Михаил Крюков - Разговорчики в строю. Лучшее за 2008-2009 годы

• Название: Разговорчики в строю. Лучшее за 2008-2009 годы
• Автор: Михаил Крюков
• Жанр: Юмористическая проза

Лучшие истории 2008-2009 гг. о Вооружённых Силах, опубликованные на сайте www.bigler.ru

---

И всё же, до чего красива ночью Севастопольская бухта…

Павел Ефремов Братство по оружию

Дураку известно, что один переезд равен двум пожарам. Это только на первый взгляд и в первый раз нам всем кажется, ну, сколько там в этой квартире вещей? Так, тряпки в сумку, и пошёл. Дилетантское мнение. А на самом-то деле…

Вернувшись из своего последнего флотского отпуска, я, как и положено воспитанному и дисциплинированному офицеру, сразу же прошёлся по друзьям, вечером проставился в связи с окончанием отпуска, узнал в процессе все новости, и на утро выглаженный и выбритый прибыл в экипаж.

«Каменный крейсер» был полупуст. Мой экипаж числился ушедшим в отпуск уже дней десять, но добрая треть экипажа до сих пор ошивалась в базе. Командиру временно доверили рулить штабом дивизии, чему он и предавался с видимым удовольствием. Десятка полтора офицеров и мичманов из-за всё увеличивающегося дефицита кадров были раскомандированны по разным кораблям. В казарме слонялись по углам не растасканные по другим экипажам матросы, да угрюмый и обиженный жизнью помощник командира верстал недоделанные документы, из-за которых пока ещё и не уехал в отпуск. Доложившись командиру, уютно расположившемуся в кабинете начальника штаба дивизии, я узнал, что из всех увольняемых в запас офицеров экипажа я прибыл первым и в срок, и что меня по этой причине лишать в финансовом отношении ничего не будут, а вот остальных засранцев командир лишит напоследок всех возможных выплат, не поможет с получение денег, задержит документы и так далее. Командира, видимо, пёрло от своих нынешних, пусть временных, но крутых обязанностей. Впоследствии выяснилось, что никого и ничего не лишили, за исключением штурмана Харика, внаглую приехавшего суток на десять позднее всех. Во время беседы командир, периодически забывавший, что я уже гражданский человек, как по существу, так и согласно приказа, порывался припахать меня то в море, то дежурным по части, но под конец всё же свыкся с печальной мыслью, что это невозможно, и, вздохнув, предоставил полную свободу действий с условием никуда не залететь. Условие это мы, кстати, выполнили, и как говорится, знамя полка напоследок не замарали.

А со следующего дня я начал собрать и готовить вещи к переезду. Кто это пережил, тот подтвердит, что Великое переселение народов и переезд простой семьи в другой город практически идентичные по масштабам мероприятия. Мы с женой заранее договорились, что из мебели пойдёт в продажу, что из вещей она выбросит, что паковать и везти. Но одно – обговаривать это где-то за пару тысяч километров, лёжа на пляже в Форосе, и совсем другое – оказаться перед реальным решением этой проблемы, причём, одному, в переполненной вещами квартире.

Во-первых, обнаружилось, что, уезжая с севера позже меня, моя дражайшая половина совсем забыла об обещании перебрать хотя бы свои и сына вещи, и оставила всё так, как будто мы и уезжать-то никуда не собирались. Ею же проявленная инициатива по сбору тары для вещей тоже осталась нереализованной по природной женской забывчивости. А посему досталась мне по приезду квартира в идеальном состоянии, без малейшего намёка на скорый и окончательный отъезд, а ещё и с кучей нестиранного белья в придачу. Во-вторых, обнаружилось, что даже предполагаемый объем шмотья оказался настолько ниже реального, что мне пришлось на несколько первых дней превратиться в попрошайку, слоняясь по гарнизонным магазинам и лавкам в поисках коробок и коробочек для упаковки вещей. И к вечеру каждого дня оказывалось, что этих самых коробочек снова не хватает, и надо опять выдвигаться на их поиски. Затем я перевоплотился в старьёвщика, сортируя одежду и тряпье. Эти трусики и маечку в мусор, а эту юбочку и брючки на эвакуацию. А в-третьих, в-третьих-то такое перемещение собственных материальных ценностей мне было впервой. Хотя, все бывает в жизни в первый раз…

Так дни текли. С утра с высунутым языком и фуражкой набекрень бегом в финчасть, чтобы выслушать привычное «Денег сегодня не будет», после обеда укладка и перекладка тряпочек, тарелочек, люстр и прочего по коробкам. А в вечернее время, благо за окном стоял солнечный полярный день, наша увольняющаяся в запас вольница хаотично перемещалась по посёлку из одной квартиры в другую, поглощая в немеряных количествах горячительные напитки и закусывая их уже не нужными семейными запасами консервов. Правда, день ото дня пирушки становились всё скромнее и скромнее по причине истощения кошельков. А выходное денежное пособие оставалось ещё далёкой и далёкой перспективой.

Контейнеры я предусмотрительно заказал заранее, чуть ли не в первый день по приезду из отпуска, пока деньги были, да и очередь на них немалая выстроилась. Пятитонного контейнера мне не досталось. Пришлось брать два трёхтонных. И вот, когда до дня погрузки осталось неделя, я вдруг задумался о том, как, собственно, я буду их загружать со своего четвёртого этажа. К этому времени я упаковал все ненужные тряпки, оставив только самое необходимое, продал стенку, шкафы, тахту сына, кухонные стулья и прочие неновые ненужности. Свернул и обмотал корабельным пластикатом ковры, разобрал и обшил диван и кресла, ну и попросту говоря, спал на разобранной и подготовленной к перевозке мебели в квартире с окнами, завешанными разовыми простынями со штампом «ВМФ», и еду готовил на одной сковородке, с которой и ел.

К моему счастью, мой друг, капитан-лейтенант Андрюха Никитос, высоченный мужчина из астраханских греков, оставил мне ключ от своей квартиры в соседнем доме. После опустошения своей квартиры я, согласно договорённости, должен был до отъезда обитать в его жилище, а уезжая, оставить ключи соседям.

Дня за два до погрузки я очень сильно озаботился проблемой погрузки контейнера. Июнь месяц. Экипаж в отпуске. Офицеры и мичмана, оставшиеся в базе прикомандированными на другие корабли, мотались неизвестно где, матросов в казарме экипажа сидело три с половиной человека, да и то калеки. Была надежда на таких же увольняемых в запас офицеров, но большая часть из них, видя, что денег в ближайшее время не предвидится, а лето – оно идёт, умотали на Большую землю на неделю-другую погреться. Так и вышло, что рассчитывать мне приходилось только на 4-х человек: начхима Пасевича, штурмана Харика, старпома Машкова, ждущего документы на классы, и своего управленца Бузичкина. За день до знаменательного события я зашёл в казарму и на всякий случай оставил у дневального объявление, что завтра буду грузить контейнер в 15.00, и если кто, прошу прийти и помочь. Хотя в казарме и не было практически никого, но наши туда периодически забегали, так что надежда на то, что кто-то прочитает и проникнется моей проблемой, была. В тот же день вечером я получил деньги. Практически все, за исключением компенсации за продовольственные. Вечером я немного попраздновал это событие в финчасти, и когда, возвращаясь домой, подошёл к своему дому, меня посетила немного сумасшедшая, а скорее пьяненькая идея. Зайдя домой, я взял бумагу, и написал пять одинаковых объявлений, по числу подъездов дома, такого содержания: «Народ! Я уволился в запас. Помогите завтра, 19 июня, в 15.00 загрузить контейнеры. Мой экипаж в отпуске. Буду очень благодарен. Я живу в нашем доме, квартира 60. Паша». Потом вышел и развесил эту прокламацию по подъездам. Потом погостил у начхима дома, жена которого самоотверженно прибыла на Север увольняться вместе с мужем, и по причине этого начхим был одним из немногих увольняемых, кому были доступны радости домашней пищи. Домой я вернулся около двух ночи в состоянии среднего подпития и без каких-либо отягощающих голову мыслей.

Пробуждение было куда напряжённей. Глотая яичницу на кухне, я вдруг вспомнил о написанном вчера объявлении. А вдруг кто-нибудь придёт? Хорошо, конечно, но народ угостить надо будет за помощь. Хотя, откровенно говоря, я не надеялся на широкий приток желающих потаскать диван и кресла с четвёртого этажа вниз. Но на всякий случай я сходил в магазин и прикупил килограмма три сосисок и столько же картошки. Часов в двенадцать я окончательно распрощался с квартирой, отключив и вымыв холодильник. Зашёл к соседу Гене и выпросил у его жены Любы два эмалированных ведра напрокат…

К 15.00 диспозиция в моей квартире была такова. Всё готово к выносу. В ванне, залитой холодной водой, плещутся две двухлитровые банки со спиртом, настоянным на морошке и золотом корне, а для эстетов ещё три литровых бутылки водки «Асланов». В кухне на плите побулькивают два ведра, одно с сосисками, другое с картошкой в мундире. На подоконнике лежат нарезанные три буханки хлеба и штук десять разнокалиберных стаканов и кружек из числа оставляемых мной. Картину дополняет раскрытая пачка соли и одна сиротливая вилка… Всё. Ну и я, нервно курящий одну сигарету за другой.

Периодически поглядывая в окно комнаты, откуда было видно подъезд, я всё-таки прозевал, когда подъехала машина. К моему ужасу, никто из планируемых мной «грузчиков» не пришёл… И когда зазвонил звонок, к двери я двинулся как-то обречённо.