Александр Годов - Я не умру

• Название: Я не умру
• Автор: Александр Годов
• Жанр: Фэнтези

Первый том дилогии «Бог-судьба»

Жанр: dark fantasy

Мезармоут — город, окруженный ледяной пустыней. За его воротами — бесконечные заснеженные поля, в которых властвует лишь ветер да лунный свет. Люди пытаются выжить, поклоняясь богу-королю и крылатым тварям дагулам. Но что произойдет с миром, если боги начнут умирать один за другим, а огонь перестанет пылать?

Для лиц старше восемнадцати. Cлабонервным лучше не читать. Я предупредил, моя советь чиста.

В романе много терминов и незнакомых фраз, поэтому пригодится глоссарий и список действующих персонажей.

По поводу нудного пролога и обилия незнакомых фраз процитирую Алана Мура (лучше его я все равно не скажу): «Меня как-то спросили, почему я сделал первую главу своей первой книги такой длинной. Но это же так просто: чтобы всякие идиоты сразу отложили книгу в сторону».

---

Гуфран подошел к Дуа, вырвал ребенка из её рук и поставил передо мной. Маленький Зайн казался со всем крохой по сравнению со всеми собравшимися. Перед судом старейшина Димир сообщил мне, что сыну Дуа всего лишь пять хакима. Однако карие глаза мальчика были холодны и спокойны, как у старика.

— Отрежьте ему ухо, — сказал я, нахмурившись. — Этот урок он запомнит на всю жизнь. Никому не позволено идти против Безымянного Короля!

Ко мне подскочил старейшина Кадарус и зашептал:

— Владыка, Зайн же совсем мал. Может, все-таки отрезать ухо матери? К чему такая жестокость? Кудбирионы и консулы могут не понять.

Я грубо оттолкнул старика локтем, вытащил кинжал из кожаных ножен на бедре, передал Гуфрану. Тот аккуратно, словно держал любимую, положил длинный меч на первой ступени трона, затем схватил мальчика и также быстро, как лишил старую Януарию жизни, отрезал ухо у ребёнка. Кровавый комочек плоти с чавканьем упал на пол. Зайн не проронил ни звука.

Дуа захлебывалась в слезах, протягивая руки к сыну.

— Отпусти мальчика, Гуфран, — сказал я и жестом показал лекарю, чтобы тот занялся раной ребёнка. — Теперь настала очередь Гайды Дахма отвечать за глупость отца! Несите жаровню!

Палангаи вытолкнули из толпы дочь Акифа и бросили мне под ноги. Хозяин дома Дахма тщательно укрывал свое дитя от всех опасностей Нижнего Города. Долгие хакима, проведенные в астуле знати, Гайда ни в чем себе не отказывала: её тело было рыхлым, огромный живот и толстые руки и ноги не мог скрыть линумный костюм нежно розового цвета. Но помимо полноты она выделялась страшным уродством — у неё отсутствовали все верхние фаланги пальцев на правой руке.

Слуги внесли в зал небольшую металлическую жаровню. Акиф забился в истерике, словно женщина. Палангаям пришлось несколько раз ударить его эфесами гладиусов в голову, дабы тот успокоился.

Я махнул рукой.

— Начнем!

Гуфран подошел к жаровне, надел толстые перчатки, взял металлический прут из пламени и встал перед Гайдой. Та бросила полный ужаса взгляд на тело старой Януарии, зажмурилась и задрожала, по лицу побежали струйки пота. Мастер прижал раскаленный конец прута ко лбу дочери Акифа. Истошный женский крик разорвал тишину зала. Вместо того, чтобы попытаться отползти от раскаленного железа, Гайда схватила металлическую палку и тем самым обрекла себя на новые мучения.

Все в зале потрясенно смотрели на пытки, устроенные по моему решению. Я вновь сел на трон и с силой сжал кулаки. От запаха паленой плоти мутило. Не хотелось устраивать столько жестокую расправу над ни в чем неповинными детьми знатных прокураторов, однако я не видел других возможностей показать зажравшимся ублюдкам их место. Пусть знают, что за каждую подлость их ждет кара богочеловека.

Палангаи подняли дочь Акифа и повели к лекарю, который еще возился с маленьким Зайном.

— Секст, выйди ко мне!

Улыбаясь кончиками губ, претор-демортиуус склонил колени перед троном. Его черный плащ был измазан грязью. Видимо, бедняга не успел переодеться после того, как выполнил мое приказание в доме Марциалов. Пускай остальные видят, что хоть кто-то работает на пределе своих сил. Уж лучше показаться в заношенной и дырявой одежде, чем попусту сотрясать воздух.

— Секст, покажи наш подарок Мартину.

Демортиуус низко поклонился, распахнул двери, в которые вошел некоторое время назад, взял серый линумный мешок и положил перед главой Марциалов. Держась за сердце, жена Мартина опустилась на колени, трясущейся рукой дотронулась до сумки, боясь её раскрыть. Я позволил себе улыбнуться. Наверняка знатные прокураторы знают, что именно заготовил им богочеловек.

— Смелее же! — сказал я.

Парра распустила узелок и заглянула в мешок. Кровь отлила от её лица. Она напряженно посмотрела на содержимое сумки, затем побледнела еще больше, закричала. Мартин сжал кулаки и бросил гневный взгляд на меня.

— Претор, расскажите, чьи головы вы принесли? — спросил я, ехидно улыбаясь.

Демортиуус облизнул пересохшие губы и ответил:

— Старика Флавия, Прокола, Карины, Кирвина и Корвина…

— Где Тит и Гнея?! — закричала Парра. По бледным как снег щекам безостановочно бежали крупные блестящие слезы.

Пожав плечами, Секст вновь подошел к дверям и вернулся с гладиусом, на лезвие которого были насажены две маленькие головки — Тита и Гнея.

Вскрикнув, Парра лишилась чувств. Мартин же держался из всех сил, чтобы не заплакать. Он шумно сглотнул и непонимающе посмотрел на меня. Не выдержав его взгляда, я отвел глаза в сторону мастера Гуфрана.

— Претор, кого вы оставили в живых? — спросил я.

— Дочь Мартина, Ваше Высочество. Мору.

Глава дома Марциалов нахмурился, запруда век не удержала слезы. Они хлынули двумя потоками, оставляя на коже широкие дорожки.

— За что? — спросил он, стараясь, чтобы голос не сорвался на крик. — Я же ничего не сделал.

— Ошибаетесь, Мартин, — ответил я. — Или вы думаете, что можно и дальше пренебрегать законами Мезармоута и безнаказанно издеваться над людьми? К тому же вы позволили себе нарушить клятву не нанимать солдат сверх необходимого. Пятьдесят воинов! В два раза больше положенного! Но ведь и ваш отец и дед плевали на меня! Я не буду это терпеть. Вы виноваты также как Дуа и Акиф.

Я вновь сел на трон.

— Секст, ведите уже Мору! Пора наказать её за грехи отца.

Неожиданно Секст замялся, опустил взгляд в пол.

— Ваше Высочество, — пролопотал он, — я не думал, что девчонка понадобится вам сейчас. Могут возникнуть кое-какие сложности…

— Вы её убили? — спросил мастер Гуфран.

Глава черных плащей отрицательно покачал головой.

— Нет, но мне нужно время, чтобы привести её в дом Ноксов.

Кровь прильнула к лицу, дыхание перехватило от гнева. Я же приказал!! Почему все не слушаются меня? Что я — пусть проклянут их дагулы! — делаю не так? Видимо, случай с дворцовым министром Квинтом никого ничему не научил! Я с силой сжал стальные подлокотники трона.

— Приведите Мору сюда, идиоты!

Как только все собравшиеся покинули зал после моего приказа, я с облегчением закрыл глаза. Ярость постепенно утихала. Лишь чудовищным усилием воли удалось не пронзить жалкого демортиууса мечом. Все-таки не стоит раскидываться нужными людьми, иначе останусь без поддержки. Да и эта Мора теперь не стоила и одного золотого таланта. Секст сейчас вернется в дом Марциалов и приведет девчонку, после чего она получит справедливое наказание.

После крика в голове стоял гул, в виски стучали сотни молоточков, а сердце тяжело бухало в груди, разгоняя горячую кровь. Я надавил на глаза, чтобы хоть немного унять боль в черепе. Хотелось собрать всех палангаев и уйти в Венерандум. Будь проклята знать! Будь прокляты вероотступники со своим гениальным вождем! Почему проблемы навались все разом? Я застонал.

Акифа и Дуа вместе с их детьми удалось беспрепятственно вывести из зала — таки получилось сломить их волю! Однако Марциал попытался накинуться на меня, и лишь благодаря быстроте реакции мастер Гуфран мощным ударом кулака в солнечное сплетение усмирил прокуратора. Жена Мартина, Парра, пришла в сознание и принялась сыпать проклятиями в мой адрес…

Я поднялся с трона. Взгляд зацепился за валявшееся на мраморных плитах отрезанное ухо маленького Зайна и большую запекшуюся лужицу крови рядом с ним. Не погорячился ли я с расправой над детьми знатных прокураторов? Ведь сегодня кудбирионы, старейшины и преторы-демортиуусы увидели, на что способен их повелитель. Перед ужином вояки будут рассказывать своим женам, как жесток Безымянный Король к врагам. Врагам ли? Начал жалеть, что не послушал старейшину Кадаруса и не наказал самих знатных прокураторов. Однако не стоит забывать: дети вырастают. Если бы я сегодня пощадил дочерей и сыновей Марциалов, Ноксов и Дахма, то они надолго бы затаили обиду на меня. И хакима через пятнадцать, возможно, попытались бы отравить или еще как-нибудь убить.

В абсолютной тишине зала удалось мало-помалу успокоиться. Хотя не давала покоя мысль, что ни один из моих предшественников не позволял себе так жестоко поступить с детьми. Я попытался мысленно восстановить все истории, изложенные в «Жизнеописании Безымянного Короля» Мастарна Фертора, однако боль в висках вновь дала о себе знать. Надо успокоиться. Всё хорошо. Вдох-выдох. Вдох-выдох.

Я правильно поступил, что наказал детей знатных прокураторов. Пусть маленькие выродки до конца своих анимамов помнят о грехах родителей… Тогда почему так противно на душе? Словно миллион хунфусе нагадили на меня. Я взглянул на руки. На миг показалось, что ладони были испачканы в крови.

Сделав несколько шагов в сторону окна, вновь осмотрел себя. Показалось. Разумеется, показалось. Никакой крови не было. Морок.