Михаил Голденков - Три льва

• Название: Три льва
• Автор: Михаил Голденков
• Издательство: «Издательство «Белорусский Дом печати»
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2012
• ISBN: 978-985-549-234-5

Эта книга завершает серию приключений оршанского князя пана Самуэля Кмитича и его близких друзей — Михала и Богуслава Радзивиллов, Яна Собесского, — начатых в книге «Огненный всадник» и продолженных в «Тропою волка» и «Схватка».

Закончилась одиссея князя, жившего на изломе двух эпох в истории белорусского государства: его золотого века и низвержения этого века в небытие, из которого страна выбирается и по сей день. Как верно писал белорусский поэт Владислав Сырокомля: «Вместе с оплаканными временами Яна Казимира кончается счастливая жизнь наших городов». И тот золотой век канул в пучину времени, как легендарная Атлантида. Но ему на смену пришли и новые времена, времена окончания забвений.

---

— Только вот не разобрал, тупой турок, — усмехался Семенович, — что русины, донцы, запорожцы, казаки, литвины и даже татарские московиты — это все почти один народ, понимающий русский язык. Он полагал, что все мы — это северные варвары из различных культур и религий, а тут почти вся команда оказалась по сути славянская! Откуда, кстати, бежите?

— Из самого Стамбула. От султана. Все, кроме меня, смертники.

Семенович понятливо кивнул.

— А кто у вас главный? — спросил Кмитич.

— Так я и главный, — улыбнулся Семенович, — вот только у донцов свой атаман имеется. Вон тот, с черной бородой… Черкас зовут.

— Понятно. А вы, пан Александр, значит, моряк? — спросил Кмитич.

— Так, пан Самуэль.

— Приятно слышать, что у нас еще есть флот, — невесело усмехнулся Кмитич, налегая на весло, — значит, живет дело капитана Еванова-Лапусина?

— Да какой там флот! Кажется, нашему королю плевать на флот! Я на верфях в Гданьске ни одного поляка не видел. Все экипажи из литвинов и летгаллов да немцев, а строят корабли одни лишь датчане, шведы и голландцы. Только гроши, слава Богу, польские. Но вот, отвоевался и я… прижали моего «Цмока» турецкие корабли. Бились до последнего. Потопили два османских корабля, но и самих захватили… Апты-паша нам удобен тем, что сам он на ножах с султаном. Сейчас мы направляемся в Азаку. Дисциплина, к счастью, тут не железная. Разрешают ходить и курить. Тут два донца с русинами как-то задрались. Так даже не разнимали, шельмы. Поржали да разошлись…

Разговор прервал здоровенный смуглый детина с волосатой грудью и волосами, растущими даже на плечах. Он, медленно переваливаясь с боку на бок, шел между рядов невольников, хлестая гребцов плетью направо и налево. Кмитич даже присвистнул, глядя на его руки, огромные клешни, и грудную клетку, словно сдвинутые две вместе пивные бочки. Гигант шел с абсолютно тупым выражением лица и хлестал людей с равнодушием коровы, отмахивающейся от мух. Его маленькие глазки под нависшими бровями не выражали ровным счетом ничего. Этот смуглый великан огрел плетью по спине и новичка Кмитича. Оршанец вскрикнул, из глаз посыпались искры. Удар пришелся и по Семеновичу, но капитан, как, впрочем, и остальные, похоже, уже свыкся с этим, он всего лишь слегка нахмурил брови.

— Это Юсуф, — шепнул Семенович, — с ним говорить или что-то просить бесполезно. Турецкого не знает, русского, понятно, тоже. Египтянин. Только одного Апты-пашу и слушает…

Галера причалила в гавани крепости Азак. Рядом с Кмитичем и Семеновичем появился крепкий коренастый молодой мужчина с окладистой бородой.

— Это Микула, — шепнул Семенович, представляя мужчину Кмитичу, — он и есть мичман Попович с моего корабля.

Кмитич молча пожал крепкую руку Микулы, кивнул. Попович улыбнулся и потряс в воздухе небольшим мешочком.

— Ось! Еще трошки уворовал! — негромко похвастался он.

Это был порох, украденный у турецкого экипажа. Этот Попович оказался хитрым и весьма проворным малым. Дабы убежать с галеры, он прикинулся, что хочет стать мусульманином, принял ислам, но по-настоящему переходить в эту веру даже и не собирался. Зато таким хитроумным способом заслужил для себя доверие Апты-паши. На галере Попович пользовался полной свободой передвижения, исполняя должность эконома. Апты-паша поручал ему заведовать съестными припасами, назначенными как для его личного стола, так и для продовольствия турецких солдат и невольников. Посему Микула в любое время расхаживал по палубе без цепей, и только на ночь его заковывали.

Пользуясь своим положением, Микула по заданию Семеновича уже давно начал украдкой приносить мешочки с порохом, которого собралось до 40 фунтов. Порох хранили среди мешков с сухарями, где его никто не замечал. В середине ноября галера, с шестью другими, снялась с якоря и поплыла в Стамбул.

— Нам в Стамбул нельзя, — заволновался Кмитич, обращаясь к Семеновичу, — сразу секир-башка!

— Пока для бунта время не наступило. Ничего не готово. Мало пороха. Придется ждать и молиться…

И вот галера в порту Стамбула… Однако молитвы, похоже, помогли. Узнав, что Апты-паша напал на греческое судно, султан, даже не подозревая, кто находится на борту его галеры, приказал задержать и привести в кандалах непослушного капитана. Султан Мехмед вообще находился в плохом настроении, а тут еще этот… Когда Мехмед разговаривал по поводу судьбы Кмитича с Михалом Радзивиллом и женой оршанского князя, он уже знал о побеге из ямы всех заключенных, включая и самого Кмитича. Но когда султану об этом сообщили, он не особо расстроился. «Далеко не уйдут, глупцы», — усмехался правитель Турции. Досаду вызывало лишь то, что Кмитич сам, собственными же руками пододвинул плаху себе под голову. «Неужели с ним ничего не выйдет?» — начинал сомневаться султан… Но прошел день, второй, третий… Беглецы словно в воду канули.

— Может, в самом деле, утонули? — предполагал великий визирь.

— Ищите! Да казните тех, кто их охранял! — приходил в ярость Мехмед…

Прознав про ярость султана, Апты-паша в полночь снялся с якоря, распустил все паруса и отправился в путь по уже знакомому Кмитичу проливу Босфора, держа курс на юг. Остальные шесть галер получили приказ на другой день следовать за ним в Наполи-ди-Романия, где паша предполагал провести зиму и заключить выгодные торговые сделки с купцами этого города. Когда галера Кмитича достигла Мраморного моря в двух милях от Стамбула, капитан Семенович решил-таки, что им предоставился хороший случай наконец-то освободиться из плена, раньше, чем они надеялись. Было решено ускорить исполнение своего предприятия, пока их не настигли остальные шесть галер.

Глава 18 Бунт на галере

Быстро переговорив между собой, русины и донцы приготовились: каждый запасся кто камнем, кто лопатою или топором, некоторые же припасли сабли и спрятали их между скамьями. Сабли в ту ночь раздал испанец Сильвестр, юноша из Андалузии, якобы мусульманин, но, похоже, в душе оставшийся преданным католиком. Апты-паша считал Сильвестра искренним и убежденным ренегатом, между тем как юноша продолжал презирать захвативших его в плен людей, памятуя своих убитых товарищей. Как только сгустились сумерки и азиаты улеглись на ночлег, Сильвестр лег между ними, притворяясь спящим.

А в это время Кмитич, который был прикован цепью к первой скамье, начал фитилем поджигать порох, лежа под ней. Семенович лег так, чтобы заслонять Кмитича. Чтобы все думали, что он просто отдыхает, лежа на боку, капитан тихо затянул какую-то морскую незнакомую Кмитичу песню… Порох уже был подложен под доски в кормовой части галеры, под помещение, где ночевал сам Апты-паша и с ним тридцать пять военных моряков. Шесть турок были расставлены на ночь по галере в качестве часовых. Один их них и обратил внимание, что под скамьей капитана Семеновича что-то блестит.

— Не олду? — египтянин приблизился к скамье, вытаскивая свой острый ятаган.

— О сэн йапмак? — спросил он на не очень хорошем турецком, интересуясь, что же там происходит.

— Дэн думан! Дэн думан! — крикнул в ответ Семенович, объясняя по-турецки, что хочет закурить.

Часовой, что-то пробормотав по-арабски, отошел. Ответ Семеновича его удовлетворил полностью. Однако это не спасло заговорщиков. Кмитич отчаянно пытался запалить порох, но тот не загорался: отсырел.

— Черт! Все пропало, Алесь! — в ужасе повернулся Кмитич к Семеновичу, понимая, что их попытка взорвать галеру сегодня полностью провалилась. И неизвестно, чем бы все закончилось, если бы не Сильвестр.

— Ке паса? — юноша приблизился к скамейке, опустившись на корточки.

— Порох мокрый! Не зажигается! — стал объяснять ему Семенович. Сильвестр тут же скрылся и вновь появился, неся в тряпке тлеющие-угли.

— Канлы кемюр, канлы кемюр, — повторял Сильвестр, протягивая тряпку с углями.

— Дзякуй, хлопец! — обрадовался Кмитич. — Может, сейчас сработает…

Кмитич бросил угли вниз, в то место, где был заложен порох. Все тут же кинулись прятаться под лавки. Гремящая от нетерпения тишина сменилась рванувшим уши взрывом. В тихой южной ночи ярко блеснул оранжевый столб, разбрасывающий доски и турецких наймитов. Содрогнулась вся галера от киля до кончика мачты. Крикнули в ночи испуганно чайки. И вот уж не чайки, а люди кричат: азиаты, горящие, сбивающие пламя, сбрасывая загоревшиеся плащи и чалмы, бросались в воду… Двадцать шесть человек турецкого экипажа убило взрывом, больше, чем рассчитывали Семенович и Кмитич.

Среди смятения и криков, проснулся в тревоге и Апты-паша. Он выбежал на палубу исполненный ярости и стал громко браниться.

— Ах вы, христианские собаки! А ну не трогаться с места, изменники! — крикнул он, размахивая своим кривым малайским крисом. В отсветах рыжего пламени Апты-паша смотрелся как выскочивший из преисподни демон.