Эдуард Зорин - Большое Гнездо

• Название: Большое Гнездо
• Автор: Эдуард Зорин
• Издательство: «ЭКСМО»
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1994
• ISBN: 5-85585-050-1

«Большое Гнездо» — третья книга из задуманной автором тетралогии о владимирском князе Всеволоде Большое Гнездо, о Руси конца XII века и насущной потребности того времени в объединении обособленных княжеств, в прекращении междоусобиц накануне татаро-монгольского нашествия.

В первых двух книгах («Богатырское поле» и «Огненное порубежье») повествуется о том, как Всеволод, проводивший объединительную политику, подчинил себе Ростов Великий и Киев, в третьей книге рассказывается, как он сумел покорить Великий Новгород — победил боярскую вольницу.

---

— Во всем ли прав ты, княже? — выслушав до конца, спросил Звездан. — Не хулишь ли, ослепленный, и ближнего своего?

— В том ли добро, чтобы каждому угождать! — воскликнул князь. — Почто всю вину на меня кучей свалил? Почто бояр не винишь? Почто с них не спрашиваешь?..

— Ты — князь.

— Пристало ли мне к ним на поклон идти? Тот, кто со мною, тот весь на виду. И доброго совета послушаться я всегда рад… Только добрых советов что-то не слышу от старых бояр — молчат, затаили злобу, ждут… А чего ждут? Смерти моей ждут? Напрасно. Я сынов вместо себя поставлю. Не старшего князя в роду — родную кровь. От старшего князя, пришедшего со стороны, проку нет. А у нас — корни в этой земле, каждая былиночка — своя. Так и пойдет: от сына — к внуку, от внука — к правнуку. И будут они множить, а не расточать завещанное: чай, не чужому оно, чай, своему…

— Дивно говоришь ты, князь, — поколебал свою уверенность Звездан. Запальчивые слова Всеволода еще звучали в его ушах. Вона как преобразился князь — нипочем не узнать его. Куда и сонливость делась: выпрямился он, будто выше стал, разрумянились щеки, глаза заблестели открыто и яростно. Говорил князь заветное, душой не кривил. И за одно за это уже полюбил его Звездан.

— Разговорил ты меня, — ухмыльнулся Всеволод. — Задел за живое. И на том тебе спасибо, Звездан.

— Что ты, княже! — воскликнул Звездан, смущаясь еще больше. — За что меня благодаришь?

— То, что на уме у него, скажет не всяк, — остановил его Всеволод. — Молод ты — оттого и открыт, оттого и душа у тебя нараспашку. А только впредь такое сказывать мне не моги…

— Как же — так? — оторопел Звездан, удивляясь перемене, вдруг случившейся в князе.

Всеволод сузил глаза:

— Не моги!

Онемел язык у Звездана, ноги онемели от непонятной тяжести, встал он и снова опустился на лавку, руки безвольно упали между колен.

— Прости, княже… Все в твоей воле.

— Про то, что сказано, запомни хорошенько, Звездан.

— Все запомню, княже.

— Крутая обочина недолго стоит… А теперь слушай-ко мой наказ. Коли выполнишь все, как велю, быть тебе у меня в великой чести. Словиша за тебя слово сказал, ему — верю.

— И мне верь, княже! — воспрянул Звездан.

Всеволод улыбнулся. Хоть и осерчал он немного, а все-таки понравился ему молодой дружинник. Полагался на него князь. Не кривил душой. Говорил, доверяясь, открыто:

— Путь тебе лег не близкой. В Новгород скачешь гонцом. Нынче посадник Мирошка у меня в гостях, скажешь владыке — жду, мол, и его к себе в гости. А ежели приглашения моего не примет, брать буду Новгород на щит. Пусть не противится Мартирий — иного пути для него всё едино нет. Не я, так новгородцы не долго потерпят его на владычном столе… Все ли понял? Все ли, как сказано, передашь?..

— Как не понять, княже, — воскликнул Звездан. — И грамотку ко владыке дашь?

Он скользнул взглядом по разбросанным на столе листкам.

— На словах передашь, — мотнул головой Всеволод. — Только чтобы слово в слово. Запомнил ли?

Звездан повторил сказанное князем.

— Светлая у тебя голова, — похвалил Всеволод.

Лицо дружинника озарилось улыбкой.

Недолго задержался Звездан у князя. Словиша выпытывал у него в волнении:

— Лишнего не сказал ли? Доволен ли был тобою князь?

Узнав о том, что едет он в Новгород, обрадованно тряс за плечи:

— Скоро свидишься с Гузицей, скоро обнимешь свою ладу…

— А признайся, Словиша, — улыбался счастливый Звездан, — неспроста ведь кликнул меня князь?..

Отнекивался Словиша, но по глазам его видел Звездан: неспроста. Доброе братство милее богатства. Для друга нет круга, и семь верст ему не околица.

2

Недалеко отъехав от Владимира, оглянулся Звездан, перекрестился на золотой крест Успенского собора, помешкал немного, задумавшись, а после уже не оборачивался. Споро побежал конь, ходкой трусцой — легкий был у него шаг и отзывчивый нрав. Недаром так любил его и холил Словиша. Никому бы и приблизиться к нему не дал, а для друга своего — не пожалел.

Хороший был денек, солнышко выдалось на славу — с приятной истомой во всем теле покачивался Звездан в седле. Поначалу места вокруг шли хоженые-перехоженные, часто попадался навстречу народ — кто пешком, кто верхами, кто на возах. Разный люд стекался во Владимир, у каждого дело свое, своя забота. Те, что верхами ехали, выглядели побогаче, держались поувереннее; те, что пешими шли, — победнее, а иные и вовсе в тряпье, потухшие взгляды их провожали гордо сидящего на коне дружинника со страхом и смирением; отступали странники на обочину, шапки снимали, покорно ему кланялись…

Чем ближе к полудню, тем солнце становилось горячей. Нудливо вилось над Звезданом прилипчивое комарье, распахнутый на груди кожух взмок от обильного пота.

Высмотрев поляночку у лесного ручья, Звездан спешился, раздевшись до пояса, окатился прохладной водой. Дальше ехать не было сил, и он решил переждать в тенечке до закатного часа.

Усталость брала свое: повертевшись недолго на раскинутом кожухе, Звездан задремал. Сон еще не совсем обволок его, еще виделось сквозь дрему синее небо и неподвижные лапы обступивших поляну высоких елей, как вдруг почудилось ему, будто пробирается кто-то лесом к облюбованному им ручью — слышалось пофыркивание лошадей и спокойные голоса. Стреноженный конь Звездана забеспокоился, запрядал ушами и тихонько заржал. В ответ долетело такое же тихое и призывное ржанье, кусты раздвинулись, и Звездан узнал в переднем вершнике Веселицу. Второй конь чуть призадержался в чаще, а когда и он показался, Звездан удивился еще больше — никак, баба в седле, вот чудеса!..

— Вот так встреча, — сказал Веселица, натягивая удила. Конь под ним осел и остановился, взрывая копытами землю. Баба, сдерживая своего жеребца, глядела на Звездана с любопытством.

— Здорово, Веселица, — отвечал Звездан с легким поклоном. — Небось и тебе накалило темечко?

— Да, день жаркий.

— Места на поляне хватит всем.

— Спасибо тебе, — сказал Веселица и, обернувшись к бабе, добавил:

— Вот — жена со мной. Малкой ее кличут.

Смело глядя Звездану в глаза, баба приветливо улыбнулась и ловко спрыгнула с коня.

Звездан пригляделся к ней повнимательнее — стройна, проворна, взгляд не блудливый, прямой, под слегка приоткрытыми губами ровно поблескивают белые зубы.

— Никак, справили свадьбу недавно, а я не слыхал?

— Свадьбы еще не справляли, а в церкви венчаны по обычаю, — ответил Веселица.

— Что так? — удивился Звездан.

— Долго рассказывать, — махнул Веселица рукой. — А нынче путь держим в Переяславль.

— Поди, не по своей воле?

— Куды там. Князь повелел, вот и едем.

— Все мы князевы слуги…

Видать, Веселица не очень-то был расположен отвечать на Звездановы пытливые вопросы. Да и встреча в лесу его не порадовала. С этой минуты, хошь или не хошь, а ехать им до самого Переяславля вместе.

Сидя на раскинутом под рябиновым кустом кожушке и отмахиваясь пушистой веточкой от комаров, Звездан поглядывал на Веселицу с нескрываемым любопытством. Да и было отчего. Еще давно, еще когда молодой купец вел прибыльный торг и прогуливал в своем терему все ночи напролет, сзывая к себе разный суматошный люд, слава о нем прошла по всему Владимиру. Был тогда Веселица доступен и щедр, в шелка и бархаты наряжал случайных выпивох, во множестве толпившихся на его дворе, а пуще всего — беспутных девок и вдовых баб. Помнил Звездан Веселицу и в печальную пору, когда просил он милостыньку в проезде Золотых ворот, смиренно стоя рядом с юродивыми, поглядывавшими на него свысока и с презрением, — гордого в падении своем и такого же, как и прежде, неунывающего и задиристого. Помнил, как ворвался Веселица к отцу его, Однооку, как били его слуги и, бесчувственного, грузили на телегу и ноги его, как плети, свисали с задка, а окровавленная голова елозила по днищу, выстланному перепревшей соломой. Потом исчез Веселица, лишь изредка появляясь в городе, потом объявился снова — в обличье необычном, такой же смешливый и озорной, на коне, подаренном князем, в однорядке со Всеволодова плеча. Теперь уж все в это поверили — родился он под счастливой звездой. Легким был Веселица и везучим. А что до Одноока, так тот чуть не кончился от зависти — ни дня не поступился совестью своей молодой купец, а вот же тебе — снова выбился в люди, в княжой терем вхож, новую избу поставил…

— Что глядишь на меня, Звездан, будто видишь впервой? — заметив обращенный на него взгляд, спросил Веселица.

— А и верно — почто? — вопросом на вопрос отвечал Звездан. — Люто зол на тебя мой отец, имени твоего при себе слышать не хочет, а мне ты мил…

— Что верно, то верно — меж отцом твоим и мною глубокий омут. Не кинуться друг на друга, но и не уйти. Простить Одноока не могу, греха на душу взять не в силах. А про тебя знаю — сердцем ты кроток, не злобив и не алчен, как отец твой, и я хочу быть тебе другом.