Ирина Арбенина - Плохая хорошая девочка

• Название: Плохая хорошая девочка
• Автор: Ирина Арбенина
• Издательство: Изд-во Эксмо
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2002
• ISBN: 5-699-00111-5

Злоключения художницы Эллы Фишкис начались с музея природоведения. Она заменяла на посту в одном из залов свою тетушку. Какой-то рыжий посетитель разбил витрину и похитил осколок астероида. Дядя-профессор, работавший там же, не простил Эллу. Она и сама знает, что вела себя как рохля… А тут решилась на такое! Рисуя в трактире посетителей, она узнала вора и решила за ним проследить. Элла забралась в «Газель» с ящиками, которую он грузил, где ее и обнаружил этот тип. А потом она очнулась в… раю. Таким вначале ей показался «затерянный мир», в который она попала. Но постепенно Элла понимает, что это страшная ловушка и из нее никому не выбраться. Ни ей, ни богатому шоумену и его супруге, которые прилетели сюда в поисках экзотического отдыха. Их всех ждала встреча с чем-то ужасным…

---

И там тоже был скверный странный запах. Человек, запертый в этой квартире, не мог позвать соседей на помощь. То есть, возможно, ему была недоступна членораздельная человеческая речь.

Он только выл и питался сырым мясом. «Муму», а не человек, одним словом.

«Погляди! — Юра вспомнил, как милиционер Свистунов указал ему на обглоданные кости, разбросанные по комнате. — Видно, сырым мясом пса кормили».

И Ростовский снова стал лихорадочно листать страницы дневника Эллы Фишкис:

«— Ваши устроители уже, должно быть, в Прекрасной долине кого-то поймали и приручили… — сказала я Звездинским.

— Вот как?

— Этот проводник никогда мне не казался похожим на нормального человека.

— Вы уверены? — усмехнулась Звездинская. — Далеко нас могут завести такие рассуждения!»

«Далеко не далеко, а вывод напрашивается», — подумал Юра, закрывая тетрадь.

Однако именно сумма вознаграждения — сто тысяч долларов — проясняла, как казалось Ростовскому, окончательно, о чем, собственно, идет речь.

У него похолодело сердце, когда Ростовский понял, какого именно товара ждет человек с незапоминающейся внешностью, назначивший встречу на «Каховской».

Сбылось-то сбылось…

Однако в мечтах, ожидая счастливого случая, Юра рассчитывал, что товар, которым ему доведется торговать, будет все-таки не таким… не таким страшным.

Бизнес убиенного Василия Петухова приобретал все более ясные и зловещие очертания. Итак, речь, по всей видимости, идет о транспортировке некого «живого материала»…

Раньше, когда Юра читал о людях, которые упаковывают накачанных транквилизаторами шимпанзе в коробки и отправляют авиабагажом, ему казалось, что у них нет сердца. Теперь…

«Ну при чем тут сердце? — думал Юра Ростовский. — О каком сердце может идти речь, когда предлагают такие деньги!»

Воющий человек в квартире Васи Петухова! Да люди для трансплантации — это сотни тысяч долларов!

И судя по всему, додумался до всего этого убиенный племянник Вася Петухов.

Это «муму», это дикое существо, не владеющее членораздельной человеческой речью, было и в самом деле идеальным товаром. Попадись торговец вместе с «муму» милиции — он запросто выкрутится. Оно не может дать показаний, не может пожаловаться, выдать. Не может убежать. Оно может только выть и умирать с тоски, как животное, лишившееся привычной среды обитания.

Но все остальное, то, что нужно «для дела», у «муму» — как у человека. Это вам не свинья, у которой наиболее «трансродственные» человеку органы. Это есть сам человек!

Итак… Кажется, все, о чем повествует тетрадочка, правда.

Имело смысл тетрадочке довериться. Это настоящий дневник, который Элла Фишкис вела с пылом и старанием одинокого человека и наблюдательностью художника.

Но откуда берется этот «товар»? Где она, эта Прекрасная, в полном смысле этого слова «прекрасная», долина?

И как все-таки тетрадка Эллы Фишкис попала в квартиру Петухова? Почему дневник находился рядом с воющим человеком?

Возможно, когда Элла погибла, кто-то нашел его и забрал в Москву. Сам или не вполне самостоятельно, а с чужой помощью… С помощью кого-то, кто решил-таки избавиться от ненужной в Прекрасной долине, лишней жилички. Возможно, кто-то из соратников по бизнесу убиенного Васи Петухова. Не один же он всем этим, довольно сложным предприятием заправлял?

В общем, когда Элла Фишкис погибла, то этот некто по каким-то ему лишь ведомым причинам дневник не уничтожил, а захватил с собой в Москву, когда вез «товар». Интересно, кстати, сколько таких «ходок» с «товаром» Вася успел сделать? По разговору с клиентом Ростовский понял, что погибшая «партия» была не первой. Что-то, верней сказать, «кого-то» заказчик от Васи уже получал.

Вот так тетрадка и оказалась в квартире.

И если Прекрасная долина существует… то где она? Где, спрашивается, эта долина находится? Ну не в Юрином, конечно, околотке. Она где-то далеко… Возможно, очень далеко от Москвы.

И Юре показалось, что ситуацию мог бы немного прояснить человек, который очень хорошо знал обоих Петуховых, не только младшего, но и старшего.

«Мы с ним вместе работали — летали на одном самолете», — так сказал пенсионер Воробьев о пенсионере Петухове.

«Служили два товарища Петухов и Воробьев. Возили почту и пассажиров… — размышлял Юра Ростовский над словами старика Воробьева. — И происходило это все в одной далекой географической точке. Очень-очень далекой…»

* * *

— Не нашли мы вашего друга в деревне Синюшкино, дядя Гена, — прямо с порога начал Ростовский.

— Да что вы?!

— Сделали мы запрос, просили наших товарищей-коллег в Калужской области поискать…

— И что же?

— Как показалось нашим товарищам, никто уже давным-давно в деревне Синюшкино не появлялся. Во всяком случае, следов от этого появления там никаких не осталось.

— Как это?

— Да вот выяснилось, что стоит деревня Синюшкино забытая, заброшенная, с заколоченными домами, и никто в ней давно уже не живет.

— Ну надо же! — горестно вздохнул пенсионер Воробьев, слушая печальный рассказ милиционера. — Беда-то какая…

— Да, дядя Гена, «нет повести печальнее на свете», чем об одиноком пенсионере, владеющем в столице правом собственности на двухкомнатную квартирку. Желающих отправить его на тот свет — огромное количество! И представляете, дядя Гена, даже и спросить в этом Синюшкине не у кого, появлялся ли там когда Георгий Петрович Петухов.

— Эх-хе-хе…

— Где же нам теперь его искать, как вы думаете?

— Говорил я Георгию, — опять вздохнул дядя Гена, — гони ты от себя этого Ваську.

— Ваську?

— Да. Уж больно вострый у Георгия племянник вырос. Ведь это он Георгия в ту деревню и упек. Василию Петухову палец в рот не клади — он всю руку откусит… До плеча!

— Значит, вы, дядя Гена, знакомы и с Василием Петуховым?

— Да уж знаком, знаком… Будь он неладен.

— А этого человека вы не узнаете? — Ростовский догадливо достал из папки фотографию «трупа с огнестрельным ранением».

И сразу понял, что дядя Гена Воробьев узнал.

— Почему же не узнаю?! Он это и есть, — не стал отрицать Юрину догадку дядя Гена.

— Кто именно? — уточнил на всякий случай Юра.

— Георгия племянник, Василий Петухов! — подтвердил пенсионер.

И деловито поинтересовался, продолжая разглядывать фотографию, которую протянул ему участковый:

— Пришили, что ль, Ваську-то?

— Угадали, Геннадий Васильевич.

— Ну я так и думал…

— А что вы думали-то?

— Ну что добром он вряд ли кончит.

— А почему ж вы так решили?

— Да уж больно парень был хищный. На все готовый. Настоящий пионер. Знаете, вот вы чем-то на него похожи.

— Я? — удивился Юра.

— Ага… Напряженный вы какой-то.

— То есть?! Что значит «напряженный»?

— Слушай… Можно я на «ты» буду с тобой? — вдруг попросил дядя Гена. — А? Ты ведь молодой совсем… А мне, когда на «ты», легче как-то разговаривать.

— Ну попробуйте, дядя Гена…

— Ты вот все, наверное, думаешь, к чему силы применить? Молодой, нерастраченный… Так? Смотри, поосторожней. А то ведь их можно так применить, что и без головы останешься… Живой пример — Васька.

— Уже не живой.

— Вот именно. Слушай-ка… «Биттнера» моего не хочешь попробовать? Народное средство!

— Нет-нет! Спасибо, не стоит! — всерьез испугался Юра, тревожно оглядывая мутноватые баночки, расставленные по окнам. Перспектива отведать мутноватую жидкость, самым предсказуемым и безобидным ингредиентом которой был в лучшем случае чеснок, совсем не прельщала Ростовского.

— Напрасно отказываешься. Организм очищает! Вообще все шлаки выводит, понимаешь! Ну все до единого. Ни одного не остается. Тонус сразу — до небес! Я полрайона нашего этим бальзамом снабжаю.

— Да я уж заметил, — вздохнул Юра. — Смотрю, народ в околотке стал какой-то подозрительно спокойный, бухой и радостный… Теперь понятно. Хлопнут чудодейственного средства — и никакой политики! Только глазки блестят: нормальная жизнь в нормальной стране. «Живу спокойно я — бальзам «Московия», так? Волшебник вы наш.

Воробьев скромно потупился.

— Вы все-таки, дядя Гена, поосторожней с этим своим «опиумом для народа», — довольно строго заметил Юра, прозрачно намекая на свой статус участкового милиционера.

— Да я что ж! Я только ведь…

— Ну ладно, ладно… Я вас, в общем-то, совсем о другом хотел спросить.

— Спрашивай! — облегченно перевел дух Юрин собеседник.

— Дядя Гена, а Вася этот, племянник, которого укокошили, он случайно романов не сочинял?

— Чего? — удивился Воробьев.

— Это его почерк? — поинтересовался Ростовский, доставая из своей папки дневник Эллы Фишкис.