Михаил Крюков - Разговорчики в строю. Лучшее за 2008-2009 годы

• Название: Разговорчики в строю. Лучшее за 2008-2009 годы
• Автор: Михаил Крюков
• Жанр: Юмористическая проза

Лучшие истории 2008-2009 гг. о Вооружённых Силах, опубликованные на сайте www.bigler.ru

---

У складов Главного инженера грузили имущество в машины самые отчаянные ребята во всех нештатных формированиях части – отряд восстановления боевой готовности, на армейском сленге именуемый АБВГдейкой. По высшему замыслу, АБВГдейка должна была в угрожаемый период молниеносным маршем выдвинуться в секретный полевой район, захватив с собой запчасти от штатных радиотехнических систем. В чистом поле АБВГдейка благополучно пережидала авиационные и ракетно-ядерные налёты, которым противник подвергал несчастную часть. А когда мерзкие америкосы улетали восвояси, АБВГдейка возвращалась обратно и восстанавливала разрушенную технику с помощью своих запчастей.

Неудивительно, что АБВГдейка комплектовалась исключительно лейтенантами – таскать туда-сюда запчасти и мёрзнуть сутками в тундре во время учений охотников не находилось. А если сюда добавить антигуманные выходки химика Ромы Ушакова…

Я знал про ракету «Шрайк», которая наводилась на радиоизлучение и сразу бы разнесла к чёртовой матери наши огромные антенны, спрятанные в белых шарах радиопрозрачных укрытий. Поэтому езду в холодный полевой район с ящиками, полными каких-то транзисторов и гаечных ключей, я воспринимал не как репетицию восстановления боеготовности, а как некий сакральный ритуал, через который должен периодически проходить настоящий мужчина, чтобы подтвердить свой статус. Это позволяло легче переносить неминуемые тяготы и лишения.

Философский взгляд на вещи здорово помог и на этот раз – мы просидели в полевом районе почти двое суток. Убежищ от стужи и ветра не было – чтобы не раскрыть врагам местонахождение секретного полевого района, их заранее не делали. Когда закончились запасы огненной воды, окружающая действительность для АБВГдейщиков понемногу утратила реальность. Осталось только ощущение смертельного холода, глухие удары в ушах (кто-то пытался поставить ротную палатку и безуспешно вбивал кол в вечную мерзлоту), покрытые инеем шерстяные подшлемники со сверкающими оттуда безумными глазами, и над всем этим – разноцветные ленты полярного сияния. Потом обратный марш, апокалиптическая картина дегазации колонны в тридцатиградусный мороз полярной ночи, потоки мыльной воды, трескучие звуки рвущихся при движении заледенелых ОЗК и бодрые выкрики химика Ромы: «Ничего, потерпите, ребята, сейчас погреетесь!» И поднимающееся над горизонтом зарево – добрый химик поджёг для нас «ядерный лес» – с гектар вбитых в землю рядом друг с другом старых водопроводных труб, облитых напалмом.

Инфернальный слалом АБВГдейки в «ядерном лесу» завершил полевой выход. Мы приступили к восстановлению боевой готовности, то есть снова сдали имущество на склад Главного инженера и разбрелись по своим техническим зданиям, чтобы залить в себя горячего чаю и в бессознательном состоянии упасть на диван в комнате отдыха дежурных смен. Учения продолжались, многочисленные московские «посредники» бродили по технической территории, но у них хватало осторожности не приставать к закопчёным и злым АБВГдейщикам с требованиями изобразить это самое «восстановление боеготовности». К остававшимся в части усиленным дежурным сменам никакого снисхождения не было – в морозной ветреной ночи сновали группы бойцов и офицеров, перетаскивая с места на место кирпичи на носилках и рулоны рубероида, а довольные «посредники» чирикали что-то карандашами в записных книжках. Своим воспалённым мозгом я сообразил, что сослуживцы имитируют восстановление технических зданий, разрушенных попаданиями вражеских бомб, но сил не хватило даже на злорадство. Сомнамбулически доковыляв до родного астрономо-геодезического пункта, я ввалился в здание и, сдвинув кобуру с пистолетом на живот, упал на продавленный диван в комнате отдыха, наслаждаясь теплом и покоем. Действительность поплыла, я впал в состояние нирваны.

Сознание возвращалось постепенно. Сначала я сообразил, что с меня сняли сапоги и заботливо накрыли тёплым стёганым чехлом от астрономической фотоустановки. Потом понял, что меня разбудили голоса – в комнате отдыха тихо переговаривались рядовые Алимин и Аладушкин. По всей видимости, решали кроссворд, коротая время между витками нашего спутника по орбите. Но разбудили меня не они – через приоткрытую дверь комнаты отдыха доносились громкие вопли громкоговорящей связи. В окружающем мире продолжала бушевать война, неугомонные америкосы проводили очередной налёт на многострадальную часть – а мне-то наивно казалось, что с победным возвращением АБВГдейки всё закончилось!

– Четвёртый отдел! Четвёртый отдел! – возбуждённо выкрикивал оперативный дежурный Урюпин с командного пункта. – У вашего здания разорвалась фугасная авиабомба! Доложить о повреждениях и потерях личного состава, выслать команды для устранения разрушений!

– Четвёртый отдел принял, о разрушениях доложу…, э-э-э, позже, потери…, м-м-м…, уточняются, – слышался голос начальника четвёртого отдела майора Герцена.

– Герцен, ну что вы там мумите?! – страдальчески вопрошал командир части Василий Иванович Будаев, очень переживавший за итоговую оценку.

Алимин с Аладушкиным тоже внимательно прислушивались к отголоскам войны, видимо беспокоились за наше техническое здание – не хотели бегать вокруг него с кирпичами по морозу под надзором столичного проверяющего.

– Сейчас он и нас зацепит, – философски заметил Аладушкин.

– Типун тебе на язык, – так же лениво ответствовал Алимин. – «Посреди двора золотая голова» – что такое? Девять букв по вертикали.

Но судьбу уже искушали.

– Шестьдесят седьмой, АГП! – снова заревел динамик где-то в аппаратной. – В ваше техническое здание попала ракета класса «воздух-земля»! Доложить о жертвах и разрушениях, направить личный состав на устранение повреждений!

Алимин и Аладушкин тихо взвыли, заполярный ветрище подвыл им из-за окна.

– Докладывает шестьдесят седьмой, – донёсся тихий спокойный голос начальника АГП майора Окорочкова. – Жертв и разрушений нет, последствия попадания устранены.

– Шестьдесят седьмой, вы что, не поняли?! В вас попала ракета! Ракета! – завелись на командном пункте после секундного молчания.

– Так точно, ракета. Класса «воздух-земля», – невозмутимо подтвердил Окорочков. – Она влетела в окно, пролетела через коридор и вылетела наружу через другое окно. Жертв нет, разбитые окна в целях светомаскировки завешены одеялами.

На этот раз молчание командного пункта длилось долго.

– Принято, – наконец вяло донеслось оттуда.

– Что там у тебя было из девяти букв? «Золотая голова»? – важно поинтересовался Аладушкин у Алимина. – Пиши: «Окорочков»!

Я со спокойной душой повернулся на другой бок и заснул. Теперь я точно знал, что мы победим.

Юрий Ветринский Заполярная орбита

(из цикла «Мудрость вождей»)

В казарме каждого отдела напротив канцелярии висела настенная отдельская печать – две стенгазеты. Одна газета была посвящена текущей жизни подразделения и по требованию политотдела Главного Центра называлась каким-нибудь космическим именем. Вторая газета была юмористической и, согласно все тем же требованиям, должна была называться как-то «колюче». В четвёртом отделе, к которому был прикомандирован личный состав нашего астрономо-геодезического пункта, газеты назывались соответственно «Орбита» и «Колючка».

«Колючку» сразу поручили моему бывшему однокурснику лейтенанту Юре Самко, имевшему в курсантские годы кличку «Северный Олень». Собственно, даже не всю газету, представлявшую собой озвученный набор карикатур на злобу дня, а только подписи под рисунками, а ещё точнее – стихи. Начальник отдела майор Герцен давно мечтал о сатирической стенгазете в стихах и, недолго думая, назначил Северного Оленя поэтом. Стихов Юра отроду не писал и не читал, однако новое назначение воспринял совершенно спокойно, поскольку советский лейтенант может всё – ему надо только приказать. Первый же Юрин шедевр так пронял народ, что «Колючка» стала любимой газетой отдела. Стих был посвящён гигиенической профилактике грибковых заболеваний в четвёртом отделе, и Герцену тоже очень понравился:

На ротных узеньких дорожках
грибки гуляют в босоножках.
И если на здоровый лапоть
грибковый ты наденешь тапоть,
то от грибковой этой тапочки
грибок перебросится на лапочки.

Конечно, таких высот мне было не достичь, однако и мне в приказном порядке было оказано доверие писать ежемесячную заметку о повседневной жизни АГП в отдельскую «Орбиту». Вдохновлённый примером Северного Оленя, я решил подойти к делу неформально. До этого времени заметки от отделений в стенгазете были невыносимо тягомотными. Назначенные «корреспондентами» офицеры перепихивали это дело на солдат, а те, будучи не в состоянии понять, что же можно такого написать о повседневной жизни, рождали в итоге унылые писульки типа: «Хорошо выполняли в этом месяце спецработы солдаты нашего отделения», «Плохо вели себя в этом месяце некоторые солдаты нашего отделения» и т.д. Мне же хотелось, чтобы мою заметку читали не с меньшим интересом, чем стихи в «Колючке».