Арнольд Джозеф Тойнби - Исследование истории. Том I: Возникновение, рост и распад цивилизаций.

• Название: Исследование истории. Том I: Возникновение, рост и распад цивилизаций.
• Автор: Арнольд Джозеф Тойнби
• Издательство: АСТ, АСТ Москва
• Жанр: История
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-17-057736-1 (АСТ), 978-5-403-00862-4 (АСТ Москва)

Арнольд Джозеф Тойнби — знаменитый британский ученый, философ, публицист и политолог, автор одного из значительнейших исторических трудов XX века — двенадцатитомного «Исследования истории». Эта работа, вошедшая в золотой фонд мировой научной мысли, была переведена на все европейские языки и по сей день не утратила своей актуальности.

---

Все приведенные выше примеры представляют собой случаи, в которых атакуемая сторона еще пребывала в состоянии роста. Однако мы можем привести столько же случаев, в которых иноземные нападения оказывали временное стимулирующее воздействие на общество уже после того, как это общество пережило надлом вследствие плохого управления им. Классический пример — многократная реакция египетского общества на этот стимул. Египетская реакция возникала вновь и вновь на протяжении двухтысячелетнего периода. Этот продолжительный эпилог египетской истории начался в то время, когда египетское общество уже миновало стадию своего универсального государства и вошло в стадию междуцарствия, которая, как можно было бы ожидать, явилась бы прелюдией к стремительному падению. На этой поздней стадии египетское общество получило стимул к изгнанию гиксосских захватчиков, а долгое время спустя — к отражению последующих вспышек энергии «народов моря», ассирийцев и Ахеменидов. Последним же из всех был стимул, вызвавший упорное и успешное сопротивление процессу эллинизации, которому Египет подвергся со стороны Птолемеев[539].

В истории дальневосточной цивилизации в Китае был схожий ряд реакций на внешние удары и давления. Изгнание монголов династией Мин[540] напоминает изгнание гиксосов фиванскими основателями «Нового царства», а сопротивление египетского общества эллинизации находит свой аналог в китайском антизападном движении, которое вылилось в Боксерское восстание 1900 года[541] и попыталось в 1925-1927 гг. довести до последнего конца проигранную битву, заимствовав оружие у русского коммунизма[542].

Этих примеров, которые можно было бы легко умножить, вполне достаточно, чтобы подтвердить наш тезис о том, что обычное действие ударов и давлений извне является не разрушительным, а стимулирующим. А если данный тезис принимается, то это подтверждает наш вывод о том, что потеря господства над человеческим окружением не является причиной надломов цивилизаций.

* * *

Примечание редактора. Некоторые читатели, возможно, почувствуют, что в предыдущей главе автор ради доказательства, с которого он начинает, неоднократно отодвигает назад даты «надломов» к чрезмерно ранней стадии в истории некоторых цивилизаций. Это ощущение, если оно только возникает, может быть вызвано непониманием, порожденным двусмысленностью самого понятия «надлом» (breakdown). Когда мы говорим о человеке, что он испытывает полный упадок (breakdown) здоровья, то это утверждение (несмотря на то что упадок может быть преодолен последующим выздоровлением) означает, что его активная жизнь закончена. Фактически мы используем слово «надлом» в просторечии, скорее, для обозначения того, что г-н Тойнби имеет в виду, когда пишет о «распаде» (disintegration). Однако «надлом» в данном «Исследовании» означает совсем не то. Он означает прекращение периода роста. Аналогии из органической жизни всегда опасны при обсуждении обществ, но читатель может вспомнить, что рост прекращается сравнительно рано в жизни живого организма. Разница между живым организмом и обществом, как автор всячески старался показать в главе, предшествующей данной, заключается в том, что живой организм обладает жизненным сроком, определенным самим его естеством («дней лет наших — семьдесят лет, а при большей крепости — восемьдесят лет»{108}), тогда как история не указывает границ возможного срока жизни общества. Другими словами, общество никогда не умирает «естественной смертью», но всегда либо в результате самоубийства, либо в результате убийства, и почти всегда — в результате первого, как показала эта глава. Подобным же образом и прекращение периода роста, являющееся естественным событием в истории живого организма, есть событие «противоестественное», вызванное преступлением или просчетом, в истории общества. И именно по отношению к этому преступлению или просчету г-н Тойнби употребляет термин «надлом» в этом «Исследовании». Мы увидим, что когда понятие используется в данном смысле, некоторые из наиболее плодотворных, просвещенных и выдающихся достижений в истории цивилизации могут последовать после надлома, а в действительности — в его результате.

XVI. Неудача в самоопределении

1. Механичность мимесиса

Наше исследование причин надломов цивилизаций привело нас к непрерывному ряду отрицательных выводов. Мы выяснили, что эти надломы — не «стихийные бедствия» (во всяком случае, в том смысле, какой этой фразе придают юристы). Не являются они и тщетным повторением бессмысленных законов природы. Мы также выяснили, что не можем приписать их потере господства над окружающей средой — природной или человеческой. Они не вызваны ни недостатком производственной или художественной техники, ни смертоносным нападением со стороны иноземных врагов. Последовательно отрицая эти непригодные объяснения, мы не пришли к предмету нашего поиска. Однако последний из ложных выводов, приведенных нами, неожиданно дал нам ключ. Показывая, что надломленные цивилизации встречали свою смерть не от руки убийцы, мы не находили причины обсуждать утверждение о том, что они были жертвами насилия, и почти в каждом случае приходили логическим путем исключения к вынесению вердикта о самоубийстве. Наибольшие наши надежды на некое позитивное продвижение данного исследования вперед состоят в том, чтобы развить до конца полученный нами ключ, и в нашем вердикте есть одна обнадеживающая черта, которую мы можем сразу же обнаружить. В ней нет ничего оригинального.

Вывод, к которому мы пришли в конце довольно тщательного поиска, был предсказан с безошибочной интуицией современным западным поэтом:

…В трагической жизни, Бог знает,
Нет нужды в злодее! Страсти плетут заговор:
Мы преданы тем, что лживо внутри нас.

Эта вспышка прозрения (из «Современной любви» Мередита[543]) не была новым открытием. Мы можем найти ее у более ранних и более возвышенных авторитетов. Она открывается в последних строках шекспировского «Короля Иоанна»:

Нет, не лежала Англия у ног
Надменного захватчика и впредь
Лежать не будет, если ран жестоких
Сама себе не нанесет сперва…
Мы можем одолеть в любой борьбе,
Была бы Англия верна себе{109}.

Равным образом эта вспышка прозрения открывается и в словах Иисуса (Мф. 15, 17-20):

«[еще ли не понимаете, что] все, входящее в уста, проходит в чрево и извергается вон? а исходящее из уст — из сердца исходит — сие оскверняет человека, ибо из сердца исходят злые помыслы, убийства, прелюбодеяния, любодеяния, кражи, лжесвидетельства, хуления — это оскверняет человека…».

Что же это за слабость, из-за которой растущая цивилизация подвергается риску остановки и падения на середине своего быстрого продвижения впереди утраты Прометеева élan[544]? Эта слабость должна быть радикальной, ибо хотя катастрофа надлома является лишь угрозой, а не несомненным фактом, эта угроза, очевидно, велика. Мы поставлены перед тем фактом, что из двадцати одной цивилизации, родившихся живыми и продолжавших расти, тринадцать уже умерли и погребены. Семь из восьми оставшихся явно находятся в упадке, а восьмая, наша собственная, также может пройти свой зенит и последовать за всеми уже известными нам. С эмпирической точки зрения, движение растущей цивилизации казалось чреватым опасностями, и если мы вспомним проведенный нами анализ роста, то увидим, что опасности исходят из самой природы того курса, которым идет растущая цивилизация.

Рост — это результат деятельности творческих личностей или творческих меньшинств. Они не могут продвигаться дальше вперед сами, пока не смогут придумать, как увлечь за собой своих собратьев. Нетворческий «рядовой состав» человечества, которым всегда является подавляющее большинство, не может преобразиться одновременно и вырасти до своих вождей в мгновение ока. Это было бы практически невозможно. Внутренняя духовная благодать, благодаря которой непросвещенная душа воспламеняется единой верой со святым, почти столь же редка, сколь и чудо, которое привело в мир самого святого. Задача вождя состоит в том, чтобы сделать своих собратьев последователями. Единственным способом, каким можно привести человеческую массу в движение по направлению к цели, находящейся вне его самого, является привлечение примитивной и универсальной способности мимесиса. Этот мимесис есть разновидность социальной муштры. Глухие уши, неспособные услышать неземную музыку Орфеевой лиры[545], хорошо улавливают сержантские команды. Когда гамельнский дудочник[546] присваивает себе голос короля Фридриха Вильгельма Прусского[547], «рядовые», до сих пор флегматично стоявшие на месте, механически приходят в движение, и маневр, который он побуждает их осуществлять, в должное время приводит их в повиновение. Однако «рядовые» могут догонять его лишь избрав кратчайший путь. Они лишь имеют возможность маршировать развернутым строем, следуя «пространным путем, ведущим в погибель»[548]. Когда «путь в погибель» волей-неволей пересекается с поисками жизни, неудивительно, что эти поиски часто заканчиваются катастрофой.