Алексей Суворин - Дневник А.С. Суворина

• Название: Дневник А.С. Суворина
• Автор: Алексей Суворин
• Издательство: Издательство Л. Д. Френкель
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1923

Искренний и интимный дневник крупнейшего издателя, журналиста и общественного деятеля А. С. Суворина. В отличие от традиционных для эпохи суховатых и формальных мемуаров, это настоящий дневник крупной, неоднозначной личности, передающий все колебания, волнения, пороки, сексуальные интересы, слухи и т.п. Это не только история времени, но и история личности. Не менее интересен и другой пласт дневника — Суворин дружил и общался со множеством значительных людей, которым он не стеснялся давать откровенные (и часто уничижительные оценки).

---

Я поступил в корпус в Воронеже 15 ноября 1845 года, прошел два приготовительных и 4 общих класса, переходил ежегодно и принадлежал к 1-му выпуску. В августе 1851 года приехал в Петербург, в Дворянский полк, где было два специальных класса, по окончании которых выпускали в гвардию, артиллерию и пехоту. Меня, выпустили в саперы. Я желал поступить в университет, занимался грамматикой по книжке Греча и подал прошение, что желаю выйти по болезни. Меня выпустили коллежским регистратором, вместе со мной вышел В. В. Марков, и он-то в сущности и увлек меня. В декабре 1853 года приехал в Коршево, где прожил 54 и 55 года. В 1855 году жил летом у В. Я. Турилова в Воронеже, готовился к экзамену в уездные учителя, выдержал «поступил учителем истории и географии в Бобровское уездное училище: этом же году. В 1857 году женился на Анне Ивановне Барановой. В августе 1859 года переехал в Воронеж на ту же должность. В июле 1861 года переехал в Москву, в «Русскую Речь», которая прекратилась с первым нумером на 1862 год. В декабре 1862 года переехал в Петербург в «Спб. Ведомости». В 1874 году Корш продал их по приказанию правительства, за неблагонамеренность. Остался не у дел. С конца 1875 года работал в «Биржевых Ведомостях». В 1876 году основал «Новое Время» вместе с Лихачевым, 29 февраля.

Участвовал в «Модном магазине» — кажется так — поместил там стихотворения из Беранже, в «Весельчаке», в «Русском Дневнике», в «Русской Речи», в «Развлечении», «Современном Слове», «Отечественных Записках», «Времени» Достоевского (повесть «Аленка» была принята Ф. М. Достоевским, набрана там но «Время» было запрещено, повесть явилась потом в «Отечественных Записках»), в «Современнике». («Солдат и солдатка»), в «Вестнике Европы», в «Русском Инвалиде» (обзор журналов), в «Древней и Новой России», в «Русском Слове». В «Весельчаке» и «Развлечении» — юмористические стихотворения и очерки, «Современнике» и «Отечественных Записках» — рассказы и повести: «Солдат и солдатка» («Совр.»), «Аленка» и «Отверженный»; в «Воронежской Беседе» — ранее этого, именно в 1862 годе, рассказ «Гарибальди» а повесть «Черничка». В «Современном Слове» письма из Москвы; в «Отечественных Записках» — несколько повестей, в «Вестнике Европы» — множество рассказов и проч. — Статьи вырваны и собраны в отдельный том в моей библиотеке. В «Русском Слове» — письмо из Воронежа под псевдонимом «Землянский».

За чтение моего рассказа «Гарибальди» перед императрицей Марией Александровной И. М. Садовский получил перстень. Его же чтение этого рассказа в Москве, на одном литературном утре, доставило и мне успех, — меня вызывали. Составлял книги «Для чтения», «Великие явления и очерки природы», участвовал в составлении и переводе «Слуги желудка» и «История Французской революции» Минье, «Путешествие к центру земли» (есть мои добавления в этом переводе), составлял много нумеров «Детской Библиотеки», куда писал биографии писателей и т. д. В «Новом Времени» масса статей моих не подписанных.

8 сентября.

Пробовал писать — ничего не выходит. Писал 2-ой акт «Героини», бледно выходит. Видно надо поставить точку к этим упражнениям.

10 сентября.

Завтра мне 65 лет. Вот сколько живу. Очень много. Сегодня получил от брата Петруши письмо, в котором он говорит, что в церкви села Коршева метрические книги существуют с 1781 года. Наш прадедушка был Федор. О нем в метрике сказано: «Депутат однодворец Федор Прохорович Суворин», умер от натуральной болезни 18 августа 1791 года. 60 лет от роду. По уличному нас называли Путатовыми, очевидно, от этого депутата Федора. Где он был депутатом? Самое это слово откуда пошло? От Екатерининской комедии. Но нашей фамилии нет в списке депутатов, да и Федору в 1767 году было всего 25 лет.

У этого Федора было три сына: Родион, Иван и Димитрий. Все трое умерли в один и тот же год, в июне и в июле 1787 года. Родион — 1 июля (40 лет), Иван — 28 июня (36 лет) и Димитрий — 20 июня (35 лет). Вероятно, была какая-нибудь эпидемия. У Родиона и Ивана детей не было, кажется. У Димитрия было два сына: Родион и Сергей. Жена его, Варвара Ермолаевна, умерла в 1814 году. Сергей Димитриевич — наш отец. Прадед мой умер 1 октября, 65 лет. Отец мой умер 69 лет. Если жить мне как прадеду, то умереть очень скоро, а если как отцу, то еще ничего. Почудим!.

* * *

Написал Леле в Петербург, чтобы все процентные бумаги, которые хранятся у меня в кабинете, в железном шкапу, были отданы моим родным, брату, сестрам, племянникам и племянницам, Надеюсь, это будет исполнено и никто жадности не обнаружит. Там около 30 тысяч, если не ошибаюсь, но есть бумага плохая — Русского промышленного банка, купленная за 345 р., а теперь упавшая чуть ли не на 250 руб.

17 сентября.

Чудесный осенний день. Мне было бы хорошо, но я узнал из афиш, что Кл. Ив. не играет. Потом А. Б. Коломнин написал, что она просила прибавки 50 руб., ей не дали, она просила роль Ирины и сказала, что больше не служит. Мне ее очень жаль, очень жаль. Не как актрису, а как странного человека. Она — странный, больной человек, у которого нет ни привязанностей, ни приюта. Я в этом уверен. Она, все ищет чего-то и не находит. Может быть, счастья. У нее есть фантазия, таланты, но все какие-то несовершенные, зачаточные. Как она здесь, в деревне, была деятельна. Ни разу, в течение месяца, она не сидела без дела. Особенно предавалась лечению. Баб и девок принимала, раны им обмывала, и все это внимательно. Может быть, тут ее настоящее призвание. Она сама несчастна и бесприютна и к несчастным ее тянет. Мне жаль ее потому, что она теперь ревет, бьется головой о стену и жалеет, что вышла из театра. Он все-таки давал ей цель, занятие. Я написал Насте письмо на днях, странное письмо, которое и не поймет она, да и сам я не понимаю, зачем я это ей написал. Я чувствую, что как будто надо сводить счеты с жизнью, но никогда я их не сведу. Я не аналитик. Я не умею думать, не умею предупреждать действия свои и поступки. Поэтому в затруднительные моменты я быстро теряюсь и становлюсь усталым и малодушным. Меня обозлил Плющик-Плющевский. Этот хитрый пройдоха так обходит меня, что я совершенно в его руках. Я злюсь и совершенно ничего поделать не могу. И ничего с ним не поделаю. Он льстит мне, говорит о своем «почитании», а на самом деле ненавидит. Я знаю, какими злыми и ехидными глазами он на меня смотрит. Теперь я ему нужен для его переделки «Преступления и Наказания» Достоевского, которое пропустил ему Литвинов. Как «тайному советнику» не пропустить?! Чиновники друг за друга стоят. Литвинов, впрочем, очень милый и симпатичный человек, хороший театрал.

* * *

Эти дни читаю «Идиота» Достоевского. Никогда я этого романа не читал. Странный писатель! Мне кажется, что все его люди — от его нутра, его души и воображения. Таких людей он не видал, да таких, может, нет и не было. Были только, может, подобия им. Какую-то преступную душу, мрачную, таинственную, он изображает. Есть ли это русская душа? Много увлекательных страниц, много поистине драматических сцен. Все его романы в сценах. Он любит разговоры, тянет их бесконечно, и многие очень занимательны. Он говорил мне, когда я у него спросил однажды, почему он не писал драм? — «Белинский говорил, что драматический талант складывается сам собой, с молоду. Вот я и думал, что если я начал с романов и в них силен, то я не драматург!».

22 сентября.

Письмо от Плющика по поводу того, что я восстал против назначения роли Дуни в «Преступлении и Наказании» г-же Погодиной. Дуня — красавица, а Погодина — замухрышка с носовым голосом. Я отвечал ему телеграммою: «Не режиссер, а вы обязаны были сообщить мне распределение ролей, даже посоветоваться со мной, как это делали решительно все авторы на императорских сценах. Зачем вы на стрелочника сваливаете? Относительно своего авторства вы очень ошибаетесь. Между вами и автором колоссальная разница. В некоторой степени вашим объяснением я удовлетворен. Далее делайте, как найдете, лучшим. В ваши права я больше не вступаюсь. Суворин».

* * *

…Случай графа Л. Н. Толстого и г. Маркса, издателя «Нивы». — На руку ли это «марксистам?» Г. Маркс — капиталист, граф Толстой — рабочий. Граф Толстой продал за тысячу рублей с печатного листа «Ниве» первое издание своей повести «Воскресенье». Он прямо и категорически заявил г. Марксу, что продает только первое издание, или, вернее первенство его печатания, что после появления в «Ниве» частей этой повести, все другие издания имеют право пользоваться «Воскресеньем», как своею собственностью, ибо сейчас же повесть эта в каждом отрывке и в целом делается общею собственностью. Надо знать, что первоначально цена повести была объявлена в 1500 руб. за печатный лист, причем граф Толстой, из целей чисто благотворительных, готов было сделать оговорку, что продает первое печатание своей повести вплоть до появления ее в печати целиком, до конца. Только тогда, когда она напечатана была бы до конца, она поступила бы в общую собственность. Эта оговорка увеличивала, бы благотворительный капитал тысяч на 8, на 9. Но затем граф Толстой отказался от этой мысли и предложил за 1000 р. с листа только первое печатание, сейчас же переходящее в общую собственность. На этих условиях Маркс и купил, и это может подтвердить один из литераторов, взявший на себя посредничество в этом деде.