Анна Бурдина - Елена Блаватская. Интервью из Шамбалы

• Название: Елена Блаватская. Интервью из Шамбалы
• Автор: Анна Бурдина
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-373-04015-0

В биографии Елены Блаватской – нет, пожалуй, ни одного заурядного факта, вот уж поистине все было не как у людей. Особое предназначение Елены Блаватской было очевидным для окружающих с самого ее рождения. Совершенно неуправляемый ребенок, жаждущий не родительской ласки, а свободы прежде всего, возможности поступать по-своему, пробовать все самой, не слушая никаких указаний и поучений. Детство Елены до такой степени было насыщено несчастьями, способными напугать даже видавших виды скептиков, что ее родные всерьез опасались за ее судьбу. Позже, когда лет с пятнадцати у нее обнаружились способности медиума и врачевательницы, с ней стали происходить и вовсе необъяснимые и невероятные вещи. Ее замужество, приведшее всех окружающих если не в ужас, то в изумление, категорический отказ от выполнения своих супружеских обязанностей, периодические попытки сбежать от идеального (между прочим) мужа, 10 лет, которые она провела в скитаниях по миру, поиски сверхидеи и т. д.

Автор книги Анна Бурдина выстраивает свое увлекательное повествование вокруг противоречивой и насыщенной невероятными событиями жизни Елены Блаватской.

---

Анна Бурдина Елена Блаватская интервью из Шамбалы. Страницы из жизни Елены Петровны Блаватской

Где тайна есть, там, полагают,
И дьявол непременно обитает.

Джордж Байрон

Глава 1 Дворянство не порок

О том, как правила орфографии могут явиться поводом для выбора жениха, а также о том, что не все девочки желают стать принцессами или иметь дворянский титул.

В тот самый, ничем не примечательный осенний, серый день 1848 года семнадцатилетняя Елена и ее гувернантка, мадам Пенье, повздорили из-за сущей ерунды.

Дело в том, что Елена носила фамилию фон Ган (von Han). Поэтому в письмах, написанных от ее имени по-французски, следовало к фамилии добавлять благородную приставку «де», а в письмах, написанных по-немецки, приставку «фон», то есть писать мадемуазель «де Еан» или «фон Ган». Но принципиальная девушка никак не хотела добавлять к своей фамилии никаких приставок.

Гувернантка пыталась объяснить своей ученице, что подобным поведением Елена нарушает не только орфографические правила, но и веками сложившиеся традиции, не уважает ни себя, ни своих предков, принижает себя перед теми, к кому обращается в письме. Но Елена была совершенно не согласна с подобным утверждением и настаивала на собственном мнении.

Своенравной девушке не нравилось подчеркивать свое дворянское происхождение, хотя и бедность была ей не по вкусу, просто у нее на все был особый взгляд. Она абсолютно не выносила слов «надо», «нельзя», «должна» и, если ей что-то запрещали, поступала наоборот, исходя из принципа «запретный плод – сладок».

Елена любила удивлять или озадачивать. Началось это с самого раннего детства, когда все получалось непроизвольно. Лет с трех маленькая Лоло или Леля, как ее звали в доме, пугала родителей тем, что вставала по ночам и ходила во сне. Разумеется, делала она это не специально. Зрелище выглядело жутковато: девочка вставала с кровати, широко раскрыв глаза, произносила длинные монологи, рассказывала разные истории, пела песни и при этом – не просыпалась. Но подобные странности можно объяснить скорее ее физиологией, чем свойствами характера.

Потом, когда Лоло исполнилось пять лет, она стала загадочным образом исчезать. Несмотря на бдительность нянек и запертые двери, ее довольно часто обнаруживали спящей вне детской комнаты, которая была на верхнем этаже дома. Когда девочка наконец находилась, то была в довольно странном состоянии. Иногда она просто спала, а иногда откидывала голову и, не мигая, глядела неопределенным взглядом куда-то в пространство, что-то шептала и закрывала глаза, словно отходила в иной мир. Взрослые пугались, начинали ее трясти за плечи, и Лоло как ни в чем не бывало просыпалась, недовольная тем, что ее разбудили. Однако когда у нее пытались узнать, что с ней произошло и как она попала среди ночи на чердак или под дерево в саду, малышка виновато улыбалась, рассеянно глядела на окружающих, не могла ничего вспомнить или принималась плакать навзрыд. Детских слез никто из домашних не мог перенести, поэтому ее тут же брали на руки и возвращали домой, испытывая вину за то, что испугали и без того перепуганного несчастного ребенка. Как правило, после таких необъяснимых ночных событий Лоло с новыми силами и бодрым настроением неожиданно превращалась в послушную и внимательную девочку, что было ей абсолютно не свойственно. Ее рассеянность и нежелание подчиняться куда-то пропадали, она жадно принималась за уроки, не переставая удивлять взрослых своими успехами.

С возрастом Лоло стала умудряться совершенно таким же таинственным и необъяснимым образом исчезать в любое другое время и в любую погоду, хотя за ней бдительно присматривали няньки, не мешая играть и веселиться. Больше всего Лоло, как и другие дети, любила убегать в сад. То она носилась между деревьев, то, раскинув в стороны руки, принималась кружиться на одном месте с развевающейся колоколом юбкой. Затем она в изнеможении падала на траву. Так Лоло могла долго лежать, глядя в небо, наблюдая за движением облаков и отдаваясь только ей известным ощущениям. Эти ощущения, видимо, доставляли большую радость, так как на ее краснощеком круглом личике отображалась блаженная улыбка. Но, невзирая на бдительное око наблюдателей, девочка могла совершенно неожиданно исчезнуть из вида. Сначала поднимала тревогу присматривающая за детьми нянька, потом на поиски снаряжался целый отряд домашних, включая всю прислугу. И, наконец, после долгих часов бесконечных хождений по этажам, чердакам, подвалам и кустам, переживаний и рыданий, беглянку находили, как вспоминали родственники: «…в каком-нибудь глухом, никем не посещаемом месте или в бабушкином зоологическом музее в серьезной беседе с чучелом крокодила или тюленя. Для девочки вся природа была одушевленной. Она слышала голос каждой вещи и приписывала вещам сознание, существование в них скрытых сил, которые видела и слышала только она одна».

Однажды, будучи уже большим, вполне самостоятельным ребенком, Елена возвратилась с прогулки, где довольно долго задержалась. Домашние ее, как обычно, обыскались, но непослушному созданию это казалось все равно. Она рассеянно выслушала замечания матери, объявившей о строгом наказании за непослушание, но угрозу не восприняла. Она стала взахлеб рассказывать о своих впечатлениях, уверяя мать, что в дальней липовой аллее парка она своими глазами видела поднимающуюся в воздух добрую «лесную фею», окруженную сиянием.

Отец Лоло, присутствующий при разговоре, внезапно вышел из себя и обозвал дочь не просто фантазеркой, а маленькой лгуньей. Это девочку страшно огорчило, она расплакалась, продолжая уверять, что действительно видела «фею». Отец рассердился еще больше и приказал дочери уйти с глаз долой и подумать над своим поведением и над тем, что можно говорить, а что нельзя, так как нормальные люди будут над ней смеяться.

– Ты ее обидел, – сказала мужу мать Елены, встав на защиту дочери. – Ей действительно видятся какие-то существа, которых мы, взрослые, не замечаем.

– Она солгала! Какую она могла видеть фею, окруженную сиянием и поднимающуюся в воздух? Полный бред нездорового воображения.

– Я уверена, что она ее видела и глубоко верит в это. У Лоло действительно богатое воображение.

– В таком случае у нее не воображение, а больные галлюцинации. Чем ее защищать, лучше сначала показать врачу, – ответил разгневанный отец.

Врач был призван, расспросил девочку о ее видениях и пришел к заключению, что ребенок просто слишком чувствителен, но абсолютно здоров.

– Значит, солгала. На эту черту ее характера надо обратить особое внимание, – остался при своем мнении отец, обращаясь к жене.

Внимание обратили, но странность видеть «невидимых друзей» у девочки не исчезла. Иногда «дурь», как домашние называли фантазии девочки, проходила, но порой принимала самые невероятные формы.

Случалось, без каких-либо видимых причин на девочку находил приступ смеха, она строила рожицы, дразнилась, объясняя, что «смех вызван шалостями ее невидимого друга», который показывает ей длинный язык, а она ему. От этого им обоим очень весело. Взрослые только разводили руками.

«Невидимых друзей» у Лоло было множество. Она находила их в доме, на улице, под камнями, на дереве, у окна, рядом со своей кроватью – везде. Одного «невидимого друга», которого Елена называла «маленький горбун», домашние воспринимали как реальное мифическое существо. Без него не обходилась ни одна детская игра. Те, кто на самом деле его не видел, просто представляли, что «маленький горбун» существует, и пытались с ним играть так же, как и Лоло, показывая окружающим свое непроизвольное искусство пантомимы.

Были у нее и совсем странные фантазии. Иногда Елена говорила, что во сне к ней приходит высокий индиец в белой чалме и рассказывает разные истории. Он раскрывает перед ней очень интересную книжку, в которой вместо страниц с текстом находятся живые картинки. А в них, как в зеркале, видно все, о чем говорит индиец. Особенно ей нравились сцены из жизни древних животных и сказки про ковер-самолет, на котором можно облететь весь мир.

По ее словам, несколько раз индиец выручал ее из беды. Например, когда она однажды упала с лошади, запутавшись в стременах, и казалось, что вот-вот разобьется насмерть. В самый последний момент перед ней появился человек в белой чалме, подхватил ее на руки и вернул в седло. Ее спасение было похоже на чудо. Может быть, поэтому девочка дала своему спасителю имя – Хранитель.

С возрастом детские странности у Елены пропали, а фантазии приобрели иную окраску. Она больше не ходила с открытыми глазами по ночам, но ее «невидимые друзья» и склонность к исчезновениям, к которым уже все привыкли, сохранились. Теперь она стала поражать взрослых своими неординарными способностями. Однако ее способности видоизменялись в отдельные периоды. Девочка, которая еще накануне прекрасно выучила урок и живо интересовалась предметом, вдруг становилась рассеянной, не понимала или не слышала, что ей говорили, скучала, едва высиживая положенное время, или же была не в состоянии выучить заданного урока. Ее розовощекое круглое личико бледнело, громадные светло-голубые глаза тускнели или принимали какое-то взрослое и отсутствующее выражение. Потом ее неожиданно охватывала очередная «дурь», с которой не мог справиться даже отец, хотя в семье ему никто не смел перечить, кроме конечно же Лоло.