Алексей Суворин - Дневник А.С. Суворина

• Название: Дневник А.С. Суворина
• Автор: Алексей Суворин
• Издательство: Издательство Л. Д. Френкель
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1923

Искренний и интимный дневник крупнейшего издателя, журналиста и общественного деятеля А. С. Суворина. В отличие от традиционных для эпохи суховатых и формальных мемуаров, это настоящий дневник крупной, неоднозначной личности, передающий все колебания, волнения, пороки, сексуальные интересы, слухи и т.п. Это не только история времени, но и история личности. Не менее интересен и другой пласт дневника — Суворин дружил и общался со множеством значительных людей, которым он не стеснялся давать откровенные (и часто уничижительные оценки).

---

Далматов сегодня взял у меня 500 р., причем рассказал трагическим голосом трогательную историю. Он любил девушку 22 лет, дивную, «которой я не стоил, чудную девушку»; она родила, ребенка вытащили щипцами и щипцами же будто отравили ее кровь, она страдала 6 дней и умерла. Хоронить ее надо в Петергофе в это воскресенье. Насколько тут правды, бог весть. Но чтоб он влюбился, не верится, ибо в это же время он стольких любил и, вероятно, все «чудных».

* * *

Мне хоть на пальцах гадать — брать театр или не брать. Если брать, наверно еще тысяч 30 надо, но эта суета мне любезна и приятна. В театральной атмосфере что-то ядовитое, как в алкоголе или никотине.

* * *

«Новый Мир» продолжает делать сборы, и без него убытки были бы больше. — Помимо всех расходов, я не считаю, что заплатил рублей 500 за перевод двух драм, из них одна не пошла, другая запрещена цензурой; за «Новый Мир» заплатил 100 фунт. стерл., а сам сделал перевод двух актов. Перечитал множество пьес, множество накупил этой дряни, давал деньги без отдачи актерам, ставил пьесы издателям. Не говорю том, что не жалел здоровья. Да все равно, ведь умирать надо, рано или поздно.

* * *

Сегодня ехал из театра на извозчике. Он — Новгор. губ., Старо-русскаго уезда, за С. Руссой 35 верст, Игнатием зовут. — «Сколько лет?» — «61-й». — А у него все волосы и борода черная. Лицо, как у 35 летнего. Говорит мне, что жена у него двумя годами старше его, 9 человек родила и только спереди зубов двух нет, а то как 17-летняя девушка. Он никогда не пил ни водки, ни пива и не курил. Только 4 рюмки коньяку выпил на свадьбе у брата, 30 лет тому назад. Болен никогда не был. У сына его 6 человек детей. Отец пил. «Я насмотрелся на него и не пил. Он умер, когда мне было 24 года». Зарабатывает в зиму до 100 руб., летом не ездит. Говорит, что их ремесло такое, что коли пить, то ничего не заработаешь.

8 февраля.

Завтракал у К. Е. Маковского. Было человек 30. Жена его называет не иначе, как Константин Георгиевич. Выносили детей, даже 3 месячного младенца, на руках у мамки. Девочка обошла всех и все целовали ее ручку, а мальчик тоже всех обошел и подставлял свою щеку для поцелуя. Может быть, это превосходно, а, может, и не надо.

* * *

Н. Ф. Сазонов говорил мне, что государь желает учредить в Эрмитаже представления русских пьес. Всеволожский сказал ему, что так как «Не пойман не вор» и «Он в отставке» нравятся, то не напишу ли я 2-х-актную вещь для этого театра, причем цензура будет самая снисходительная, так что можно писать гораздо свободнее, чем для театра вообще.

* * *

С. И. Сазонова говорила, что вчера на собрании «Союза» говорили, будто я наговорил мин. внут. дел об этом союзе не весть что. Я министра видел в ноябре и никогда не говорил о писателях с ним. Подлая сплетня пойдет гулять.

11 февраля.

Был у Л. Н. Толстого, который не был в Петербурге 20 лет. Остановился у Олсуфьева, Фонтанка 14. У него были Ге, Чертков и баронесса Икскуль. Черткова высылают заграницу, у него был обыск, отобрали бумаги о духоборах. О «Чайке» Чехова Л.Н. сказал что это вздор, ничего не стоящий, что она написана, как Ибсен пишет.

— «Нагорожено чего-то, а для чего оно, неизвестно. А Европа кричит «превосходно». Чехов самый талантливый из всех, но «Чайка» очень плоха».

— «Чехов умер бы, если б ему сказать, что вы так думаете. Вы не говорите ему этого».

— «Я ему скажу, но мягко, и удивлюсь, если он так огорчится. У всякого есть слабые вещи».

Заговорили о государе.

— «Вам бы поехать к нему, вы бы его убедили».

— «Если жену свою не убедишь», — сказал Л.Н. — «то государя уж и подавно.»

— «Ну, жена другое дело, она слишком близка»…

— «А государь слишком далек», — сказал Толстой.

О нормировке рабочего дня: не понимает, зачем это, это только стесняет рабочего, он хочет работать, а ему не дают. Надобна свобода рабочих. Есть движение на земле, а земли нет.

— «А стачки?»

— «Что ж стачки? Генри Джорж справедливо говорит, что стачки можно уподобить двум богачам, которые стоят на берегу моря и бросают в него червонцы. Один бросит один золотой, другой два; первый два, второй три, и т. д. без конца».

О «Чайке» еще говорил Толстой:

— «Литераторов не следует выставлять: нас очень мало и нами не интересуются». Лучшее в пьесе — монолог писателя, — это автобиографич. черты, но их можно было написать отдельно или в письме; в драме они ни к селу, ни к городу. В «Моей жизни» у Чехова герой читает столяру Островского, и столяр говорит: «Все может быть, все может быть». Если б этому столяру прочесть «Чайку», он не сказал бы: «все может быть».

Л. Н. Толстой говорил, что жить осталось мало, а сказать и сделать ему хочется еще очень много. Он торопится и работает постоянно.

17 февраля.

Был на репетиции «Катастрофы» (бенефис Холмской). Пришел ко мне в ложу художник Куинджи, Архип Ив., и нескладно и медленно стал рассказывать о беспорядках в Акад. Художеств; ректор оскорбил ученика «руки по швам! выведите его вон!». Все вступились за оскорбленного. Ректор вел себя трусливо. Собрался совет. Положили исключить всех, кто завтра не придет в Академию. Один Куинджи остался при особом мнении. Тогда профессора и И. И. Толстой отменили свое решение. Толстой позволил сходку, на которой разгорались страсти. Рассказывая, Куинджи все выставлял, что его все ученики любят и уважают, что он ничего не знал, что он явился на сходку, где сказал, что, если ученики уважают его, то пусть приходят все на работу. Узнав об этом, Толстой запер Академию и никого не пустил, к самому Куинджи никого не пустили, не пустили Менделеева. В конце концов Толстой написал Куинджи (я читал письмо), что он докладывал великому князю 2 часа, и вел. кн. велел ему подать в отставку. Очевидно, тут что нибудь не так Куинджи говорил, что с Толстым 7 лет был он в самых лучших отношениях, что Толстой ничего не делал, не посоветовавшись с ним, а в данном случае «он помешался» и стал делать по своему, и получилось что-то невероятное. Часа два он мне рассказывал, нескладно, полуфразами.

— «Если с вами так поступили несправедливо, то остальные профессора должны бы подать в отставку».

— «Они боятся. Все пристроились. У Репина такая квартира, точно церковь, за 10 тысяч такой не найдешь».

18 февраля.

Просматривал «Новое Время» за январь и февраль 1878 г., справляясь о том, что тогда говорили мы о войне с Турцией. Очень хорошо мы тогда писали и многое предвидели. Я прочел в № 697 свой фельетон, вызванный письмом ко мне технологической молодежи, которая называла себя «молодой интеллигенцией». Я говорил в фельетоне о «той клевете», которая преследовала меня с самого начала «Нов. Вр.» Гайдебуров, Худеков, Полетика, Градовский, Печковский, «Голос» все соединялись вместе, чтоб ругать и клеветать. Технологической молодежи я наговорил резкой правды. Вообще, фельетон очень искренно и твердо написан.

20 февраля.

В пьесе «Катастрофа» актриса Холмская падает на грудь убитого мужа и рыдает. Буренин сказал:

Рыдает Холмская над трупом
И сцену всю закрыла крупом.

4 марта.

Сегодня молодежь университета, технологии, строит. училищ, женских курсов и проч. хотели сделать демонстрацию панихидой но девушке, говорят, еврейке, которая, пользуясь керосиновой лампой, облила себя керосином и подожгла в Петропавловской крепости, куда она была заключена за участие в каком то политическом деле. Распространен слух, что будто ее изнасиловали, но слух этот ни на чем не основан. Девушка, говорят, была некрасива. Говорят, что она выдала кого то из своих, подвергаясь допросу, и прибегла к самоубийству. Как бы то ни было, начальство несколько дней не допускало к ней родных, а потом сказало, что она умерла. Родные к прокурору, который сказал, что дело это ему известно, что об нем произведено следствие, по которому оказалось, что девушка прибегла к самоубийству, что три дня ее держали в ванне от ожогов, что она очень мучилась все это время. Похоронили ее тайно на Преображенском кладбище. Панихиду разрешил митроп. Палладий. Просил разрешения начальник женских курсов Раев, о котором говорят, что он — сын митр. Палладия. К Казанскому собору и собралась сегодня толпа. Полиция приготовилась еще вчера, окружила молодых людей и погнала их по Казанской ул. в часть. Дорогой девушки пели «со святыми упокой». Масса публики наполняла площадь и улицы, Горючего материала у нас сколько угодно. О деле довели до государя.

5 марта.

Читал прокламацию литографированную, которую дал прокурор, о Марии Федоровне Ветровой — имя девушки, погибшей в крепости. Обвиняет прокурор Кичина, который отчислен в 3 отд. для политических дел и получает сверх 4500 р. еще 2000 р. за это. Думают, что выманил угрозою у нее выдачу какого нибудь заговорщика и она прижгла к самосожжению вследствие раскаяния. В публике говорят об изнасиловании, но это даже прокламация отвергает, или умалчивает, ограничиваясь темными намеками партии на то, что ее высекли. Ветрова посажена была за имение у себя запрещенного чего-то, каких то книг, и ее хотели выпустить. Как девушке, которая должна быть освобождена она знала об этом, ей ставили керосиновую лампу.