Пер Энквист - Визит лейб-медика

• Название: Визит лейб-медика
• Автор: Пер Энквист
• Издательство: Изд-во Ивана Лимбаха
• Жанр: Современная проза
• Год: 2004
• ISBN: 5-89059-071-5

Роман одного из крупнейших современных шведских писателей создан на материале трагического эпизода в истории Дании. Немецкий врач Иоганн Фридрих Струэнсе (1737–1772) на четыре года приобретает неограниченную власть благодаря влиянию на психически больного короля Кристиана VII. Любовная связь с королевой сообщает его положению дополнительный драматизм. Попытка превращения Дании в просвещенную монархию закончилась трагически: деятельность реформатора была пресечена, а сам он казнен.

«Визит лейб-медика» — роман не только исторический, но и психологический, и философский. Привлекательность авторской позиции — в отсутствии прямолинейности и однозначных оценок.

---

В чем же тогда заключалась его задача? Он так и видел себя в глазах потомков немецким врачом, нанесшим визит в сумасшедший дом.

Врачом, которому выпала миссия?

«Визит» было более подходящим словом, чем призвание и поручение. Да, именно так он и начинал думать. Это созревало в нем. Визит, выполняемое им поручение, поставленная перед ним задача, открывавшаяся в истории щель; и он должен был протиснуться туда и затем исчезнуть.

Об руку с Кристианом. Быть может, важным было как раз это. Не бросить Кристиана. Человека, у которого было много лиц, который не был цельным, и в чьей душе все сильнее горел черный факел, распространяя повсюду тьму.

Мы вдвоем, думал иногда Струэнсе. Великолепная пара. Он, со своим черным факелом, распространяющим тьму, и я, с моим пониманием и жуткой боязнью, которую я так ловко скрываю.

И эти двое должны подвести рычаг под основы мироздания.

2

Он знал, что ему не следовало разрешать делать этот подарок.

Маленький негритенок был игрушкой. Королю были нужны не игрушки; это придавало ему неверное направление, как плохо направленный удар — биллиардному шару.

Причиной, по которой — как ему позднее думалось — он «сдался», было событие, произошедшее в первую неделю июня 1770 года.

Кристиан начал ходить за ним, как собака: непрерывно болтающая, преданная или просто молчаливо взывающая. Необходимо было что-то сделать, чтобы вырвать Кристиана из этой летаргии. Поэтому Струэнсе решил, что они предпримут поездку, небольшую, не по европейским королевским дворам, а в действительность. Действительность вызволит Кристиана из его меланхолии. Поездка пройдет по датской сельской местности и создаст королю представление о положении датских крепостных крестьян; но настоящее и без прикрас, без «придворщины», без предварительного оповещения этих крепостных о том, что король находится поблизости и изучает их жизнь.

Поэтому поездку следовало предпринять инкогнито.

Накануне поездки, план которой был принят королем без возражений, поскольку об истинной цели его не проинформировали, да она и едва ли его заинтересовала бы, слухи об этом плане все-таки просочились наружу. Это привело к бурному разрыву с Рантцау, который к тому времени, похоже, вновь отвоевал себе положение при дворе, вновь пользовался благосклонностью короля и считался одним из ближайших друзей Струэнсе.

В то утро Струэнсе находился возле конюшни, чтобы совершить раннюю прогулку верхом; дело было сразу после восхода солнца. Он оседлал лошадь и выехал из ворот, но здесь его, ухватившись за уздечку, поймал Рантцау. Струэнсе с некоторым раздражением спросил, чего он хочет.

— Насколько я понимаю, — с трудом сдерживая ярость, сказал Рантцау, — многого хочешь как раз ты. Но что это такое? Что ЭТО такое? Короля потащат к крестьянам. Чтобы посещать не влиятельных особ и тех, кто понадобится нам для наших реформ. А крестьян. Чтобы увидеть… что?

— Действительность.

— Ты пользуешься его доверием. Но ты на пути к тому, чтобы совершить ошибку.

На мгновение Струэнсе чуть было не вспылил, но взял себя в руки. Он объяснил, что летаргию и подавленность короля необходимо лечить. Король так долго пребывал в этом сумасшедшем доме, что он лишился рассудка. Король ничего не знает о Дании.

— Что говорит королева? — спросил Рантцау.

— Я ее не спрашивал, — ответил Струэнсе. — Отпусти лошадь.

— Ты совершаешь ошибку, — закричал Рантцау так громко, что его могли слышать все находившиеся поблизости, — ты наивен, скоро все будет в твоих руках, но ты не разбираешься в этой игре, оставь этого психа в покое, ты не можешь…

— Отпусти, — сказал Струэнсе. — И я не потерплю, чтобы ты называл его психом.

Но Рантцау не отпускал, продолжая что-то говорить громким голосом.

Тогда Струэнсе пришпорил коня, Рантцау отбросило назад, и он упал, а Струэнсе ускакал прочь, даже не оглянувшись.

На следующее утро король со Струэнсе начали свою познавательную поездку к датским крестьянам.

Первые два дня прошли очень удачно. На третий день разразилась катастрофа.

Это случилось вечером, где-то около Хиллерёда. Из кареты они издали увидели группу крестьян, вокруг чего-то собравшихся. Словно на невинную встречу. Потом карета подъехала ближе, и ситуация стала проясняться.

Люди столпились вокруг какого-то предмета. Когда карета приблизилась, возникло волнение, толпа расступилась, кто-то бросился бежать к усадьбе находившегося рядом поместья.

Карета остановилась. Король и Струэнсе увидели человека, сидевшего на какой-то деревянной конструкции. Король приказал подъехать поближе, и теперь фигура стала видна отчетливее.

На деревянной кобыле, составленной из двух козел с грубо отесанной балкой посредине, сидел молодой крестьянский парень, голый, со связанными за спиной руками и перехваченными под балкой ногами. У него была окровавлена спина, его, похоже, били кнутом, но кровь уже запеклась.

Его дико трясло и он, казалось, вот-вот потеряет сознание.

— Я предполагаю, — сказал Струэнсе, — что он пытался бежать. Тогда их сажают на деревянную кобылу. Те, что выживают, больше никогда не убегают. Те, кто умирает, обретают свободу. Так обстоит дело в Вашем государстве, Ваше Величество.

Кристиан с широко раскрытым ртом, исполненный ужаса, неотрывно смотрел на мученика. Маленькая группка зрителей тем временем ретировалась.

— Все крестьянское сословье сидит на деревянной кобыле, — сказал Струэнсе. — Такова действительность. Освободите их. Освободите их.

Когда в 1733 году ввели крепостное право, оно стало средством, помогавшим дворянству контролировать передвижение рабочей силы, или, вернее, этому передвижению препятствовать. Если ты был крестьянином, родившимся в каком-то поместье, то ты не мог покинуть это поместье до сорокалетнего возраста. Заработная плата, условия труда и жилье определялись владельцем поместья. После сорока лет разрешалось переезжать. Но, в действительности, большинство крестьян делались столь пассивными, сильно пьющими, обремененными долгами и физически измотанными, что какие-либо перемещения случались редко.

Это был датский вариант рабства. Оно обеспечивало благосостояние дворянства; в южной Ютландии условия были лучше, чем на севере, но все равно это было рабство.

Иногда рабы сбегали. В этом Струэнсе был прав. И поэтому их следовало наказывать.

Но Кристиан, похоже, не понял; эта сцена словно бы лишь напомнила ему о чем-то другом, что ему довелось пережить раньше. Он, казалось, не внял объяснениям Струэнсе, стал дико жевать и молотил челюстями так, будто слова не хотели выходить наружу; и буквально через несколько секунд он истерически завел бессмысленную словесную тираду, которая, в конце концов, вылилась в бормотание.

— Но этот крестьянский парень, быть может, перепутан — как я!!! почему меня наказывают? Таким образом!!! Струэнсе!!! что я сделал… неужели это справедливое наказание, Струэнсе… меня сейчас наказывают…

Бормотание Кристиана становилось все громче.

— Он бежал, наказанием является деревянная кобыла, — попытался объяснить Струэнсе, но король продолжал свои все более неясные и бесцельные истерические тирады.

— Вам надо успокоиться, — настойчиво сказал Струэнсе. — Спокойствие. Спокойствие.

Но нет.

Спустились сумерки, спина привязанного была черной от запекшейся крови, он, похоже, сидел на этой деревянной кобыле долго. Струэнсе, которому, в конце концов, пришлось оставить попытки успокоить короля, смотрел, как замученный мальчик медленно падает вперед, скользит вокруг деревянной балки и повисает, уронив голову.

Кристиан просто кричал, дико и без слов. Мальчик на деревянной кобыле молчал. Ситуация полностью вышла из-под контроля.

Короля было не успокоить. Из усадьбы к ним бежали люди. Король все кричал и кричал, пронзительно, душераздирающе, и не давал себя успокоить.

Мальчик на деревянной кобыле висел молча, почти доставая лицом до земли.

Струэнсе велел кучеру поворачивать карету. Король был нездоров, необходимо было возвращаться в Копенгаген. Но как раз когда карета с большой поспешностью развернулась, Струэнсе подумал о висящем на деревянной кобыле мальчике. Они не могут его оставить. Тогда он умрет. Он выскочил из кареты, чтобы, по возможности, добиться помилования; но карета тут же тронулась с места, отчаянные крики Кристиана делались все громче.

Мальчик висел неподвижно. Приближающиеся люди казались враждебными. Струэнсе испугался. Он ничего не мог с этим поделать. Он ведь находился в датской глубинке. Разум, правила, титулы или власть здесь ничего не значили. Люди здесь были животными. Они разорвут его на части.