Алексей Леснянский - Ломка

• Название: Ломка
• Автор: Алексей Леснянский
• Жанр: Современная проза

---

Алексей Леснянский

Ломка

Виктору Пелевину (вместо предисловия):

Молод я, потому и смирения нет

От Руси мне досталась в наследство одна нищета

Я бы мог заглушить эту боль под хмельком кастаньет

Но успел прочитать, что мир спасёт красота

Нет не та, что застыла на личиках модных девиц

И не та, о которой глаголют с высоких трибун

Пред народной красой вместе с Пушкиным падаю ниц

А Пелевин, по-моему, всё-таки больше, чем лгун

Я ничтожен в сравненье с Россией, но буду искать

То, что правдой в народных глубинах столетья зовётся

А на правду твою в "ДПП" мне, Витёк, наплевать

От пера твоего наша Родина быстро загнётся

Не о том, не о тех ни престало сегодня писать

Ты не видел других, что ж, придётся тебя пожалеть

Тебе надо почаще в Россию, мой друг, выезжать

А не в пошлой Москве над бумагой ночами корпеть

В наших вольных краях, где потомки героев живут

Где янтарным орехом гордится кедровая шишка

Где ударить — ударят, но подлость в карман не возьмут

Возродится страна. Обещаю (хоть это уж слишком)

Молодежь двух соседних деревень враждовала между собой давно. Никто из кайбальских ребят, если бы вы их спросили, не смог бы с четкой ясностью дать исчерпывающий ответ на вопрос: по какой причине возникла неприязнь? С подсинскими вступали в стычки их деды, на этом поприще сменяли отцов сыновья, неизменно по-отечески подбадривая своих отпрысков на новые "подвиги". Нередко драки заканчивались серьезными ранениями, случались и смертельные исходы, усугублявшие и без того критическую и напряженную ситуацию.

Ненависть поселилась в молодых сердцах; злоба, доходящая до исступления, стала уделом многих в наше время. Колхозы в деревнях распались, не справляясь с жесткими требованиями, диктовавшимися рыночными отношениями. Новые формы хозяйствования созданы не были и, как результат — безработица, разруха и повальное пьянство. Молодые люди не получали трудовых навыков да и не знали, для чего их теперь получать. Участилось воровство. Некоторые цепкие кайбальцы, неплохо существовавшие и в эпоху социализма, придумали новые способы получения сверхприбылей. На маленькую деревню приходилось семь спиртовых точек. Хозяева спирта продавали свою продукцию всем, не гнушаясь даже подростками и малыми детьми. Отказа не получал никто.

Днем молодежь сидела по домам, но когда над деревней сгущались сумерки, она, подобно адским змиям, выползала из своих нор и шла на сходки, где жестоко напивалась или накуривалась. Потом, глубокой ночью, парни и девушки с пьяным матом и сальными шутками бесцельно слонялись по деревенским улицам, и тогда горе тому, кто по нелепой случайности попадался им на пути.

Отцы и матери пытались подействовать на своих детей, но все было безуспешно. Невозможность повлиять на новое поколение, бессилие перед новой жизнью заставили их самих уйти в беспробудное пьянство. Образовался замкнутый круг.

Молодежь тянуло в город, но не было никакой возможности когда-нибудь туда выехать. Тогда, смирившись, все с нетерпением ждали выходных. В субботу и воскресенье в клубе шли танцы. Там можно было напиться до потери сознания, усесться в кресла, стоящие по периметру помещения, и невидящим взором уставиться на кровавые лампы светомузыки, втайне надеясь, что приедут подсинские и тогда… тогда будет драка, заставляющая бродить кровь; можно будет козырнуть перед девчонками своей пьяной смелостью, а утром проснуться с разбитой головой и гордым сознанием выполненного долга; с мыслью о том, что не ударил вчера в грязь лицом и что в глазах деревенских приобрел еще большее уважение.

Матери и отцы срывались на своих детей за порванные рубахи и штаны и уходили на грязную низкооплачиваемую работу соседней птицефабрики. А молодые люди, оставшись одни, переживали яркие события прошедшего дня и за неимением альтернативы продолжали вынашивать в своих головах новые дерзкие замыслы, прокручивать в мыслях деревенские сплетни, попутно управляясь по хозяйству. И так день за днем.

***

На дворе был июнь 2003 года. Пять парней, вооруженных штакетником, стояли на крыльце сельского клуба. Моросил дождик, вздымая сотни крохотных пузырьков на молодых лужах. Вдалеке на кромке горизонта сверкали молнии, сопровождаемые раскатами грома.

Через некоторое время деревенские услышали рев десятков моторов, заглушивших небесную канонаду. Один за другим, в боевом порядке на центральную улицу въезжали подсинцы. Остановились в десяти метрах от клуба.

— Что-то их сильно мало, — сказал невысокий паренек Дерябину Кольке, подбившему своих ребят на внезапную вылазку.

— Мало, а штакетины где-то успели раздобыть. Не нравится мне все это… Эй, кайбальские, сейчас мы вам провалим.

С крыльца в ответ прозвучала угрожающая фраза:

— А вы вокруг осмотритесь, ублюдки чертовы. Все — хана вам.

Смыкая огромный круг, из мрака ночи со стороны школы и Качинского переулка начали выступать темные фигуры подростков. Замкнув кольцо, они прошли несколько метров и остановились.

Рождая эхо, зазвучали гулкие удары штакетника об асфальт. Сначала вразнобой, барабанной дробью; потом, угадывая общий ритм, уже в такт. Деревенские собаки, случайно оказавшиеся на площади, разбегались, поджав хвост. Сельчане, жившие по близости и не пожелавшие закрыть ставни на ночь, в спешном порядке торопились отгородиться от внешнего мира деревянными створками.

— Быть беде, быть беде, — шептала бабка Авдотья своему глухому на оба уха деду и истово крестилась. И беда пришла…

Дерябин Колька, внимательно осмотревшись по сторонам, с хладнокровием бывалого бойца, о чем кричали бесчисленные шрамы на его лице, осознал всю безысходность создавшейся ситуации. Все пути к отступлению были отрезаны, такого количества противников ему в жизни не приходилось встречать. Оставалось надеяться только на то, что завклубша вызовет милицию, но кто-то из окружавшей их толпы, будто угадав направление мыслей подсинца, язвительно бросил:

— Ментов не будет, ребята, пока мы вас тут не искрошим. Завклубша на два часа домой свалила. Сын у нее болен.

Дружный хохот огласил окрестности, вторя фразе, которая лишала приезжих последней надежды на спасение.

Дерябин задумчивым взглядом обвел своих парней.

— "Крепкие ребята. На этот раз случайно прибившихся среди нас нет. Будут стоять, уверен, что будут", — думал Колька, уставившись в одну точку.

Встряхнув головой, чтобы сбросить оцепенение, Дерябин увидел, что все глаза растерянно устремлены на него. Он понял, что пора начинать действовать.

— Ну че встали? Круг из мотоциклов… Быстрей, быстрей, черт вас всех подери, — сказал он тихо, но внятно, чтобы расслышать могли только свои. Взявшись за руль своего "восхода" и выдвинувшись немного вперед, он заложил первый камень в фундамент их будущей обороны.

Над площадью перед клубом повисло молчание. Прошло несколько секунд, и от кольца окруживших стали откалываться звенья людей и с ревом устремляться на жалкую кучку подсинцев. Еще мгновение — и круг кайбальских полностью распался, устремляясь в след своим более решительным товарищам. Крики боли, пьяный мат стал итогом столкновения двух враждебных сил. Дорога дрожала от грохота, и на первый взгляд могло показаться, что подсинские смяты. На самом деле нападавшим удалось лишь опрокинуть стоявшие в качестве заслона мотоциклы. Спотыкаясь об них, первые волны нахлынувших, подгоняемые сзади остальной массой, становились легкой мишенью для обороняющихся.

В это время, подпирая плечом колонну клуба, с широко раскрытыми глазами стоял молодой человек, не принявший участие в потасовке. Бледное худощавое лицо искажали судороги. Его никто не видел, зато он видел и слышал все, содрогаясь от нелепости происходящего. До его слуха отчетливо доносились мерзкие звуки драки и наглые возгласы деревенских девчонок, подбадривающих своих и принижавших достоинства приезжих.

Больше оставаться на месте Андрей не мог. Черная тень отделилась от крыльца и уверенной походкой пересекла расстояние до места драки. Проталкиваясь сквозь толпу остервенело колотивших друг друга людей, Андрей продвигался к центру. Его валили с ног, — он продолжал упорное движение вперед; град ударов, случайных и намеренных, со всех сторон сыпался на него, а он ни на кого не обращая внимания и никому не отвечая, шел дальше.

Достигнув центра, он глубоко вдохнул бодрящий после недавно выпавшего дождя воздух, расстегнул пиджак, вынул из него газовый пистолет, на который недавно получил разрешение и два раза выстрелил поверх голов. Толпа дерущихся остановилась в нерешительности, затем, испугавшись резких опасных звуков, которые в сознании каждого вязались со смертью, отхлынула.