Василий Емельянов - На пороге войны

• Название: На пороге войны
• Автор: Василий Емельянов
• Издательство: Советская Россия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1971

Первая книга мемуаров известного организатора промышленности, Героя Социалистического Труда, члена-корреспондента Академии наук СССР Василия Семеновича Емельянова «О времени, о товарищах, о себе» была тепло встречена читателями и общественностью. Вторая книга посвящена предвоенным годам. Автор вспоминает о своей работе в наркоматах оборонной и судостроительной промышленности, рассказывает о производстве новой брони для танков, кораблей и самолетов, о деятельности Комитета стандартов, где он был первым заместителем председателя, а затем председателем. Автор рисует картины самоотверженного труда рабочих, создававших оружие накануне войны, делится впечатлениями о встречах с И. В. Сталиным, Н. А. Вознесенским, И. Т. Тевосяном, В. А. Малышевым, Б. Л. Ванниковым, М. В. Хруничевым, И. А. Лихачевым.

---

Предметом спора двух наркоматов являлось допустимое содержание коксового остатка. Нефтяники предлагали вдвое большую величину по сравнению с тем, на что соглашались резинщики.

Во время шумной дискуссии, которая происходила в комитете, мне стало ясно, что разумное решение можно найти только в том случае, если детально ознакомиться с производством сажи. Мы прекратили рассмотрение представленных наркоматами материалов и направили на Ярославский завод одного из толковых инженеров-химиков.

Вернувшись с завода, он подробно рассказал о виденном:

— Когда я подошел к печам, где сжигают зеленое масло, у рабочего, руководившего процессом, белыми были только белки глаз и зубы. Он был очень удивлен, когда узнал, кто я, и с горечью сказал: «Сюда к нам инженеры не заходят — видите, какие здесь условия для работы». Дело, конечно, не в стандарте на зеленое масло. Надо переделать конструкцию печей, где происходит его сжигание, чтобы механизировать все работы по очистке чугунных чаш от кокса. Я внес на заводе предложение, как это сделать. Со мной согласились. Думаю, что все будет в порядке, и разговора о зеленом масле больше не будет.

Инженер оказался прав. Вскоре стандарт был принят всеми без возражений.

Помимо стандартов комитету приходилось заниматься рассмотрением некоторых технических вопросов, не имеющих прямого отношения к стандартизации. Помню поручение Совнаркома — дать заключение по предложению Мечерета.

В комитет из правительства поступила объемистая папка документов. По мере ознакомления с ними постепенно выплывало неприглядное лицо дельца, умевшего ловко использовать в корыстных целях советское законодательство, поощряющее рационализаторов и изобретателей.

По образованию Мечерет был инженером-механиком. После окончания в начале 20-х годов института он отказался поехать на завод, куда его направляла комиссия по распределению молодых специалистов, и стал промышлять тем, что читал лекции по вопросам механизации трудоемких работ.

На одном из заводов он внес предложение о наиболее рациональном способе передачи грузов из одного пролета цеха в другой. Предложение было принято, а Мечерет за рационализацию получил премию.

Это и определило его дальнейший путь. Мечерет сообразил, что свое предложение он может вносить на многих заводах Советского Союза, занимающихся самым разнообразным производством, ибо везде имеются тяжести, которые нужно перемещать. Прием у него был стандартным. Он обычно являлся к директору или главному инженеру завода и излагал суть своего предложения. Заканчивал он свои речи обычно так:

— Я хотел бы по этому предложению сделать сообщение среди ваших инженерно-технических работников.

Обычно с ним соглашались. Через несколько дней после доклада Мечерет обращался в отдел изобретений и рационализации с просьбой выплатить ему вознаграждение.

Он нигде не работал, ничего не изобретал, а лишь ездил по стране, эксплуатируя идею о передаче грузов путем переустройства движения тележек мостовых кранов. Позже выяснилось, что и идея-то эта была не его. Он вычитал об этом в одном из немецких журналов. Завод Демага в Германии пытался осуществить эту идею, но она оказалась непрактичной, и немцы от нее отказались. За «рационализаторское предложение» Мечерет получил тысячи рублей, хотя нигде и никто на протяжении многих лет его предложение по рационализации не осуществлял.

Его пытались разоблачить. В печати как-то появилась большая статья, написанная крупным специалистом по подъемным транспортным машинам профессором Кифером. Отмечая технические недостатки предложенного метода транспортировки грузов, автор статьи указывал, кто и когда впервые это предложение внес.

Мечерет на некоторое время притих. Но вскоре о статье забыли, и он вынырнул вновь, но уже не один. К своему «бизнесу» он привлек приятеля — юриста. Лично сам Мечерет делал только доклады и вносил предложения. Все остальное завершал юрист. Он появлялся через неделю после очередного доклада и предлагал директору завода выплатить причитающиеся Мечерету деньги наличными или перевести их на его текущий счет. Если строптивый директор отказывался это сделать, юрист обращался в судебные органы, и со счета завода по решению суда снимали положенную сумму денег.

В полученной комитетом папке с документами было изложено много историй о том, как Мечерет пожинал богатый урожай, ничего никогда не сеявши. Рассмотрение материалов говорило о невнимательности многих руководителей к оценке некоторых технических предложений и отсутствии достаточной настойчивости в борьбе с лжерационализаторами.

Комитет стандартов дал подробное заключение о практической непригодности предложения Мечерета. Вопрос мы считали законченным. Но через несколько лет я вновь встретил имя Мечерета в одной из наших газет. Он, как клоп, заполз в щель и замер, выжидая, когда условия позволят ему выползти вновь. Я не знаю, жив ли он или и по сей день где-то, что-то рационализирует.

…Шли дни. Комитет постепенно укреплялся, рос численно, и вырабатывались методы работы над стандартами.

Зернов был очень хорошим организатором. Он умел подбирать людей и устанавливать с ними правильные отношения. В первые месяцы нам приходилось работать не только дни, но и ночи. Запущенность дела стандартизации и суровость мер наказания за несоблюдение стандартов вызывали необходимость принятия быстрых решений.

Когда волна срочных дел схлынула и все начало входить в нормальную колею, мы смогли ввести плановость и в свою работу. Появились наметки, что следует в первую очередь разрабатывать и поправлять.

Научно-технические материалы, на основе которых создавались стандарты, поступали от наркоматов и ведомств, и нередко в тех сведениях, которые мы получали, чувствовалась необъективность и ведомственный подход. Это вело к тому, что споры относительно того, что необходимо записывать в стандарт для объективного суждения о качестве, превращались в схоластические дискуссии, отнимали много времени и мешали принятию разумных решений.

Мы постоянно опирались на исследовательские институты и конструкторские бюро и установили обширные связи с основными научными учреждениями страны. Вопросы качества волновали всех. Многие понимали, какие огромные дополнительные резервы можно будет использовать, если ликвидировать брак и удлинить срок службы изделий промышленности.

К работе в комитете было привлечено много талантливых специалистов, пользовавшихся большим уважением в тех отраслях промышленности, откуда они к нам пришли. Их связи с промышленностью и исследовательскими организациями давали обильный и ценный материал для разработки научно обоснованных норм и правил.

На коллегии комитета обсуждались перспективы дальнейшей стандартизации и необходимости укрепления научной базы для проведения исследований, связанных с разработкой стандартов. Готовились предложения об организации своего исследовательского института.

Но в это время за рубежами нашей страны вынашивались другие планы. В воздухе пахло грозой.

Июнь 1941 года

Наступило лето 1941 года, пришло время отпусков. Последний раз я отдыхал, и то всего две недели, в 1937 году, и Зернов предложил мне, первому из руководства комитета, поехать в отпуск.

Всей семьей — я, жена, дочь и сын — мы готовились к поездке в Сочи. Я получил путевку в санаторий Совнаркома, купил четыре билета в скорый поезд. Все складывалось очень хорошо, но какая-то ничем не объяснимая тревога не давала покоя. Мне почему-то не хотелось выезжать из Москвы. И вот в субботу 21 июня уже в конце дня я решил посоветоваться с Тевосяном — стоит ли мне ехать сейчас на курорт или нет? Но он обязательно спросит: «Почему же, собственно, не ехать?» — подумал я. Что я ему на это отвечу? И я решил позвонить и просто попрощаться с ним перед отъездом. Я знал наверняка, что, если у него есть какие-то тревожные сведения относительно военных дел, он найдет форму предупредить меня.

Я так и сделал. Поговорив о том о сем, я как бы невзначай сказал Ивану Тевадросовичу:

— Собираюсь завтра ехать в отпуск.

— Куда же отправляешься? — спросил он.

— В Сочи.

— Один или с чадами и домочадцами?

— Забираю всех.

— Ну, рад за тебя. Желаю хорошенько отдохнуть.

После этих слов я осмелел и уже спросил напрямик:

— Так ты советуешь ехать?

— Конечно, какой еще может быть разговор. А почему ты сомневаешься?

— Да обстановка какая-то такая, не для отпуска.

— Обстановка уже давно напряженная. Они воюют, а мы пока еще нет, так что следует воспользоваться передышкой и набирать силы. Езжай и отдыхай.

Этот разговор с Тевосяном снял лежавшую на душе тяжесть. Итак, мы едем в воскресенье. Жена позвонила подруге, которая работала в «Известиях», и предупредила ее, что завтра мы уезжаем в Сочи. Нина Петровна сказала, что обязательно приедет на вокзал нас проводить.