Майя Заболотнова - Тургенев и Полина Виардо. Сто лет любви и одиночества

• Название: Тургенев и Полина Виардо. Сто лет любви и одиночества
• Автор: Майя Заболотнова
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-386-07165-3

Их отношения считают одними из самых драматичных, загадочных, красивых и долгих историй любви всех времен и народов. Но правильнее было бы сказать, что это история одержимости великого русского писателя Ивана Тургенева звездой мировой величины, оперной дивой Полиной Виардо, которая была замужем за директором Итальянской оперы в Париже – Луи Виардо.

Сорок лет он жил в статусе вечного друга семьи, на краешке чужого счастья и семейного гнезда, бок о бок с мужем своей единственной возлюбленной. Ради нее он отказался от родины, от любви многочисленных поклонниц и собственного счастья, поссорился с матерью, отрекся от наследства, сбежал из-под ареста и поехал в Петербург под фальшивым паспортом, чтобы только краем глаза увидеть ее на сцене… И даже в преклонном возрасте готов был последовать за ней хоть на край света.

Тургенев так говорил о своем чувстве к Полине: «Я подчинен воле этой женщины. Она заслонила от меня все остальное, так мне и надо. Я только блаженствую, когда женщина каблуком наступит мне на шею и вдавит мне лицо носом в грязь».

Эта загадочная, совершенно некрасивая и даже уродливая, по многочисленным свидетельствам современников, но притягательная, как ангел, как демон, наркотик, женщина сумела на всю жизнь приковать к себе писателя. Именно ей Россия обязана наследием, которое оставил после себя великий Тургенев. Невероятная судьба и невероятная любовь раскроет перед вами свои тайны в этой книге!

---

Майя Заболотнова Тургенев и Полина Виардо. Сто лет любви и одиночества

© ООО «Фанки Инк.», 2014

© ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2014

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

©Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес

Глава 1. «Севильский цирюльник»

Октябрьский вечер 1843 года был дождлив и холоден. Мокрый ветер срывал последние листья с деревьев, швырял прохожим в лицо брызги дождя, забирался под тяжелые юбки и плотно застегнутые пальто, заставляя ежиться от холода и ускорять шаг. Но толпа у здания императорского театра, казалось, не замечала необычайно холодной для этого времени погоды. Все мысли были заняты тем, что произойдет сегодня на сцене. Театр сиял огнями, и издалека было понятно, что предстоит нечто необыкновенное. Давали «Севильского цирюльника» Джоаккино Россини, где в главной роли играла блистательная и несравненная Полина Виардо.

Едва было объявлено о гастролях итальянской оперы, как все абонементы – стоившие, между тем, баснословных денег! – мгновенно раскупили. Сам император с супругой должен был присутствовать нынче на представлении. Говорили, будто он нарочно велел исполнять все партии на итальянском, без перевода, чтобы люди лишь наслаждались исполнением и не думали о содержании оперы.

– Ведь итальянской оперы не было у нас уже десяток лет, – переговаривались нарядно одетые дамы и кавалеры. – А сейчас, говорят, приехала необычайная звезда, прямо из Италии – Мишель-Фердинанда-Полина Гарсиа-Виардо.

– Ходят слухи, будто она испанка, сказочно красива и так же необыкновенно талантлива.

– А я, напротив, слышала, будто она дурнушка, – протянула молодая хорошенькая блондинка. – Будто бы она не испанка вовсе, а цыганка, и выросла в цыганском квартале в Севилье, и там же училась петь.

– Да нет же, ее отец – знаменитый Мануэль Гарсиа, испанский тенор. А сама мадам Виардо выросла в Париже…

– Что же, посмотрим, так ли она хороша, как говорят, – пробормотал Иван Тургенев. Ему не верилось, будто мадам Виардо сможет поразить взыскательную столичную публику, однако итальянская опера – событие само по себе значительное, и нынче вечером в театре собралось все общество.

Наконец публика расселась, и в зале воцарилась необыкновенная тишина. И теперь все замерли в предвкушении – так ли хороша окажется итальянская звезда? Так ли прекрасна?

Началась картина первого акта. На сцене была комната в доме Бартоло, и теперь все внимание было приковано к сцене – вот-вот должна появиться Розина, которую исполняет та самая Полина Виардо. Какова же она окажется? Прекрасна или уродлива?

Но стоило ей появиться, как по залу пронесся разочарованный вздох. Звезда итальянской оперы определенно была нехороша собой. Невысокая девушка, одетая в пестрое итальянское платье, с ярким гребнем, немного криво вколотым в высоко зачесанные волосы, имела довольно крупные, по-мужски грубые черты лица, глаза навыкате, фигура ее была тяжелая, руки слишком крупные, к тому же она была сутула…

– Все же некрасива, – с досадой пробормотал кто-то сзади.

«Действительно», – подумалось Тургеневу. Он тоже был разочарован – вопреки слухам, он надеялся увидеть сказочную южную красавицу, а уж как она поет – Бог с ним, попадала бы в ноты…

Между тем, девушка на сцене сделала глубокий вдох, открыла рот – и зал замер. В один момент перестала существовать серая дождливая петербургская осень, зал, сцена, даже сама фигура на этой сцене словно бы вытянулась вверх, засияла, окутанная сказочным ореолом. Никто больше не замечал ни ее грубоватой внешности, ни огрехов в наряде – таким завораживающим был ее голос. Чарующие звуки полились над головами зрителей. То звенящий, то бархатный и томный, голос ее завораживал, заставлял забыть обо всем на свете, переносил за море, в Севилью, в маленькую комнату, где жила прекрасная Розина, воспитанница доктора Бартоло. Теперь в глазах каждого певица была прекраснейшей из женщин, и не оставалось сомнений – все слухи о гении звезды итальянской оперы были чистейшей правдой.

Зрители, сперва застывшие, будто пораженные молнией, через минуту очнулись от этого странного морока. Слушать молча, наслаждаться музыкой – нет, это было выше человеческих сил. Вскакивая с мест, даже не дослушав партию, они кричали:

– Браво! Браво!

Театральные условности были забыты в одну секунду, никто уже не владел собой, никто не в силах был сдержать восторга. Едва успела Полина Виардо закончить свою арию, как зал сотрясли такие аплодисменты, которых тут еще не слышали. Казалось, на сцене была то ли фея, то ли волшебница, то ли колдунья из сказки, в момент завладевшая душами и сердцами зрителей.

– Как я мог жить и не слышать этого голоса?! – воскликнул сосед Тургенева, тот, что недавно разочарованно говорил, будто звезда некрасива. – Как смогу я теперь слушать другие голоса? Кто сказал, будто она некрасива? Вздор! Она необыкновенна!

Между тем, Полина продолжала петь:

В полуночной тишине
Сладко пел твой голос мне.
Много новых, спавших сил
Он мне в сердце разбудил!

Каждое слово, каждая нота отзывались в сердце Тургенева сладкой болью.

«О, как бы желал я, чтобы она пела обо мне!» – внезапно подумал он. Как же счастлив тот мужчина, к которому обращен ее нежный голос и ее взгляд, как же счастлив тот, кому она улыбается, кто занимает ее мысли, кто способен вызвать чувства в ее душе…

О, Линдор, друг нежный мой,
Не разлучат нас с тобой!
Ты мне дорог, ты любим,
И преграды мы победим!

В каждом сердце в тот момент проснулись чувства, о которых люди и не подозревали. Каждый был очарован этим нежным, но таким сильным и выразительным голосом!

А представление на сцене шло своим чередом. Вот молодой граф Альмавива, влюбленный в Розину, пытается хитростью попасть в ее дом, вот дон Базилио рассказывает старому доктору свою клевету, вот Розина тайком передает возлюбленному письмо, вот молодой граф под видом учителя пения является в дом Бартоло, и наконец – еще одна неожиданность, вызвавшая бурю аплодисментов! – вместо написанной Россини песни «L’Inutile precauzione» на уроке музыки Розина поет романс Глинки.

Казалось, восторгам не будет конца. Окончилась опера, сыграли свадьбу Розина и Альмавива, доктор Бартоло примирился с тем, что Розина любит другого, но зрители расходиться не спешили. Зал пришел в движение, раз за разом криками и аплодисментами вызывали на сцену девушку, которая теперь казалась людям прекраснейшей из смертных.

Раскрасневшаяся Полина Виардо раз за разом выходила на сцену с сияющей улыбкой. О да, так ее прежде не встречали еще нигде – ни в Европе, ни в Америке, где она была на гастролях. Как прекрасна эта холодная страна, как тепло ее принимают здесь! Недаром ее крестная – княгиня Голицына, в честь которой ее и назвали – всегда с таким горячим чувством рассказывала о своей стране!

Наконец зрители, возбужденно переговариваясь, стали расходиться.

Иван Тургенев выходил из зала одним из последних. Он не в силах был выйти под моросящий петербургский дождь, ему казалось, что сказка, в которую на час погрузил его чарующий голос этой испанки, не повторится уже никогда. Он словно проснулся от долгого сна. Чем была его жизнь прежде, чем будет его жизнь дальше, долгие, долгие годы – без нее, без Полины?..

Единственное, о чем он мог думать: «Она уедет, и я ее больше не увижу. Всего несколько недель осталось… Она уедет – и я больше не увижу ее никогда».

Глава 2. Детские воспоминания

Мое первое воспоминание о детстве – не лица родных, не дом, где я выросла, не сад, в котором часто гуляла ребенком. Первое, что я помню, – голос моей матери, которая так часто пела нам с сестрой красивые тягучие испанские песни. Я не помню слов, но голос, выводящий прекрасные мелодии, остался в моей памяти навсегда. Когда позже я узнала, что мама выросла в монастыре, я часто представляла суровые серые стены, двор, где сквозь камни пытаются пробиться тонкие стебельки цветов, черные фигурки монахинь, спешащих на мессу, колокольный звон, и над всем этим – ее высокий нежный голос.

Настоятельница хотела, чтобы мама посвятила себя Господу и осталась в монастыре, – куда еще могла податься незаконнорожденная дочь испанского дворянина?

– Хоакина, что ты знаешь о жизни вне этих стен? Представляешь ли ты опасности, которые подстерегают там юную невинную девушку? – спрашивала ее настоятельница монастыря мать Мария. – Неужто ты хочешь повторить судьбу своей матери и через год явиться перед нашими воротами с ребенком на руках? Отдав тебя в нашу обитель, твой отец предопределил твою судьбу, так не противься тому, что предначертано свыше.