Инга Петкевич - Плач по красной суке

• Название: Плач по красной суке
• Автор: Инга Петкевич
• Издательство: ТИД Амфора
• Жанр: Современная проза
• Год: 2005
• ISBN: 5-483-00098-6

Российская действительность, Совдепия — главная героиня этого романа-плача, романа-крика.

---

Молодежь ненавидела ее за бездарно прожитую жизнь.

— Да я бы на твоем месте уж лучше в тюрьму села, чем торчать тут всю жизнь, — любила говорить Варька.

Девчонка чуяла свою судьбу и законно ужасалась ей.

— Это ты можешь торговать газированной водой, а я с дипломом, — возражала Нелли.

— Диплом! Диплом! — взрывалась Варька. — Купили вас по дешевке этими дипломами! Задарма поимели! Теперь кто угодно больше вас зарабатывает.

Это была чистейшая правда, и Нелли знала эту правду, но продолжала гордиться своей золотой медалью и своим полуфиктивным дипломом.

Я поспешила ей на выручку, отогнала от нее злобную Варьку и, как могла, утешила несчастную.

— А в одном институте, в одном институте, — пьяненьким голоском заверещала Брошкина, — недавно сварили доцента.

— Подсидели и свалили, что ли? — вяло поинтересовалась Нелли.

— Ничего подобного! Они его убили и сварили в кислоте, — уточнила Брошкина.

— Заткнись, порву, как кильку! — рычит Клавка, но общий хохот заглушает ее слова.

— Да я серьезно вам говорю, — не унимается Брошкина. — Мне верный человек сказал. Они там диссертацию спрыскивали, а он, подонок, им мешал. Они его под горячую руку укокошили, а труп сварили, чтобы он, значит, в кислоте растворился, чтобы следы замести… Варили, пока сами не угорели. Утром приходят сослуживцы, а они там все пьяные, вповалку дрыхнут мертвым сном, и недоваренный доцент в кастрюле плавает.

— Ой, худо мне, бабоньки! — впечатлительная Князева выдает на паркет мощную струю.

Брошкина оторопело наблюдает за ней.

— Держите меня! — заходится Клавка-Танк. — Я это у… убоище с дерьмом смешаю.

— Я что, я правду говорю, — лепечет Брошкина. — За что купила, за то и продаю.

— Дураково поле х…ми огорожено, — остервенело шипит Варька.

Самое странное, что случай с доцентом действительно имел место, весь город о нем потом говорил.

Варька-Бандитка

Было ей двадцать, и три года она работала у нас делопроизводителем и курьером, а точнее, служила козлом отпущения, которого вместо нас гоняли в колхозы, на овощебазу, в подшефный детский садик, на митинги протеста и прочие общественно-политические мероприятия. Она не роптала, ей нравился такой образ жизни, потому что производить материальные ценности сидя на стуле она органически не могла, а главное — не желала.

Варька родилась под знаком Стрельца и была убеждена, что именно это зловещее созвездие наделило ее таким дерзким, неугомонным характером, бунтарской натурой и злосчастной судьбой. Она утверждала, что всю жизнь ее преследовал злой рок, и, только ознакомившись с собственным гороскопом, она поняла его неотвратимую закономерность и не то чтобы смирилась, а, скорей, приняла вызов и уже никогда не складывала оружия.

Оголтелая, яростная спорщица и изощренная матерщинница, отчаянно-дерзкая стерва, она люто ненавидела всех нас за пришибленность, лживость, трусоватость и глупость и никогда не уставала проклинать, клеймить, обличать общество, которое нас порождает. Патологически честная, отважная и беспощадная экстремистка, она порой несла такую контру, что все мы в панике разбегались и прятались от нее — забивались в щели, как тараканы.

— Вы меня тюрягой не пугайте! — злобно орала она на Клавку-Танк. — Лучше в лагере сидеть, чем в вашей вонючей шарашке! Вы на себя поглядите! Мокрицы какие-то вонючие, дерьмо ублюдочное… — Мат-перемат, а в глазах отчаяние загнанного в тупик хищного звереныша, который никогда не приживется в неволе и всегда будет кусать любого дрессировщика и получать за это по шее.

Многие удивлялись, что она с такими дикими замашками до сих пор гуляет на свободе, а другие считали ее провокатором на том основании, что Варьке и впрямь слишком многое сходило с рук. На этом же основании третьи намекали на ее родственные связи с сильными мира сего, которые втихаря покрывают ее дикие выходки и безобразия. Никто ничего толком не знал, но факт покровительственного отношения к хулиганке со стороны принципиальной Евгеши был всем очевиден, потому что именно наша начальница устроила к нам эту оторву и некоторое время с великим рвением пыталась выучить негодяйку профессиям шрифтовика и ретушера. Поговаривали, что жизненные пути Варькиных родителей и нашей Евгеши пересеклись по партийной линии где-то там в блокадные лихие времена, поэтому в знак партийной солидарности Евгеша старалась отблагодарить своих благодетелей и помочь им обуздать строптивого ребенка. Скорей всего так оно и было. Только Евгеша взвалила на себя явно непосильную нагрузку: обучать необузданную Варьку кропотливой профессии шрифтовика было все равно что козу — играть на рояле. Порывистая Варька органически не могла усидеть на стуле больше пяти минут: перо в руках гнулось, скрипело и ломалось, тушь лилась рекой, она вся клокотала от бешенства, как вулкан, а сквозь яростно стиснутые зубы вылетали такие дьявольские проклятия, что сослуживцы просто холодели от ужаса.

Угловатая, голенастая и косолапая дылда-подросток, она вызывающе небрежно относилась к своей внешности: никогда не снимала вылинявших грязных джинсов, бесформенного мужского свитера или футболки. Головного убора не носила даже зимой. Прекрасные русые волосы расчесывала на прямой пробор и заплетала в тугую косицу, на конце перехваченную пеньковой веревкой. При малейшем вмешательстве косметики ее блеклое лицо могло стать красивым, но Варька принципиально отвергала косметику, в результате чего мужики не обращали на нее внимания. Зато подростки прямо-таки обожали — с ними она всегда находила общий язык. Худая, почти одичалая и вечно голодная, зимой в поношенном ватнике, в матросском бушлате или солдатской шинели, с отважным, дерзким лицом и гордо поднятой головой, Варька больше всего походила на партизанку, которую немцы ведут на расстрел.

Наше сердобольное бабье жалело Варьку и подкармливало ее. Она жадно набрасывалась на подношения, горячо благодарила своих благодетельниц, и было приятно наблюдать ее молодой здоровый аппетит. Но когда пытались ее приодеть и волокли из дома всякие обноски, Варька проявляла неожиданную привередливость. Большинство тряпок она категорически отвергала, а принимала самые сомнительные — вроде старого кожаного плаща или ветхого хлама из бабушкиного сундука. Последний она просто обожала и могла тут же напялить на себя батистовую сорочку в кружевах и прошивках и ходить в таком виде, пока сорочка не почернеет.

Однажды в обеденный перерыв она решила примерить купальные женские панталоны прошлого века, с рюшечками и оборочками телесного цвета. В сочетании с линялой гимнастеркой, которую Варька тогда не снимала, панталоны смотрелись так чудовищно, что мы проржали весь перерыв. Но когда она, к нашему ужасу, хотела отправиться в таком виде к директору типографии, нам уже было не до смеха. Мы повисли на Варьке и с большим трудом содрали с нее панталоны. И тут как-то обратили внимание на ее ноги, которые отличались прямо-таки невероятной красотой. В то время носили мини, и бабы стали упрекать Варьку, зачем она скрывает такое сокровище.

— А, ноги, — небрежно отмахнулась она. — Почему я должна их всем показывать? У меня, может быть, и грудь приличная, и все остальное. Что же, мне голой ходить, что ли?

Нет, такого халтурного отношения к своей внешности нам было не понять. Мы, конечно, слышали про хиппарей, но в нашем учреждении они были крайне неуместны и даже возмутительны. Варька же начисто игнорировала общественное мнение и продолжала валять дурака, несмотря на наши отчаянные протесты, проработки и внушения.

Я думаю, что в любом более демократическом государстве Варька, разумеется, давно бы ушла в хиппи, только ее и видели. Но в нашем благословенном отечестве хипповать не рекомендовалось даже после трудового дня, в свободное от работы время. На Невском регулярно устраивались облавы на мальчиков и девочек, одежда которых не соответствовала милицейским вкусам и стандартам. В каждом парадняке валялись пьяные, хулиганы подкарауливали прохожих в каждой подворотне, проститутки осаждали иностранцев возле ресторанов, бомжи окопались в разрушенных домах — и никому не было дела, милиция в основном боролась с вызывающе одетыми детьми. Сколько же лишней злобы и ненависти власти порождали к себе такой идиотской политикой и тактикой! Можно подумать, что единственная цель нашего руководства — сеять в народе злобу и отчаяние, повергая тем самым все население страны в состояние алкогольной депрессии, всеобщего маразма и повальной деградации.

Вулкан взорвался по случаю чехословацких событий. Сама операция давно отгремела, и наши танки спокойно осели на гостеприимных чехословацких просторах. Но тут кто-то из посетителей имел неосторожность поднять эту опасную тему в присутствии Варьки. Сами мы на подобные скользкие темы не рассуждаем никогда. Дети культа, мы прекрасно знаем, где нас угораздило родиться. А уж стихийный митинг протеста, который разразился в стенах нашего заведения, не мог бы присниться нам даже во сне. К тому же это был не просто митинг, а целое сражение с мордобоем, матом и такой тяжелой артиллерией антисоветской пропаганды, от которой наше партийное руководство в лице Евгеши чуть не окочурилось.