Вадим Астанин - Злой ветер с Каталаунских полей

• Название: Злой ветер с Каталаунских полей
• Автор: Вадим Астанин
• Издательство: sFs publishing
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 2014

Сборник фантастических рассказов

---

- Чтоб и на нашей! — произнёс Севрюгин дежурный тост. — И не пересыхало!

Они выпили. Писатель Севрюгин закусил водку бутербродом с сыром и колбасой. Меркурий Бессонов скушал жирненькую сардинку и протёр замасленными пальцами стёкла очков.

Филипп Сергеевич Небритый

Наглядная агитация

Решил я как-то сходить на предвыборный митинг, а то жена мне уже всю плешь на башке проела.

- Ты, - говорит, - Филя, совершенно у меня политически неподкованный гражданин получаешься. Ничем ты у меня совершенно не интересуешься, жрешь, пьешь, да в телевизор треклятый пялишься. Ладно бы новости смотрел, просвещался помаленьку, или поединки с ведущим Владимиром Соловьёвым по второму каналу, так ведь нет, ничего окромя футбола тебя смотреть не заставишь. А то упрешься в свой гараж и пропадаешь там целыми днями, с дружками водку трескаешь. Мне прямо за тебя, Филя, обидно становиться и перед моей подружкой закадычной Варькой стыдно. Вон ейный-то мужик в партии у Жириновского состоит, прессу партийную распространяет и с флагом по праздникам разгуливает. Ты бы, Филя, как-нибудь политически просветился, узнал о международном положении и нынешнем неоднозначном политическом моменте. Опять-же, какая социальная тренда нынче намечается, поинтересовался бы не из-под палки.

- Дура ты, - отвечаю, - Нинка, меня, гегемона потенциального и потомственного пролетария, с варькиным мужем сравниваешь. Я на заводе, посменно, по восемь часов у станка шлифовального корячусь в респираторе, а твой Петька варькин в тёплом кабинете штаны протирает, бумажки с места на место перекладывая. Он у нас администратор среднего звена, государственный служащий и заочный учащийся высшего образования. Я за квартиру ползарплаты отдаю и на "Жигулях" семьдесят восьмого года езжу. Квартира у меня полуторка в "хрущёбе", и дети спят в два яруса, и на кухне мы едим по очереди, и отдыхать ездим к родителям моим в деревню. А Петька с подругой твоей Варькой квартиру купили двухуровневую в элитном доме на проспекте Гагарина и на машине джипе разъезжают корейского производства, и отдыхать летают, между прочим, в Турцию, Египет и Арабские Эмираты. Конечно, ему сподручней газетки по почтовым ящикам раскидывать и флагами по праздникам размахивать, потому что он ничего тяжелее ручки в жизни не поднял. А мне после работы не то, чтобы по улицам носиться, мне до туалета дойти бывает тяжело от усталости тела. Ты меня, Нинка, очень сейчас обидела и оскорбила совершенно незаслуженным образом. Отвечать я тебе не стану, потому что вины за собой не наблюдаю, но критику твою беспардонную, между прочим, серьёзно принимаю к сведению.

Встаю я с дивана и твёрдой поступью направляюсь в прихожую. Нинка идёт за мной и язвительно так спрашивает:

- И куда это вы, Филипп Сергеевич, так резво вдруг засобирались?

- Куда, куда? На кудыкину гору, Нина Егоровна. Куда вы меня послали, туда я и собираюсь. Я ведь у вас, Нина Егоровна, оказывается пень дремучий, копыто неподкованное, работяга необразованный. Пойду на улицу, прогуляюсь, может, что и подвернётся неожиданно, в плане политического образования и объяснения текущего международного момента. Тем более, что день сегодня нерабочий, выходной сегодня день. Суббота.

- Да, пожалуйста, Филипп Сергеевич, больно нужно мне вас задерживать и всяческие препятствия вашему желанию добровольному чинить. Отправляйтесь, куда вам заблагорассудиться, только не забудьте, по дороге гуляючи, в булочную заскочить. Хлеба свежего купить и булочек маковых к чаю.

- Отлично, - говорю, - Нина Егоровна. Куплю я вам булочек маковых и хлеба я вам тоже куплю, даже не сомневайтесь. Давайте, - говорю, - деньги и я пойду. А сам жду, какой ответ мне будет на это предложение.

Смотрю, ничего. Скривилась, Нинка, конечно, но промолчала. Сходила в комнату, принесла деньги, пакет пластиковый, отдала и напоминает мне ехидным тоном:

- Запомните, мол, Филипп Сергеевич, купите булочки маковые, рулетиками, по двенадцать рублей пятьдесят копеек за штуку. Восемь штук булочек, буханку белого хлеба и каравай чёрного. Чёрный выбирайте с корочкой, не сырой. Проверьте, прежде чем возьмёте. Вилочкой такой специальной потыкайте аккуратно и берите. Да не забудьте на кассе сдачу пересчитать, уважаемый Филипп Сергеевич.

- Ах, ты язва, - разговариваю я про себя. - Беру деньги в кошелёк, пакет сворачиваю в карман и за дверь. А за дверью, граждане, солнышко играет, сосули, с прошлого года с крыш не сбитые, искрятся и тают, воробьи в снегу неубранном бултыхаются, машины на проезжей части буксуют. Весна, граждане! Самое время в чем-нибудь общественном полезном и значимом поучаствовать. Не успел я об этом подумать, гляжу, мимо автомобиль агитационный проезжает. По бортам плакаты развешены, на крыше громкоговоритель надрывается.

- Поспешите, дорогие товарищи, на предвыборную встречу с кандидатами в депутаты от такой-то общенародной партии. Митинг начинается в городском парке культуры и отдыха через двадцать пять минут. Торопитесь, граждане, кому не безразлична судьба нашей многострадальной родины, выразить своё к ней отношение и оказать посильную поддержку в деле благополучного её развития и дальнейшего экономического и социального процветания!

- Надо же, - радуюсь, - на ловца и зверь в момент подходящий образовался. Очень это для меня удачно складывается. Тут же разворачиваюсь, и скорым шагом по тропинке, через сугробы протоптанной, чешу безостановочно в парк. От моего дома до парка культурного отдыха двенадцать минут хода. При условии, что двигаешься летом и по чистым тротуарам, а в марте и по снегу меньше чем за минут двадцать не добраться. В общем, когда я на месте оказался, там уже человек, примерно шестьдесят-восемьдесят, точно находилось. Публика собралась разная, пестрая, можно сказать собралась публика, но всё больше ветераны, да пенсионеры. Одеты по разному: кто хуже, кто лучше. В руках транспаранты держат, партийными флагами размахивают, галдят, лозунги скандируют, песни революционные запевать пытаются. Начнут куплет и баста, замолкают. Никто слов дальше не первого куплета не помнит. Помолчат и давай гомонить пуще прежнего. Ну, чисто галки, прошу прощения за некорректное сравнение, на помойке.

Старшие у них на трибуне самосборной кучкуются. Вот те, натурально, представительные товарищи: гладкие, побритые, щекастые. Одни, повернувшись к народу боком, между собой беседуют, другие стоят, вцепившись в перила, орлами вдаль целятся, поглядите, мол, какие мы борцы с прогнившим режимом, несгибаемые и целеустремлённые. Главный их посередь гвоздём торчит, перед микрофоном мается, плечами нервно дёргает и радиотехника подгоняет. Видимо, проблемы у него какие-то с громкой связью.

Огляделся я таким образом и про себя размышляю, где бы мне поудобней устроиться, чтобы как бы и чужим среди остальных не выглядеть, и одновременно непричастным к этому мероприятию показаться. В толпе не годится, в случае чего заметут, не отвертишься, оставаться на месте тоже нет никакого резону, от народа далековато и ораторов толком не услышишь, несмотря на усилители. Следовательно, требуется мне поближе к трибуне обосноваться.

- Ладно, - думаю, - пристроюсь где-нибудь сбоку, чтобы в случае чего легко и беспрепятственно отсюда свинтить.

Только я об этом успел подумать, вижу, что-то непонятное вокруг начало твориться. Неизвестно откуда вдруг появились какие-то молодые люди, в синтетических курточках, шеи трёхцветными шарфами обмотаны. Юркие, сволочи, бегают вокруг митингующих, кидаются чем-то и на людей из баллончиков брызгают. Народ поначалу, конечно, не разобрался, кто там, чего там и зачем в него швыряется и дрянью всякой беспричинно поливает. Те, которые с краю стояли, начали к центру сбиваться, а те, которые у трибуны устроились, внимания на крайних вообще не обращали, пока какой-то гражданин, в которого молодчики со всего размаху в грудь угодили, не закричал возмущённо:

- Да что же это такое, граждане, делается посреди законного выходного дня?! Чтобы в меня бессовестно какашками собачьми бросались и газом перцовым в глаза безнаказанно брызгали!! Ах, ты, мать твою, перемать!!

Тут громкую связь срочно починили. Главный в микрофон вцепился и орёт дурным голосом:

- Граждане, сохраняйте спокойствие! Товарищи, остановитесь! Мы мирные люди и уважаем законы Российской Федерации! Не поддавайтесь, граждане! Это провокация! Преступный режим, руками подстрекателей и провокаторов..! ... ... ...

Куда там! Мужчина, которому верхнюю одежду собачьим дерьмом испачкали, обидчика отловил и в лицо ему, натурально, дать нацелился. Одной рукой пацана за грудки цепко держит, другую на размах отводит. Сейчас развернётся и отломится пацану не по-детски. А парнишка-то из себя весь квёлый, субтильный, тощий. Рвётся прочь, извивается, дёргается, лицом побелел. Юноша интеллигентной наружности. Студент, одним словом. Такого с ног повалить не проблема. Такому обычного щелбана достаточно, не то что кулака мозолистого, пролетарской силой до упора налитого. А кулачище у мужика, доложу я вам, ого-го! Попадёт, враз с копыт долой, не забалуешь. Чистое смертоубийство.