Жанна Долгополова - Чтобы мир знал и помнил. Сборник статей и рецензий

• Название: Чтобы мир знал и помнил. Сборник статей и рецензий
• Автор: Жанна Долгополова
• Жанр: История
• Год: 2014
• ISBN: 978-1499196405

Книга представляет собой сборник статей и рецензий, написанных на русском языке в течение 2002–2011 гг. и опубликованных в русскоязычных эмигрантских изданиях и сетевых журналах, а также в московском журнале «Новое литературное обозрение» и киевском альманахе «Егупец». В разделе «Статьи» помещены семь больших историко-аналитических обзоров, среди которых стоит особенно выделить четыре: подробнейший разбор книги американского историка Тимоти Снайдера «Земли, кровью умытые: Европа между Гитлером и Сталиным», а также статьи «Сэр Николас – британский Отто Шиндлер», «Рафаэл Лемкин – отец “Конвенции о предупреждении преступления геноцида”» и «“Протоколы сионских мудрецов” в Америке. Бурлила мутная река». В разделе «Рецензии» помещено двадцать рецензий, охватывающих широкий диапазон тем в области литературы и истории, среди которых можно отметить: «Мара Мустафина. Секреты и тайны: дело харбинцев», «Кухня в нашей памяти: наследство женщин Терезина», «Джозеф Горовиц. Деятели искусства в изгнании: как беженцы от войны и революции XX века преобразили исполнительское искусство Америки», «Елена Краснощекова. Роман воспитания – Bildungsroman – на русской почве. Карамзин, Пушкин, Гончаров, Толстой, Достоевский», «“Путем туннеля”: наблюдения над поэтикой Владимира Маканина» и «Мишель Берди. Цена русского слова: познавательный и развлекательный путеводитель по русской культуре, языку и переводу». Книга представляет интерес как для широкой русскоязычной эмигрантской аудитории, так и для читателей в современной России.

---

Большой террор в СССР остановился через неделю после Хрустальной ночи (9 – 10 ноября 1938 года), первого открытого нацистского погрома в Германии, Австрии и Судетах, во время которого несколько сотен евреев убили, много сотен ранили и искалечили, а более 26000 арестовали и отправили в концлагеря. Это были первые массовые заключения евреев в лагеря. В это время Гитлер стремился только запугать евреев настолько, чтобы те убрались из Германии. В самом деле, к началу 1939 года более 100000 немецких евреев (включая и лагерных заключенных) покинули страну. В СССР в это время евреев не убивали и не сажали за то, что они евреи, тем не менее они тысячами погибали и в голодомор, и в кулацких, и в других операциях Большого террора.

В 1936–1938 гг. нацисты преследовали, кроме евреев и политических противников, еще и «асоциальные», «позорящие нацию» группы населения: гомосексуалистов, алкоголиков, наркоманов, свидетелей Иеговы и др. Как и советское НКВД, германская полиция устраивала рейды и налеты на «асоциальные» группы. Аресты, как правило, кончались заключением в тюрьму или исправительно-трудовые концлагеря, число которых росло с усилением репрессий: Дахау (1933), Лихтенбург и Заксенхаузен (1936), Бухенвальд (1937) и Флоссенберг (1938). По сравнению с советским архипелагом лагерей, где в это время находилось более миллиона заключенных, эти пять германских лагерей с их примерно 20000 узников, подытоживает Снайдер, выглядят скромно. Кроме того, советский террор конца 1930-х годов был смертоноснее нацистского. По одному только «кулацкому» приказу № 00447 в СССР за год с небольшим ликвидировали 378326 человек; в это же время в нацистской Германии смертный приговор вынесли 267 осужденным. Снайдер также подсчитывает, что советская система лагерей в это время в двадцать пять раз превышала нацистскую, и вероятность попасть под расстрел у простого советского человека была в семьсот раз больше, чем у его германского современника. К концу 1930-х годов весь мир ясно видел, что нацистский режим расистский и антисемитский. Но расстрельным кампаниям внутренних врагов («антисоветских элементов») начало положил Сталин в стране победившего социализма. В это время никто в мире, даже Гитлер, еще не помышлял о таких масштабах уничтожения.

23 августа 1939 года правительства СССР и Германии заключили «Договор о ненападении», подписанный наркомом по иностранным делам В. М. Молотовым и министром иностранных дел И. фон Риббентропом, а потому известный также как «Пакт Молотова-Риббентропа», что вызвало удивление и на континенте, и в Англии. Снайдер же считает, что Сталин, живший, как и вся Европа, в ожидании очередной нацистской агрессии, сделал верный ход. Рассчитывать на то, что Англия и Франция придут в случае войны на помощь большевикам, он не мог, поэтому он и обезопасил себя, задружившись с агрессором. Одновременно с «Договором…» новые союзники составили «Секретный дополнительный протокол»,[85] согласно которому польские земли к западу от «линии Молотова-Риббентропа», проведенной по рекам Нарев, Висла и Сан, переходили в «сферу интересов» Германии, а земли к востоку от «линии…» – к СССР. С этого начался третий этап уничтожения мирного населения, который Гитлер и Сталин задумали, спланировали и привели в исполнение совместно.

Отдав половину Польши Сталину, Гитлер предоставил ему возможность пересадить опыт отечественной «польской операции» на польскую землю. Благодаря Сталину Гитлер получил возможность начать собственную программу массового уничтожения в оккупированной Польше. 1 сентября 1939 года пятьдесят дивизий Вермахта (полтора миллиона человек) напали на Польшу с севера, юга и запада, с суши и воздуха. Идеологически подкованные захватчики твердо усвоили, что Польша неправомочное государство, а посему и ее армия не правомочное образование; поэтому смерть немецкого солдата от руки польского является преднамеренным убийством, а польские солдаты и офицеры, взятые в плен, считаются не военнопленными, а преступниками, подлежащими уничтожению. В первый месяц оккупации нацисты расстреляли 3000 польских военнопленных, а военнопленных евреев (в польской армии евреи составляли более 8 %) заключили в исправительно-трудовые лагеря. Что касается жителей мест и местечек, над ними издевались, куражились, их пристреливали поодиночке и гуртом – опять же в соответствии с нацистской доктриной: поляки – нелюди, евреи – восточные варвары, те и другие подлежат экстерминации.

17 сентября 1939 года полмиллиона войск РККА перешли восточные границы Польши под предлогом того, что «Польша стала удобным полем для всяких случайностей и неожиданностей, могущих создать угрозу для СССР, а также священной обязанности советского правительства подать руку помощи своим братьям-украинцам и братьям-белорусам, населяющим Польшу».[86] Встреча войск союзников под Львовом была деловой и краткой, стороны подтвердили границы территориального влияния и провели в городе совместный парад. Польским военным, выбравшим сдачу в плен русским (а таких было сто с лишним тысяч), руководство Красной армии обещало короткую проверку в близлежащем Львове и немедленную демобилизацию. Это оказалось правдой лишь наполовину: рядовой состав в самом деле распустили, а около 15000 польских офицеров (к этому времени две трети их были из резервистов, в основном образованных профессионалов) вывезли из Польши и разместили в советских лагерях Старобельска, Козельска и Осташково.

Вслед за армией появились энкаведисты, чтобы «советизировать» приобретенные земли и людей. На этих испокон веков многонациональных землях проживало 43 % поляков, 33 % украинцев, 16 % евреев и белорусов, 8 % других нацменьшинств: немцев, русских, чехов, цыган, татар и др. Все они должны были исполнить первый советский ритуал: единогласно просить партию и правительство СССР о включении их в состав Украины и Белоруссии. 15 ноября 1939 года их просьбу удовлетворили и земли аннексировали. Затем на местное население распространилась советская паспортная и военно-призывная системы (вскоре РККА получит из этих земель пополнение в 150000 новобранцев), и началось очищение от «антисоветских» и «социально опасных» групп польского населения: студентов, работников умственного труда, бывших государственных служащих и военнослужащих, а также их семей (а семья могла включать не только жену/мужа, их детей, но и их родителей, а также братьев и сестер с семьями). Так, в один лишь февральский заход 1940 года НКВД депортировало в Сибирь и Казахстан 139794 «опасных поляков», включая детей и стариков. В июне того же года депортировали еще одну категорию «опасных» – тех, кто отказался принять советское гражданство – всего 78339 человек, 84 % которых были евреями из Западной Польши. Им повезло спастись от Гитлера, но советское гражданство они не хотели принять из опасения, что это может препятствовать возвращению в родную Польшу. Такой преданности НКВД не прощало. За двадцать один месяц (вплоть до июня 1941 года) энкаведисты арестовали 109400 вновь прибывших, 8513 из них ликвидировали, остальных (поляков, польских евреев и украинских националистов) отправили на восемь лет в исправительно-трудовые лагеря Сибири и Казахстана.

Что касается польских военнопленных в лагерях Старобельска, Козельска и Осташково, первые полгода их содержание было вполне сносным: на допросы не вызывали, польского военного обмундирования не лишили, общение между собой не запрещали, переписку с родными разрешили (только в обратном адресе значился не лагерь, а санаторий). Все это вселяло надежду на скорое возвращение домой. Но 5 марта 1940 года Берия обратил внимание Политбюро и лично товарища Сталина на то, что польские военнопленные ждут не дождутся освобождения, чтобы «начать подрывную деятельность против СССР». Он напомнил также, что на аннексированных территориях с самого начала действовали контрреволюционные ячейки, возглавляемые бывшими польскими военнослужащими, и что именно ими НКВД заполнило тюрьмы Украины и Белоруссии. Поэтому Берия настаивал на немедленном расстреле 6000 поляков, находившихся в тюрьмах Украины и Белоруссии, и 14587 польских военнопленных. В апреле 1940 года из лагеря в г. Козельске (Калужская область) вывезли в поселок Катынь (Смоленская область) 4410 военнопленных, их расстреляли на даче НКВД и захоронили в лесу. Из г. Осташково (Калининская, теперь Тверская область) вывезли в Калинин (теперь Тверь) и расстреляли в тюрьме НКВД 6315 военнопленных, тела их сбросили в общую яму на краю дачного поселка НКВД. Из Старобельска (Ворошиловоградская, ныне Луганская область) в Харьковскую тюрьму на расстрел доставили 3739 военнопленных. В живых оставили менее 3 % взятых в плен – их распределили по другим тюрьмам Союза. Таковы первые итоги советизации вновь приобретенных граждан.

К западу от линии Молотова-Риббентропа немецкие оккупанты действовали по-иному. Во-первых, они разделили захваченную часть Польши на территории, подлежавшие «германизации» и «колонизации». Восточная Пруссия, Польская Силезия, а также земли Западной Польши от города Лодзь (он стал называться Литцманштадт) до города Познань (переименованного в Позен), вошедшие в провинцию Вартеланд (по-польски «Край Варты» по названию реки), были провозглашены немецкими, присоединены к Германии и подлежали германизации, то есть полному освобождению от ненемецкого населения. Четыре польских воеводства – Краковское, Варшавское, Люблинское и Радомское – стали немецкими колониальными владениями под общим названием «Генерал-губернаторство Германской империи», где предполагалось сохранить под управлением немецких властей все трудоспособное ненемецкое население.