, не новая, собиралась, вероятно, по частям. Но вполне добротная.

— Раз поджог исключается, почему же она не инсценировала хотя бы кражу со взломом? Во всяком случае, было бы правдоподобнее.

— Э-э! — протянул следователь. — Она мне на допросе целую речь произнесла. В наш век техники, говорит, подобрать ключ или проникнуть в магазин незаметно — раз плюнуть. Недавно у них в клубе заграничный фильм крутили. Там преступник с помощью аппаратуры разгадал шифр сейфа на расстоянии. Да вы, наверное, сами видели этот фильм…

— Что-то припоминаю. Кажется, французский?

— Вот-вот. С Жаном Габеном в заглавной роли… Не такая уж простушка эта Парабук. Пожалуй, поджог или инсценировка взлома — прием избитый. И она, скорее всего, это знает. Действительно, что может быть примитивнее?

— Возможно, возможно… А что там за угроза, о которой говорила продавщица?

Сергей Сергеевич раскрыл папку с делом и положил передо мной. В ней был подшит листок бумаги, вырванный из школьной тетради в клетку. Текст, выполненный крупными буквами от руки, гласил: «Если сообщишь в милицию, будет плохо».

Писали шариковой ручкой. Буквы ровные, по клеткам.

— Эту записку якобы оставили в сейфе, — пояснил Бутов.

— Вы ее обнаружили?

— В том-то и дело, что Парабук с самого начала твердила о ней, как только я приехал в Рощино.

— Когда вы осматривали сейф, записка лежала в нем? Продавщица ее трогала?

— Парабук говорит, что трогала. Но положила так, как она лежала… Между прочим, эта самая угроза служит еще одним доказательством, что кража инсценирована.

— Парабук говорила о каком-то хищении в клубе… — поинтересовался я.

— Вот именно. Летом из клуба был похищен фотоаппарат. Из кабинета заведующего. Клубное имущество. Вор оставил в шкафу на месте аппарата записку, тоже содержащую угрозу.

— А вы не связываете эти два события?

— Связываю. Но вот каким образом. Кража фотоаппарата осталась нераскрытой. Но о записке, содержащей угрозу, знают в Рощино все. Помнит об этом случае и продавщица. Вот ее и осенило: почему бы не воспользоваться прекрасной возможностью кинуть следствию приманку. В клубе оставили записку, в сейфе магазина тоже — выходит, действует один и тот же человек. Или одна и та же группа… Но, — Сергей Сергеевич хитро прищурил глаза, — но продавщица не знала точный текст в первой записке.

— А какой? — спросил я.

Следователь положил передо мной другую папку.

— Вот. Я специально захватил и это дело.

Завклубом оставили так же листок из школьной тетради. В клетку. Только буквы более крупные и растянутые, чем в «угрозе» из магазина.

— «Не вздумай сообщить в милицию, не то сделаем плохо».

— Смысл, в общем-то, один, — сказал я. — Все-таки две записки и похожего содержания…

— Но похож только смысл! — горячо произнес следователь. — Если бы в первом и втором случае записку писал один и тот же человек, он, скорее всего, исполнил бы идентичный текст. Элементарная психология преступника! Заметьте, Захар Петрович, в первой записке — «не вздумай сообщить» и «сделаем плохо». А во втором случае — «если сообщишь» и «будет плохо».

— Расхождение не очень большое.

— Но все-таки есть. И это, на мой взгляд, существенно. Я рассуждаю так: записка в магазине предназначалась следователю. Прочтя ее, следователь, по замыслу Парабук, задумается и, скорее всего, придет к выводу, что автор — тот самый преступник, который украл фотоаппарат.

— В ваших словах есть логика. Но я бы все же более тщательно исследовал обе записки. Да, еще о краже фотоаппарата. Тоже без взлома?

— Трудно сказать, как ее квалифицировать. Обыкновенный канцелярский шкаф. Маленькие стандартные врезные замки. Потянешь дверцы, открывается без всяких усилий.

— Аппарат стащили без ключа? — уточнил я.

— Вот именно. Дернули, створки и разошлись.

— Конечно, железный ящик так не откроешь.

— И входную дверь в магазин тоже, — кивнул лейтенант. — Я все-таки склонен думать, а точнее сказать, почти уверен: в магазине инсценировка.

— С участковым вы, конечно, говорили? — спросил я.

— Разумеется. Если еще в краже фотоаппарата кое-кого и подозревает, то о хищении выручки он сказать ничего не может.