Юрий Дольд-Михайлик - Гроза на Шпрее

• Название: Гроза на Шпрее
• Автор: Юрий Дольд-Михайлик
• Жанр: Шпионский детектив
• Год: 1994
• ISBN: 5-8432-0027-2

Роман «Гроза на Шпрее» является заключительной частью трилогии Ю.П.Дольд-Михайлика «И один в поле воин», которая впервые издается на русском языке.

Григорий Гончаренко, теперь уже некто Фред Шульц, в первые послевоенные годы активно действует в Германии и Италии, вскрывая зарождающиеся очаги неонацизма, который вновь поднимает голову в Европе. Увлекательно и живо написанный роман держит читателя в напряжении и привлекает своей искренностью и психологической достоверностью, а, главное — он чрезвычайно современен, ибо проблемы, поставленные в нем, тревожат мир и сегодня, перешагнув границы России.

---

Марианна уже в кровати, такая маленькая на ее широченной поверхности. Под одеялом и пледом едва вырисовываются контуры ее сжавшейся в комочек фигурки. Глаза закрыты. Неужели опять заснула?

— Марианна! — ресницы затрепетали, поднимаются. — Вам нельзя спать, Марианна. Вы узнаете меня, понимаете, что я вам говорю? Спать не надо! Заставьте себя. Сделайте маленькое усилие. Сейчас принесут кофе, вы выпьете несколько глотков и вам станет легче. А пока… Дайте руку! Не бойтесь, я не сделаю вам больно.

С равнодушной покорностью девушка позволяет вытащить ее руку из-под одеяла. Григорий боится, что Марианна может дернуться, когда он будет делать укол. Но рука лежит спокойно. Девушка, кажется, ничего не почувствовала. Она в полузабытье. Снова засыпает.

Джузеппе и Лидия приносят бутылки с горячей водой. Электрогрелку можно включить только одну — у изголовья. Григорий кладет ее на то место, куда ввел камфору. Джузеппе и Лидия заворачивают бутылки в полотенца, подсовывают их под одеяло, прикладывают к ногам.

Марианна спит…

Все трое тревожно переглядываются.

— Лидия, когда она это сделала? Хоть приблизительно…

— Минут за десять-пятнадцать до вашего прихода. То есть, Марианна пришла раньше, но вначале…

— Потом, потом, не это главное. Неужели она проглотила такую огромную дозу?.. А вдруг мы поспешили и рано закончили промывание? Джузеппе, вы разбираетесь в таких вещах? Я — мало. Одно знаю твердо: промыть желудок и не давать спать. Надо разбудить Марианну любой ценой. Пусть кто-нибудь из вас принесет кофе.

— Я мигом, — Лидия метнулась к двери.

— Если она сейчас не проснется окончательно и не выпьет кофе, мы вызовем скорую помощь. Когда речь идет о жизни и смерти, плевать на все другие соображения, — в сердцах решает Григорий.

— Придется, хотя это и очень нежелательно. Может быть, позвонить к синьорине домой? Ведь…

— Не надо. Что это даст? Еще неизвестно, как она воспримет появление родителей. Возможно, дома был скандал, она убежала сюда, ища поддержки… и увидев, что это трус… Вас не шокирует такое высказывание о вашем патроне?

— Я бы употребил более сильное выражение. Все это жениховство… Она ведь совсем дитя, глупое, романтическое существо, которому захотелось сыграть роль взрослой женщины. А он… Ага, вот и Лидия!

Аромат кофе смешался с запахом камфоры. У Григория, который утром не успел поесть, закружилась голова.

— Заставьте Марианну выпить кофе, а я на минутку выйду в сад. Джузеппе, приподнимите ее и как следует потрясите за плечи, не церемоньтесь!

Григорий вышел на крыльцо. Все время, пока возился с Марианной, он настороженно прислушивался, не подъехала ли к вилле машина. Гончаренко хотел встретить Матини первым, и не только для того, чтобы наедине поздороваться с давним другом, а главным образом, чтобы предупредить того о том, что он теперь не барон Генрих фон Гольдринг и называть его так в присутствии секретаря нельзя.

Возможно, это излишняя предосторожность, Рамони ведь мог рассказать Джузеппе, как Лидия ненароком раскрыла Фреда Шульца. Скорее всего это так, но на всякий случай… Мысль обрывается, Григорий сбегает с крыльца.

— Матини!

Лишь миг они стоят посреди дорожки, до боли сжимая друг другу руки. Это безмолвное рукопожатие красноречивее всяких слов. Друзья охвачены тревогой, которую читают в глазах друг у друга.

— Доза большая? — спрашивает Матини на ходу.

— Окончательно не разобрался. Состояние было тяжелое, пришлось действовать немедленно.

— Какие меры приняты?

— Промыли желудок, я ввел камфору… Матини, — Григорий придержал друга за рукав, — в силу различных обстоятельств меня зовут Фред Шульц. Потом все объясню.

Матини молча кивает, соглашаясь, ему некогда раздумывать. Он врач и все его мысли сейчас сосредоточены на одном: в каком состоянии больная.

Поддерживаемая Лидией, та полусидит в постели. Осунувшееся личико, большие влажные глаза испуганной серны. Девушка уже не спит, но и не проснулась окончательно. Она смотрит на Фреда, на Матини, но не понимает, зачем они здесь. Видимо, они кажутся ей призраками из кошмарного сна, от которого она никак не может избавиться.

Поздоровавшись с Джузеппе, Матини быстро подходит к кровати, заглядывает девушке в зрачки, нащупывает пульс.

— Уложите ее! Накройте столик чем-нибудь чистым. Принесите воду помыть руки и, конечно, мыло. Нужно много горячей воды для грелок! Фред, откуда вы знаете, что она приняла именно люминал?

— Вот две пустые пробирки с этикетками — они валялись на полу. Третью, в ней барбамил, Марианна, как видно, только откупорила, но таблеток проглотила мало. Я случайно наступил на стекло, и по количеству порошка видно, что таблеток в трубочке осталось много… как вы думаете, Матини, опасность миновала?

— Надеюсь! Пульс еще слабый, но более-менее ритмичен. Сейчас я выслушаю ее и сделаю необходимые инъекции: лабелин, кофеин и тому подобное. Внутривенно введем глюкозу. А вообще все зависит от того, насколько своевременно яд удален из организма. Доза не так уж велика, и если снотворное не успело всосаться… давно она его приняла? Сколько прошло времени между отравлением и промыванием?

— Я попал сюда случайно. Лидия говорит, что все произошло минут за пятнадцать до моего прихода. Промывание начали сразу. Марианну было очень трудно разбудить, но все же…

— Хорошо, что вы своевременно оказались тут. А то я опоздал, не мог найти такси. Почему вы не вызвали скорую помощь?

— Девушка — невеста моего знакомого. Хотелось избежать сплетен. Ради Марианны, конечно.

— Эх, когда речь идет о жизни!.. Ее не ставят в зависимость от такой, по сути говоря, мелочи. Хорошо, что удалось промыть желудок, а если бы не удалось? Без специальных инструментов и определенных навыков, да еще когда больной в таком состоянии — это не всегда удается, — Матини, сердясь, стал вынимать из своего врачебного чемоданчика и раскладывать на застланном уже салфеткой столике коробочки с ампулами, стерилизатор, вату, баночки, резиновые жгуты.

— Вам помочь, Матини?

— Наоборот. Я попросил бы всех, кроме Лидии, выйти из комнаты. Сейчас я осмотрю больную.

— Мы с синьором Джузеппе будем в смежной комнате. В случае чего — позовите.

Дверь спальни закрылась.

Вздох облегчения вырвался из груди Григория и Джузеппе, да так синхронно, что оба рассмеялись, обменявшись дружелюбными взглядами. От корректной сдержанности секретаря Рамони, казалось, не осталось и следа.

— Хоть Матини и отругал нас, а справились мы неплохо. Как вы считаете, синьор Джузеппе?

— Не мы, а вы, синьор Шульц! Я так растерялся, что только автоматически подчинялся вашим приказам.

— Глупости! Без вашей помощи и без помощи горничной… Вы думаете, я не растерялся? Еще как! Просто кому-то надо было взять командование парадом на себя. Но как только появился Матини, у меня гора свалилась с плеч.

— Вы давно знаете синьора Матини?

— Вместе были в армии. Одно время он даже лечил меня. И вот случай снова свел нас. Странные бывают в жизни стечения обстоятельств, верно?

— Война свела воедино такую уйму народа, что завязались, казалось бы, невероятные связи. Я слышал, этот Матини в конце войны перешел на сторону гарибальдийцев?

«Вот ты к чему клонишь!»

— Не знаю. Война нас свела, война и разлучила. Среди военных это обычное явление. Я знал Матини как человека высокопорядочного, надеюсь, таким он и остался… Это единственное, что я могу о нем сказать.

«Скажи, кто твои друзья, и я скажу, кто ты… Фред Шульц, вы себя выдали!.. Но как может раскрыть человека одна лишь фраза! А я только что даже почувствовал к тебе симпатию, Джузеппе!»

Во взглядах, вновь встретившихся, уже не было тепла. За внешним равнодушием собеседники прятали свои мысли, свои опасения, свои надежды, и от этого разговор был неискренним, невероятно напряженным. О чем бы ни заходила речь, мостик, только что переброшенный между двумя людьми, исчез.

— Я на минутку покину вас, синьор Шульц, — Джузеппе поднялся. — На всякий случай сварю свежего кофе. Может, и вы выпьете чашечку? У вас усталый вид.

— Охотно. Я выкурил подряд две сигареты, и во рту такая горечь, словно не Марианна, а я выпил всю эту пакость.

Джузеппе вышел. Григорий прошелся по кабинету, прислушиваясь к звукам, глухо долетавшим из спальни. В памяти всплыл вечер, когда он впервые увидел девушку. Уже тогда ее взаимоотношения с Рамони показались Григорию противоестественными. Раздражительность и возбудимость Марианны, нарочито вызывающая манера держаться, чрезмерный страх перед перспективой остаться наедине со своим женихом, ее слезы, когда девушка увидела свой подарок — нож — сломанным… После того вечера он еще несколько раз видел девушку в обществе Рамони, и между Григорием и ею установилась та полудружба, которая иногда возникает между людьми разного возраста, ни к чему не обязывая ни младшего, ни старшего. Он не решался спросить Марианну, что ее угнетает, а она, должно быть, тоже побаивалась довериться ему. И, попав в беду, неопытная и беспомощная, не нашла иного выхода, как тот шаг, на который отважилась и который чуть не закончился для нее фатально. А какова во всем этом роль Рамони? Почему он так внезапно исчез?