Андрей Гнездилов - Встречи на дороге

• Название: Встречи на дороге
• Автор: Андрей Гнездилов
• Издательство: Речь
• Жанр: Психотерапия
• Год: 2006

Психотерапевтическая сказка — это мост между реальностями: социальной, объективной и тонкой, психической. Психотерапевтические сказки Андрея Гнездилова не просто создают эти мосты, они еще и питают наш психический мир. Они формируют более мудрое и терпимое отношение даже к тем вещам, которые мы не в силах изменить, они позволяют нам более тонко, духовно постигать смысл самых непростых жизненных ситуаций.

В данном сборнике представлено 20 новых сказок известного петербургского психотерапевта и сказочника.

---

— У нас живет самый счастливый человек! — закричали они. — Он единственный в мире, так же как и вы!

Вспомнив, в какую сторону ушел чудак, немедленно собрались за ним. И тут уже пришлось удивляться не одной принцессе. Оказывается, чудак поселился в самом заброшенном уголке государства, но, став строителем, умудрился выстроить там целый дворец, окруженный парком. С первого взгляда было понятно, что чудак и здесь чувствует себя счастливым. Увидев, что принцесса довольна, люди бросились к нему и предложили немедленно стать принцем.

— А что я должен буду делать? — спросил он.

— Ничего! Ты просто будешь принцем, мужем прекрасной принцессы!

— Но я не умею ничего не делать!

— Ну… повелевай нами!

— И этого я не умею…

— Ну, делай что хочешь и еще будь нашим принцем. А мы будем брать с тебя пример.

Чудак еще раздумывал, но тут принцесса улыбнулась ему и взяла дело в свои руки.

И вот красота и счастье стали править страной. Принц нашел себе дело и заботился обо всех своих подданных. Он вставал раньше всех, брал в руки метлу и шел убирать улицы, а потом строил, делал еще массу дел, и его подданные, видя его заботу, тоже начинали заботиться друг о друге, и страна благоденствовала.

Король Гранат

И все же, хотя вода кажется едва ли не самым страшным врагом камня, без нее он теряет половину своей красоты. Ты подумай, на незримых ладонях вечности стихия, изменчивая и капризная — то ласковая, то грозная, как улыбка властной женщины, прозрачная подруга света, олицетворяющая жизнь, — ведет бесконечную борьбу с твердыней, превращая ее в песок, растворяя в себе… Но чем тебя так поражают драгоценные камни? Не своим ли приближением к капле воды, отдающей свое тело солнечным лучам? Изумруд, бриллиант, сапфир, топаз… Они так же прозрачны, и влажный блеск их, как высший символ отраженности, не есть ли первоначальное свойство воды?

Впрочем, еще в древности существовало мнение, что мир состоит из четырех стихий, взаимопроникающих друг в друга. И если уж признать, что в огне есть вода, то «вода в камне» звучит вполне прилично… Это ужасно — желая дать золотой, разменивать его прежде на медь. Но где истоки наших мыслей? В тысячах мелочей, окружающих нас. Вот чья-то улыбка, мелькнувшая среди толпы, вдруг сольется со случайным ароматом цветка — и тихо зазвенит одна из струн души твоей, теплая волна нежности смягчит глаза. И вот — как чудесный узор неожиданно складывается из подброшенных цветных стеклышек — восторг охватил тебя при взгляде на привычную картину жизни. А корни — в этом несущемся потоке мелочей, где все одновременно и хаос, и гармония. Все связано нитями, которых мы не видим, и потому каждое явление — чудо.

И уж коли мы заговорили о чудесах, я расскажу тебе одну сказку.

В одной маленькой стране, спрятавшейся от любопытных глаз истории, наступала осень. Ласточки все чаще собирались в стаи и носились над землей, заглядывая в окна старого дворца. Его остроконечные башенки возвышались над густым парком, где притихшие деревья, облачаясь в золотые одежды, с тайной тревогой прислушивались к печальному бою больших дворцовых часов. Скоро северный ветер промчится, склоняя их верхушки, срывая богатые уборы с беззащитных ветвей. «Дорогу Властительнице Снов, несущей покой», — протрубит он. И жизнь с прощальным трепетом замрет в сверкающих оковах зимы.

А во дворце готовились к балу. Он устраивался всего раз в году и был совершенно необыкновенный. Герцог Лионель, правитель страны, доставал из сокровищниц все свои драгоценности и украшал гостей.

— Камни должны видеть солнце, чтобы не потерять своей красоты, — говорил он.

Вряд ли нашелся бы в мире редкий камень, которого не было во дворце. И этому немало способствовали подданные герцога. Причудливые вкусы или странный характер тому причина, но еще с детства он стал покровительствовать уродам, карликам, монстрам, отверженным, шутам. Прослышав о доброте Лионеля, эти несчастные толпами приходили в герцогство и селились в нем, отчего его прозвали Страной шутов. Здесь никто не смеялся над ними, не требовал веселить себя, и они спокойно могли проводить остаток жизни, чувствуя себя людьми, а не забавой или пугалом. Вельможные соседи герцога смеялись над ним, зато подданные платили ему любовью и преданностью. Многие из них, служившие раньше при королевских дворах, приносили в дар Лионелю драгоценные камни. И трудно было доставить ему большую радость! Он восхищался ими, как влюбленный, и ухаживал за ними, как за цветами.

— У каждого из них своя душа, привычки и свойства, и это — целая наука, — считал он.

— Уж не хочет ли он заняться алхимией и вступить в союз с нечистой силой? — шептали ненавистники.

— Он давно окружил себя ведьмами и колдунами, взгляните на подданных, — отвечали злопыхатели.

Но суеверный страх держал их на почтительном расстоянии от Страны шутов. А в ней самой было очень тихо. Одно воспоминание о прошлом, наполненном ненавистным кривляньем, заставляло жителей считать тишину первым законом герцогства. Только перед осенним балом на стены выходили герольды и трубили в звонкие рога, оповещая подданных о приближении праздника. Сам герцог на белоснежном коне в сопровождении своих рыцарей отправлялся приглашать к себе гостей. Этот праздник больше всего любили дети, и их-то и собирал Лионель в свой дворец. Для каждого он выбирал свой камень, придумывал наряды. Он с улыбкой объяснял близким и друзьям, что красота и безобразие — родные сестры, и для камней нужна оправа из уродства. Из соединения противоположностей рождается наивысшая выразительность…

И в этот раз маленькая кавалькада всадников двигалась по узкой горной дороге, отбрасывая длинные тени. Солнце спешило окунуться в море, а сгрудившиеся у горизонта облака казались сказочными хребтами, тающими в радужном сиянии. Наступил вечер… Прохладный ветерок, напоенный тонким ароматом водяных лилий, пахнул в лицо путникам, и неожиданно дорогу им пересек ручей. Усталые кони остановились, прильнув к воде. Среди деревьев, отражая закат, сверкали стекла небольшого дома, доносился чей-то смех. Герцог тронул поводья и выехал на поляну, заросшую высокой густой травой. У ручья сидела девочка и, бросая в воду желтые листья, смеялась тому, как они возвращались к ней. Услышав шум, она повернула голову, и Лионель увидел чудесное личико, словно созданное из журчания ручейка и нежного благоухания цветов.

«Такое личико увидишь только у фей, да и то во сне, — подумал он, боясь выдохнуть, чтобы не рассеять это прелестное видение. — Может быть, я уже нахожусь не в своей стране?»

Между тем незнакомка с таким же удивлением и восторгом разглядывала его. Видно, не каждый день рыцари сворачивали к лесной хижине. Герцог улыбнулся и вынул из сумки золоченый ключ. Каждому приглашенному на праздник раздавались такие ключи от комнат во дворце, куда они должны были явиться.

— Я приглашаю тебя на бал, — сказал он, протягивая руку.

Но девочка не двинулась с места. Ее лучистые глазки потемнели и наполнились слезами. В это время скрипнула дверь, и на пороге дома показались двое уродов: мужчина и женщина. Они испуганно кланялись, приветствуя герцога.

— Анжелина не может ходить, ваша светлость, — сказал хозяин, тяжело вздыхая.

Лионель соскочил с коня и подошел к девочке.

— И все-таки она должна быть на празднике. Я оставляю ключ и на обратном пути заеду за ней. Ты не побоишься ехать со мной, Анжелина?

— Нет, нет! — воскликнула девочка, разгоняя сумерки своей улыбкой.

Герцог махнул ей рукой и скрылся среди деревьев.

«Воистину, судьба непреклонна к моим подданным, — думал он, продолжая путь. — Избавив девочку от уродства, она обрезала крылья ее красоте».

А в домике у ручья не знали, радоваться или печалиться нежданно свалившейся милости. Когда родилась Анжелина, отец и мать не могли нарадоваться ее красоте. Однако, зная, как будет она со временем отличаться от своих сверстников, поселились вдали от всех, решив оградить ее от зависти и недоброжелательства. Лес дал им приют, но не уберег Анжелину от опасности. Однажды ее ужалила змея, и она не смогла больше подняться на ноги. Горько плакала над ребенком несчастная мать, а отец хмуро утешал ее, говоря, что лучше быть такими же, как все, или хуже, чем возвышаться над другими. Все детство Анжелины прошло у ручья, с которым она подружилась и научилась разговаривать.

— Он рассказывает куда интересней, чем ты, — говорила она отцу.

И действительно, не уходя никуда от дома, она знала, что делается вокруг, едва ли не лучше родителей. Ручей раскрывал ей все тайны леса. Проплывающие щепки сообщали Анжелине о том, что сломался старый дуб. Клочки меха, зацепившиеся за тростники, передавали, что медведь приходил запить сладкий дикий мед и остудить ужаленную пчелами лапу. Не случалось ни одного события в лесу, о котором бы не поведал девочке ее веселый прозрачный друг.