Феликс Лурье - Полицейские и провокаторы

• Название: Полицейские и провокаторы
• Автор: Феликс Лурье
• Издательство: «Час пик»
• Жанр: История
• Год: 1992
• ISBN: 5-87996-007-2

Книга посвящена истории политического сыска в России Читатель познакомится со всеми организационными и законодательными изменениями в работе политического сыска за все время его существования, со сложной структурой учреждений политической полиции и методами работы секретных сотрудников, в книге изложены подробности преступной деятельности наиболее крупных провокаторов, находившихся на службе российской охранительной системы,— С.П.Дегаева, Г.А. Гапона и Е.Ф. Азефа, а также подробности их разоблачения

---

За долгие годы провокаторской деятельности Азефу не с кем было откровенно поговорить, посоветоваться. Какие мысли бродили в голове провокатора, какие кошки скребли то, что у людей называется душой, когда он разрабатывал стратегию доносительства в период охоты за Плеве, мы никогда не узнаем. Он переживал бесконечные томительные часы колебаний, сомнений, животного страха. Оснований для этого у него было предостаточно. Вот он и метался, ловчил, изворачивался, чтобы не дать в руки охранке прямых доказательств своего непосредственного участия в подготовке покушений. Скорее для соблюдения некоего этикета он доносил не прямо, а как бы понаслышке, из вторых рук.

Анализируя два доноса Азефа периода подготовки покушения на Плеве, мы видим, что их автор желал, чтобы боевиков лишь спугнули И в том, и в другом случаях покушение расстраивалось. Но если Азеф стремился расстроить покушение, то отчего не расстроил?

15 июля 1904 года Е. С. Сазонов, руководимый главой Боевой организации партии социалистов-революционеров, взорвал карету, в которой ехал министр внутренних дел. В этот день Азеф с нетерпением ожидал в Варшаве известий из Петербурга. За исключением одного случая из готовившихся им двадцати восьми убийств, в момент покушения Азеф всегда находился далеко от места его совершения. Это давало провокатору дополнительное двойное алиби и исключало возможный арест неосведомленными службами политической полиции (подобное в практике сыска случалось). Нам известны два полицейских агента, доносившие о действительном положении Азефа в партии социалистов-революционеров,— Н. Ю. Татаров и 3. Ф. Жученко. Следовательно, в Департаменте полиции превосходно знали, что их агент — руководитель Боевой организации — не доносил им всего известного ему о террористических намерениях эсеров. Азеф сообщал лишь о том, что никак не могло бросить на него и тени подозрений со стороны партийных соратников. Охранники мирились с его нечистой игрой, он был для них незаменим. Удавшимися покушениями Азеф «аккредитовал» себя в среде революционеров, а доносами на них зарабатывал в политическом сыске личную безопасность и щедрые вознаграждения. Но ему удалось не просто «аккредитовать» себя, он сумел взрастить в душах эсеров любовь и уважение к себе и абсолютное доверие к своим действиям. Особенно помогло ему в этом участие в убийстве Плеве. Оно превратило его в вождя партии, перед ним преклонялись, его ставили выше Желябова и других легендарных народовольцев.

Можно предположить, что при совершении убийства Плеве Азеф действовал в интересах своего прежнего начальника — Рачковского, ненавидевшего Плеве. На счету Рачковского числилось многое. Он никогда не утруждал себя в выборе средств. До сего дня не выяснены обстоятельства убийства в Париже 17 октября 1890 года жандармского генерала Н. Д. Селивестрова польским эмигрантом С. Падлевским. Селивестров прибыл в Париж с ревизией деятельности заграничного политического сыска, которым руководил Рачковский. После убийства русского генерала Падлевский исчез бесследно. Никакими сведениями, кроме слухов, что он утонул, мы не располагаем. Из возможных мотивов убийства Селивестрова прорывается наиболее логичный — устранение нежелательного ревизора [552]. Современники не сомневались в виновности Рачковского.

После унизительного скандального увольнения Рачковского Плеве упорно не желал принимать его обратно на службу. Бывший глава заграничной охранки понимал, что только устранение министра внутренних дел позволит ему возобновить полицейскую карьеру. Именно это обстоятельство связывает Рачковского с убийством Плеве, но никаких документов, подтверждающих эту версию, не имеется. И могли ли они быть, эти документы?

Даже после второго, и последнего, увольнения Рачковского со службы он упорно отрицал сам факт своего знакомства с Азефом до августа 1905 года. Эту ложь всячески поддерживал и Азеф [553]. Находясь в отставке и живя в Париже, бывший руководитель заграничней охранки Л. А. Ратаев, сменивший на этом посту Рачковского, написал для своего старого друга директора Департамента полиции Н. П. Зуева «совершенно доверительную» записку об Азефе, в ней имеются следующие строки:

«Азеф состоит секретным агентом на службе у Рачковского, который на деньги, полученные из Департамента полиции, поддерживает Боевую организацию. Министр В. К. Плеве, лично не расположенный к Рачковскому, увольняет его от службы. Удаляясь в отставку, Рачковский все-таки каким-то способом продолжает руководить Азефом и, дабы расчистить себе дорогу, приказывает Азефу организовать убийство Плеве, что тот и исполняет. За это Рачковский получает повышение по службе, а Азеф, очевидно войдя во вкус, продолжает заниматься политическими убийствами на свой страх и риск» [554]. Но далее Ратаев сообщил, что все это выдумка и ему доподлинно известно, что Рачковский впервые увидел Азефа 8 августа 1905 года, а это уж совершенно определенно — ложь. Азеф постоянно жил в Западной Европе с 1892 по 1899 год и числился «корреспондентом» Департамента полиции.

Трудно представить, что об этом не знал руководитель Заграничной агентуры Рачковский. Странно, что многие поверили в версию знакомства Азефа с Рачковским лишь 8 августа 1905 года, когда Рачковский после убийства Плеве был вновь принят на службу, а Ратаев готовился покинуть свой пост руководителя Заграничной агентуры.

В истории с убийством Плеве имеется любопытная деталь: за несколько дней до удавшегося покушения Азеф отправился в Варшаву, где Рачковский, находясь в отставке, постоянно проживал. Служивший в это же время в Варшавской охранке М. Е. Бакай вспоминал: «Азеф не хотел этого убийства — оно для него было вредно, и Деп [артамент] полиции был того же мнения, но вот на сцену выступает Рачковский, бывший воспитатель Азефа, он высказывает желание убрать Плеве, но не для того, чтобы ему отомстить, а чтобы снова самому двинуться по служебной лестнице.

Если Азефу невыгодно было допустить убийство Плеве в интересах своего положения, то ему было гораздо выгодней снова видеть у власти Рачковского, который его вынянчил и пробил широкую дорогу в революционную среду.

Настойчивое преследование партии социалистов-революционеров и интимное желание Рачковского вполне совпадали. Рачковский достиг своей цели при помощи Азефа и, как видим, был назначен директором (вице-директором.— Ф. Л.) Департамента полиции. Революционеры же исполнили свое дело при помощи членов Боевой организации, которые теперь сидят на каторге.

Рачковский несомненно подтолкнул Азефа допустить убийство Плеве, знал о времени совершения этого убийства и, наконец, впоследствии покровительствовал Азефу, зная, что он участник дела Плеве. В 1904 г. Рачковский жил в Варшаве, почти ежедневно приходил в Охранное отделение и мимоходом наводил справки о розыске, которые для него были совершенно излишними» [555].

В. К. Агафонов, разбиравший в Париже архив русской полицейской агентуры в Европе, писал на основании прочитанных им документов:

«Чрезвычайно интересно отметить следующий факт. Вскоре после вступления Лопухина в должность директора] Д[епартамен]та полиции, в мае 1902 г., Рачковский, заведывавший тогда Заграничной агентурой, обращается к директору] Д[епартамен]та Пол [иции] с просьбой выдать ему 500 рублей для передачи их, через своего секретного агента, Гершуни для изготовления бомб. Этим агентом Рачковского был Азеф. Как Ратаев, тогда начальник Оcoбoro отдела Д}епартамент]а полиции, так и сам Азеф уверяли Лопухина, что Азеф не состоит членом партии социа-листов-революционеров, а получает все сведения исключительно благодаря личной дружбе с Гер-шуни» [556].

Аналогичные сведения содержатся в «Обвинительном заключении об отставном действительном статском советнике Алексее Александровиче Лопухине, обвиняемом в государственном преступлении» [557].

Можно выдвинуть несколько версий убийства Плеве. Однако не следует исключать и сам-ой простой: видя, что его полицейские начальники — Рачковский и Зубатов — не у дел, а Ратаев слаб и с ним можно сладить, Азеф решил порвать с полицией. Он уже достиг высот в партии и мог обойтись без охранки. Тогда участие Азефа в убийстве Плеве следует рассматривать как выполнение им решения ЦК партии социалистов-рево-люционеров и только, а доносы есть отражение колебаний провокатора. Удачное покушение позволяло надеяться на укрепление положения в партии и открывало доступ к безотчетной трате денег из кассы Боевой организации, доход провокатора -мог даже возрасти в сравнении с тем, что платила охранка. Не исключено, что это убийство имело какие-то иные мотивы, например его личная неприязнь к Плеве.

Документов, касающихся Азефа, в архивах Департамента полиции почти не сохранилось. Важнейшие из них по просьбе Азефа уничтожил начальник Петербургского охранного отделения А. В. Герасимов[558]. Да и они вряд ли объяснили бы поведение Азефа.