Шеннон Дрейк - Среди роз

• Название: Среди роз
• Автор: Шеннон Дрейк
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2000
• ISBN: 5-17-002691-9

Прекрасная леди Женевьева могла спасти свой родной замок только одной ценой — ценой свадьбы с человеком, которого обязана была ненавидеть всеми силами души. Что должен был принести брак с сумрачным рыцарем Тристаном гордой девушке? Горе и слезы. Но в объятиях супруга красавица обрела счастье — великой, пламенной страсти. Страсти, что много сильнее ненависти. Страсти, во имя которой влюбленные готовы на все...

---

— Разве вам не пора вернуться в кабинет? — спросила она, отступая. — Вы же обещали Джону, что вскоре придете.

— Нет, леди, у меня в запасе еще много времени. Я искренне раскаялся, услышав ваши упреки в том, что жестоко обращаюсь с пленниками! И верно: моя пленница буквально тонет в грязи. Каким же надо быть негодяем, чтобы бросить ее в такую минуту?

Он шагнул к ней, обнял за талию, и Женевьева зажмурилась, ощутив его трепет. Напряжение быстро нарастало, угрожая взрывом. Посмотрев в сверкающие глаза Тристана, Женевьева вдруг поняла, что для него она — отнюдь не пленница, а игрушка.

— Не смейте! Я закричу во весь голос! Все в замке узнают, что новый хозяин…

Он расхохотался:

— Само собой, миледи! Услышав такие вопли, все тотчас поймут, что здесь происходит… а кричать вы будете довольно долго. Но время еще не пришло…

— Ненавижу вас! Пустите! — Она увидела, как улыбка сбежала с его лица, оно вновь стало суровым. И Женевьева дрогнула. Разве можно так ненавидеть и вместе с тем испытывать такое… желание? Его она распознала безошибочно: этот жар, возбуждение, дрожь и слабость нельзя иначе истолковать. Только не это!

Тихо вскрикнув, Женевьева высвободилась из объятий Тристана, но поняла, что ей некуда сбежать. Можно было попытаться лишь выиграть время и убедить себя в том, что ей ненавистны эти прикосновения. То, что объятия Тристана возбуждали в ней желание, казалось ей нелепым, неуместным и пугающим.

Он схватил ее за руку и в упор посмотрел на нее.

— Не надо! — воскликнула Женевьева, но Тристан уже притянул ее к себе и, сорвав халат, понес пленницу к чану. — Прошу вас, не надо…

Она погрузилась в ароматную и горячую воду. Тристан подхватил ее волосы и перекинул их через край ванны, чтобы они не намокли. Действуя проворно и уверенно, он освободился от сапог, чулок, туники и прочей одежды и застыл перед ней, невозмутимый и великолепный.

«Красивое животное, — подумала Женевьева. — Молодое сильное тело, состоящее из мускулов, мощное, сметающее все на своем пути»…

Тристан взял мыло и присоединился к ней. Женевьева увидела, как вода переливается через край чана; сердце ее учащенно стучало. Несмотря на весь ужас происходящего, его тело завораживало ее, не позволяло отвести взгляд. Их колени соприкоснулись; чан был слишком тесным для двоих, и потому Женевьева остро ощущала близость Тристана, испытывала то, чего не желала знать… Их обволакивал аромат роз — алых или белых…

Грубая мужская сила Тристана опьяняла ее, его руки творили чудеса, мощь тела возбуждала. От жаркого поцелуя Тристана у Женевьевы закружилась голова. Ее подхватило и понесло в загадочный мир, где ей оставалось только шептать его имя и подчиняться — не мужчине, а ощущениям, древней пляске внутреннего огня и извечному ритму…

Внезапно на его лице сверкнула дьявольская усмешка, от которой он сразу помолодел.

— Леди, я опять забыл о своем долге — помочь вам отмыться!

Она пыталась разрушить чары, вскочить, но их руки и ноги переплелись. Засмеявшись, Тристан взял ее за руки и притянул к себе, коснулся грудью ее высокой и упругой груди. Их глаза встретились, Женевьева не отвела взгляд.

Она была словно загипнотизирована этими полыхающими глазами.

Мучительный холод исчез. Ее окутало тепло, она не видела и не чувствовала ничего, кроме глаз и рук Тристана, а его поцелуй, горячий, как вода в чане, пробудил в ней страсть. Его ласки обжигали тело.

Наконец он поднялся, увлекая Женевьеву за собой и не сводя с нее пристального взгляда. Вода струйками стекала по обнаженным телам. Тристан перенес Женевьеву на постель. Насмешки прекратились, боль ушла — осталась только страсть, глубокая и всепроникающая. Женевьеву захватил вихрь движений Тристана, она впилась ногтями в его плечи и вскрикнула, ощутив первое прикосновение стального копья. Все завершилось восхитительным взрывом, от которого Женевьева окончательно обессилела. Тристан затих, продолжая обнимать ее. Постепенно оба успокаивались.

Придя в себя, Женевьева закричала от ярости, высвободилась, спрыгнула с кровати и набросила халат. Тристан следил за ней насмешливым взглядом. «Он вправе смеяться надо мной, — с горечью подумала Женевьева, — ведь он так легко подчинил меня себе!»

Но он не смеялся, а лишь задумчиво наблюдал за девушкой, пока она не отвернулась. Охваченная отчаянием, Женевьева пошла к камину. Плакать нельзя, даже после того, как он уйдет. А Тристан скоро уйдет. Оденется, вернется к Джону и через несколько секунд забудет о ней, тогда как она…

Так он и сделал. Ею овладел страх: на миг показалось, что Тристан направляется к ней, но он приблизился к чану и плеснул водой себе в лицо. Продолжая исподтишка наблюдать за Женевьевой, он взял полотенце, вытерся и тут заметил, что она дрожит.

— Не забудьте, миледи, что ваш завтрак на подносе, — сказал Тристан. — Поешьте, пока еда не остыла.

— Убирайтесь отсюда!

Он усмехнулся — негромко и горько.

— Ах да! Вы же с ног до головы покрыты грязью! Прошу меня простить, миледи. Но должен признаться, вы постепенно начинаете выполнять свое обещание. — Его голос звучал гневно. Женевьева съежилась, услышав гулкий стук захлопнувшейся двери.

Глава 12

— Чудесный день! — сказал Джон. Он и Тристан шагом ехали по дороге, ведущей из Иденби.

День и вправду выдался славным — такие воспевают в стихах поэты. Высоко в небе сияло солнце, легкий ветерок овевал холмы, луга и поля. Осенние листья окрасились в золотистые, оранжевые и красные тона. Наступило время сбора урожая, обещавшего изобилие. Это чуяли лошади, коровы и овцы, пасущиеся в полях, ощущали кружащиеся в воздухе бабочки и пчелы.

Тристан только хмыкнул. Джон видел, что его друг мрачен. Казалось, на его лицо набежала тень грозовой тучи.

— Не забывай, дружище, — мягко заметил Джон, — что мы — люди доброй воли. Маска тирана нарушает мир и гармонию.

Тристан встрепенулся.

— Да, Джон, день прекрасный. Осень предстала сегодня во всей красе. Все вокруг говорит о величии природы и щедрости Бога. Похоже, земля не подозревает о том, что Ричард убит, а королем стал Генрих. — В голосе Тристана по-прежнему сквозила горечь. Джон, пришпорив коня, поравнялся с другом. — А теперь хмуришься ты, — заметил Тристан.

Джон пожал плечами:

— Я видел тебя всяким, Тристан, — и в ярости, и в муках. Мне известно, как ты умен, добр и милосерден. Я видел, как ты смотрел в глаза смерти, оставаясь прочным, как кремень, и невозмутимым. Но я еще никогда не видел тебя таким встревоженным, разгневанным и угрюмым.

— Таким я стал с тех пор, как Генрих взошел на престол. Страна должна обрести покой.

— И ты тоже.

— Человек обретает покой только после смерти, — возразил Тристан. — Свернем вон туда, где пасутся гуси. — И он пустил коня рысью. Вздохнув, Джон последовал за ним.

Они подъехали к глинобитной хижине, крытой соломой. Навстречу гостям вышли крестьянин-арендатор, седеющий мужчина, трое его сыновей и крупные щенки мастифа. Ответив на поклон хозяина дома, Тристан объяснил, что отныне в Лондоне правит Генрих VII, Тюдор, а он сам, Тристан де ла Тер, стал владельцем этих земель. Однако ничего не изменилось и арендная плата не увеличилась.

Крестьянин слушал его, разинув рот; сыновья почтительно молчали. Наконец один из них заверил Тристана, что они расплатятся вовремя, ибо земля плодородна, а они умеют работать.

— Какая нам разница, кто сидит на троне — Ричард, Генрих, Том или Пит, — продолжал он, глядя на двух могучих рыцарей. — Лишь бы нам не мешали работать в поле!

Из двери хижины выглянула женщина и вышла поздороваться с гостями. Она была дородной и румяной, с узловатыми натруженными руками. Покраснев, она низко присела перед рыцарями, признавая их господами, и объяснила, что ее зовут Мэг, а мужа Сетом. Женщина спросила, не хотят ли благородные господа выпить эля и отведать жаркого.

— У меня больше ничего нет, но я предлагаю вам угощение от чистого сердца, милорды.

— Мама отлично готовит, — вставил один из сыновей. Тристан и Джон переглянулись.

— Искренне благодарю вас и принимаю ваше приглашение. — Тристан кивнул Джону, и они спешились;

— А я присмотрю за этими красавцами, сэр. — Парень с восхищением взглянул на лошадей.

— Конечно, — ответил Тристан. — Как тебя зовут?

— Мы назвали его в честь святого Матфея — Мэтью, — ответила Мэг.

— Ладно, Мэтью, бери поводья. Вижу, ты любишь лошадей.

Парнишка кивнул, а Мэг опять зарделась, гордясь сыном. Взволнованная, она поспешила в хижину. Входя, Тристан пригнулся. В своем пурпурном плаще и начищенных сапогах он казался здесь человеком из другого мира, однако сам чувствовал себя как дома, и хозяйка быстро освоилась в его присутствии. Джон радовался: Тристан вновь помолодел, обрел способность смеяться и болтать, чего не случались со времен осады Иденби.