Антон Тудаков - Драконы никогда не спят (сборник)

• Название: Драконы никогда не спят (сборник)
• Автор: Антон Тудаков
• Издательство: Литагент «Клуб семейного досуга»7b51d9e5-dc2e-11e3-8865-0025905a069a
• Жанр: Книги магов
• Год: 2011
• ISBN: 978-966-14-2505-6

Драконы, добрые и злые, искренние и изворотливые, вокруг нас и внутри нас…

Перед вами сборник потрясающих историй о нас самих. Сказка переплетается с реальностью, сходятся в последней схватке смертельные враги, раздаются проклятия и приходит смерть, а за всем этим всегда – человек с его страстями и слабостями, ошибками и попытками их исправить. И силой, чтобы победить дракона в себе…

---

– Успеется…

– Горячее для брюха полезней.

– А, моему брюху хоть гвоздь давай! Слушай, а почему у нас детей нет?

Не прекращая работы, жена пожала плечами.

– Кто его знает, Юрась. Не сложилось. А может, я пустая.

– Полно языком молоть! Пустая она! Такая лапушка, и пустая!

– Ты-то у нас орел…

– Где там орел… Петух я драный!

– Я ж помню. Бил девок, как кречет уток. Меня в лещину заволок, глазом моргнуть не успела. Маманя ругалась, говорила: обманет, не женится… А ты взял и ей назло женился.

– Будут, – уверенно заявил Ложечник. – Я тебе точно говорю: будут дети. Мы с тобой еще совсем молодые…

И с пронзительной ясностью увидел, как обещанный на завтра гроб тает в тумане.

На рассвете следующего за Гурьиным дня Баська Хробачиха, главная поселковая сплетница, ринулась в обход.

– Как дела?! – кричала она, притворяясь глухой. – Ась?

Дела-то как?!

Кликуша останавливалась у каждой хаты.

– Как дела, Янчик? А у Ирмы как дела? А детки что, здоровы?

Вслед Баське лаяли собаки. Кто-то бранился спросонок. Кто-то отзывался сразу, кто-то – погодя. Старая Сычиха бросила в кликушу мокрой тряпкой. Юрась пообещал вытянуть кнутом. А Баська все неслась как оглашенная, все голосила:

– Как дела, Семочка? Как дела, Темочка?

Плевать ей было на чужие дела. Просто до смерти хотелось знать: кого будем сегодня хоронить? К сожалению, по всему выходило, что никого.

– Как дела, Кемочка?

– Не дождешься! – напрямую ответил байкарь Кемуль. И вслух подумал, глядя на Хробачиху: – А ведь и эта шишига кого-то любит. Раз жива покамест…

– Сплетни она любит, – буркнул хмурый трактирщик.

Вчера вечером он устроил всем посетителям праздничную скидку. Сегодня эта идея уже не казалась ему столь привлекательной.

– Нет, – не согласился Кемуль. – Сплетни, они не в счет.

* * *

…Малефик вздохнул и отпустил пратеритные нити.

Прошлое начало таять, глубоководной рыбой возвращаясь в пучины человеческой памяти. Прошлое устало ничуть не меньше мага. Сперва тебя без лишних церемоний извлекают на поверхность, где ты чуть не лопаешься мыльным пузырем; затем отряхивают пыль, вертят, разглядывают со всех сторон… И не захочешь, а утомишься. Фигуры Никлаша Тесли, пьяницы Сыча, Темки с Семкой, Баськи Хробачихи истончились, делаясь прозрачными…

Исчезли.

Вместо прадедов и прабабок во дворе стояли правнуки и правнучки. Пришли все, кого звали. Никто не увильнул. Правда, их воспоминания мало что добавили к картине, возникшей перед малефиком во время рассказа Юрася Ложечника.

Люди с надеждой смотрели на столичного гостя. Магистра Высокой Науки, мага высшей квалификации. Люди ждали его слова. Вердикта. Приговора. Черты под сотней проклятых лет.

А маг медлил.

Выходя из транса, он успел прощупать складки Вышних Эмпиреев над поселком. А кое-какие замеры сделал еще утром, на подъезде к Ясным Заусенцам. Результаты наблюдений лишь подтвердили то, в чем малефик не сомневался с самого начала.

Но озвучивать выводы он не спешил.

– Так что, мастер? Эта… Изучили? – не вытерпел наконец староста.

– Изучил, – кивнул Андреа Мускулюс.

– И… как? Выветрилось?

– Сгинуло?

– Выдохлось?

Малефик самую малость – чтоб не сглазить кого ненароком! – приоткрыл третий глаз: «вороний баньши». Когда он хмуро обвел собравшихся взглядом, люди попятились. Строгалей мороз продрал по коже. Но ретироваться никто и не подумал.

Все жаждали узнать ответ.

– Вы б язычки-то попридержали, любезные! Выдохлось? Сгинуло? Проклятие великого – нет, величайшего! – Нихона Седовласца? Губителя Жженого Покляпца?! Изобретателя скреп-горгулий?! Вы меня изумляете…

Строгали опустили взоры.

– Он вашим предкам что сказал? «Пусть тяготеет до скончания веков!» А Нихоново слово – тверже камня. Уж я-то знаю! У меня и диплом, и диссертат…

– Эх! – зашептались в народе. – Вона!

– Слыхала, Малася?

– Ага. Как сказал, значит, так и будет.

– До скончания? Это сколько: до скончания?..

– Ну, ежели диплом, тогда сливайте воду…

Тяжкий вздох вырвался из уст яснозаусенцев. Словно осень закончилась, не начавшись, и порыв стылого ветра пронесся над двором. Брешка Хробачиха охнула, в испуге зажав рот ладонью.

– Да за что ж нам такое наказание?!

– Прадеды провинились, а мы – страдай?

– Где ж справедливость?

– Уж сто лет в обед…

Староста бочком подобрался ближе к малефику.

– А убрать его как-нибудь нельзя? – вкрадчиво поинтересовался он. – Снять, расточить, в меду сварить? Вы ж сами сказывали – по этой, мол, части. А мы б, ясен заусенец, в долгу не остались. Вы не сумлевайтесь, отблагодарим!

Говорил Юрась тихо. Но строгали вдруг примолкли, и Ложечника услышал каждый.

– Снять Нихоново проклятие? Да вы смеетесь, сударь?! Не родился еще тот маг, кто бы слово Нихона вспять обратил! Даже за взятку! Постыдитесь!

Маланка Невдалая жалостливо хлюпнула носом.

– И что, никакой управы на заразу не найти?

– Никакой! – развеял Андреа робкий призрак надежды.

– Как же нам жить теперь?

– Ить житья-то и нетути!

– Хоть в гроб ложись!

– Что, сильно докучает? – Малефик закрыл третий глаз и, прищурясь, оглядел собравшихся заново, по-человечески. – Прямо-таки жизни нет?

– Ох, докучает!

– Как Гурьин день на носу, так и мучаемся…

– И… это…

– Оно самое…

– Мы вообще-то привыкли… – отважился выдавить Яшик-сукоруб.

– Дык, за цельный век к чему не привыкнешь?

– Оно бы вроде и ничего…

– Только люди смеются! – решилась Брешка.

– Верно! Насмешничают!

– Потеху строят!

– Особенно на ярманках…

– Пальцами тыкают: во, гляди, проклятуны идут!

– И давай ржать…

– Ни на ком больше проклятия нет: ни на Малых Валуях, ни на Больших…

– …ни на Крыженицах…

– …ни на Ухватке…

– …а на нас есть!

– В общем, чистый срам выходит, – подвел итог староста.

– Срам?

Мускулюс возвысил голос, да так, что все втянули головы в плечи.

– Вы этим «срамом» гордиться должны! Вы ж уникумы! Редкость! Гордость королевства! Никого Нихон не проклинал, одних вас!

– Вот они и гогочут…

– Гуси тоже гогочут! – отрезал малефик. – Ничего, скоро перестанут.

Он жестом велел яснозаусенцам молчать. Постарался придать своей осанке торжественность, а голосу – значительность.

При комплекции и глотке Мускулюса это оказалось проще простого.

– Как действительный член лейб-малефициума объявляю вам: отныне поселок Ясные Заусенцы вкупе с проклятием, тяготеющим над ним, переходит под охрану Коллегиума Волхвования. Как уникальный памятник Высокой Науки: единственное существующее и до сих пор действующее проклятие Нихона Седовласца.

Сельчане онемели от потрясения.

– Ишь ты! – первым опомнился староста. – Ну, это другое дело… Храни вас Вечный Странник за заботу, мастер! Выходит, мы теперь по магической части? Ну уважили! Вы только скажите: что ж нам – и впрямь до скончания веков? Под проклятием?

– Высокая Наука требует жертв! Терпите, и воздастся! Зато смеяться над вами точно перестанут. Наоборот: завидовать начнут.

– Живем, земляки! – Яшик-сукоруб, до которого наконец дошло, запустил шапкой в небо. – Крыженцы, гады, иззавидуются! Ухватинцы желчью изойдут! Кто тут еще под охраной? Кто про́клятый? А никто! Только мы!

Мускулюс поймал шапку сукоруба и ударил ею оземь.

– На въезде в поселок мемориальную доску установим! Чтоб знали! Вернусь в столицу – сразу подам прошение…

Провожали малефика всем поселком.

– Мы тут вот чего надумали, мастер, – Юрась Ложечник при расставании деликатно придержал столичного гостя за локоток. – Может, надо бы памятник ему, Нихону? На холме и поставим: огонь, бузина – и он! Наш, значит, славный поселок клянет! Отовсюду видно будет. Чтоб помнили, как оно…

– И название сменить! – осмелев, влезла Брешка. – Были Ясные Заусенцы, стала Великая Нихоновка!

– А вот это лишнее, – осадил ее староста. – Неча историю перекраивать! Как прадеды назвали, так пусть и остается. На века. Я насчет памятника, мастер? Пособите, а?

Мускулюс кивнул.

– Идея хорошая. Мне нравится. Передам в Коллегиум – думаю, они одобрят.

– Вот спасибо! Вы уж передайте, не забудьте. А денежки – это мы сами…

Больше всего Андреа опасался, что лейб-малефактор не поддержит проявленной им инициативы. Однако опасения, к счастью, оказались напрасны. Выслушав подробный доклад Мускулюса, старец милостиво дозволил повременить с письменным отчетом до возвращения из отпуска. И без малейших возражений подписал официальное обращение в Коллегиум Волхвования.

От себя же сделал приписку:

«Согласен и поддерживаю. Серафим Нексус».

Андреа вздохнул с облегчением. После такой поддержки одобрение Коллегиума можно было считать делом решенным. А старец в заметном возбуждении принялся мерить шагами кабинет.