Исай Табачников - Григорий Сковорода

• Название: Григорий Сковорода
• Автор: Исай Табачников
• Издательство: Мысль
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1972

В книге даются краткий биографический очерк и анализ философских и социологических взглядов выдающегося украинского мыслителя Г. С. Сковороды, подвергаются критике буржуазные фальсификации его теоретического наследия.

Книга рассчитана на преподавателей, студентов, на всех интересующихся историей философии.

---

В этой связи нельзя пройти мимо искаженной трактовки этики Сковороды как якобы имеющей индивидуалистический характер. Подобное утверждение явно противоречит всей сущности общественных взглядов и приведенному нами основному положению этики украинского философа.

Далее Сковорода развивает основные нормы и категории своей этики и морали: «доброжелательство», «незлобивость», «кротость» и «прямоту».

Наихудшими пороками человека он считает «сребролюбие, честолюбие, сластолюбие, тщеславие» (15, стр. 408). Критикуя этику господствующих классов, их пороки и безнравственность, он говорит, что они «алчны, как пес», «жадны, как водная болезнь», «лукавы, как змий», «постоянны, как море», «верны, как ветер», «надежны, как лед». Такой человек, говорит философ, «человек ложный», «тма», «пар», «тлень» (15, стр. 418). Именно такой и является вся опустошенная и развратная дворянская знать.

Важнейшими элементами этики Сковороды являются взаимосвязанные у него самопознание и добродетель. Раскрывая социальные пороки, он наивно полагал, что средством освобождения общества от пороков должно быть познание их. Человеку свойственно добродетельное начало, а не пороки, поэтому-де достаточно познать свои пороки, чтобы освободиться от них.

В самопознании он требует: «Не суди по лицу ничего, никого, ни себе» (15, стр. 508); о человеке необходимо судить не по внешним качествам, а по его внутреннему существу, по его «сердцу», «мыслям», намерениям, делам и результатам деятельности.

«Добрый плоды», говорит Сковорода, результат «благих дел»; корень «благим делам» находится в самой природе человека: «природа благая есть всему начало и без нея ничто не бысть» (15, стр. 497). Но «природа» человека часто принимала у него абстрактноидеалистический характер, он видел ее в человеческом «сердце» и «мыслях». «Благая природа» — результат «благого сердца», «благое сердце» — результат «благих мыслей», «благия мысли» — «семя благих дел»; все же «протчее человеческое: чин, богатство, науки и все ветроносныи их блонды и пукли с кудрями вменяю во хвост, без коего голова и живет, и чтится, и веселится, но не хвост без головы» (15, стр. 497). Движущую силу деятельности людей Сковорода искал в мыслях человека; это она «тайная в телесной нашей машине пружина, глава и начало всего движения ея» (15, стр. 238).

Этика философа зиждилась на «истине», «правде» и «добродетели»; в них основа нравственного поведения человека, его духовных порывов и разумного человеческого общежития: «Хочешь ли быть царем? На что же тебе елей, венец, скиптр, гвардия? Сия есть тень и маска. Достань же себе свышше сердце царское… Дух правды, он-то есть сердце царево… И что сильнее ея? Кто, яко правда? Сей есть истинный царь и господь… Сей дух да царствует в тебе!.. На вот тебе царя без маски» (15, стр. 180).

Обладатель царских чертогов, златотканой одежды, золота и серебра — это ложный человек. Обращаясь к простому народу, он говорил: «Сыне, храни сердце твое… Сыне! не взирай на то, что твое телишко есть убогая хижинка и что плоть твоя есть плетка и тканка простонародная, портище подлое, слабое и нечистое… В хижинке той и под убогою тою одеждою найдешь там царя твоего, отца твоего, дом твой, ковчег его, кифу, гавань, петру и спасение твое» (15, стр. 508). Не будь царем, а имей сердце царское, ибо правда — это «царь без маски» (15, стр. 180).

Он видел спасение народа не в царе, не в Христе, не в религии и не в духовенстве. Истинные основания и нормы этики он усматривал в «добродетели», «правде», «истине», «дружбе», «нищете», «смирении» и духовной «целомудренности». Поэтому он призывал: «явившися человеком» и «уклонися от зла», «бегай молвы, объемли уединение, люби нищету, целуй целомудренность, дружись со терпеливостью, водворися со смирением» (15, стр. 180).

Наряду с глубоким реализмом он впадал в утопию, когда полагал, что источником общественного зла является «мысль нечистая», «буря лютая» (15, стр. 340), которая может быть устранена самопознанием:

Глянь, пожалуй, внутрь тебе: сыщеш друга внутрь себе,
Сыщеш там вторую волю,
Сыщеш в злой блаженну долю.[…]
Зарежь ту (злую. — И. Т.) волю, друг.[…]
Убий ту душу, брат, так упраздниш весь ад (16, стр. 52).

Так наивно предполагал Сковорода устранить социальное зло, общественные пороки, которые он критиковал столь сильно, ярко и гневно.

Зачастую свои этические взгляды он облекал в теологическую форму: «Сумма всей нашей речи будет сия: чем кто согласнее с богом, тем мирнее и щастливее» (15, стр. 273), ибо «без бога же и нищета и богатство есть окаянное» (15, стр. 526).

Сковорода искал «нового человека», но отрывал его от реальной почвы. Если в критике этики феодального общества он проявлял большую глубину мысли и реализм, то в своих поисках «нового человека» он уходил в иллюзорную сферу утопий. Он искал нового человека в абстрактных и надысторических началах «истины» и «добра». Он мечтал о «духовном человеке», руководствующемся в своей деятельности высокими идейными порывами, свободном от гнета, обладающем «орлиими крылами», «оленьей проворностью», «львиной дерзостью» (15, стр. 418). Таким должен быть человек грядущего.

Он считал, что этот «новый человек» находится не в каком-то потустороннем царстве, а таится в нашей «плоти». Его лишь необходимо освободить от пут современного общества, от физического и духовного рабства. Ведет к этому «новому человеку» якобы Библия; она является «мостом» и «лестницей». Но так как «внешняя» сторона Библии есть «дрянь» и «змий», то дело не столько в ней, хотя под ее символами и таится истина, сколько в «сердце» самого человека: «…сердце есть истинный бог» (15, стр. 430), а бог — это и есть любовь.

Однако именно в этике Сковороды меньше всего теологии. Его произведения «Благодарный Еродий» и «Убогий Жайворонок», посвященные вопросам этики и педагогики, почти не имеют религиозной окраски и написаны на доступном для широких масс простом, народном языке. Более того, его этика находится в прямом противоречии с феодально-церковной идеологией, является протестом против феодально-крепостнической церковной «этики», основанной на «заповедях», якобы предначертанных самим богом.

Источник феодально-церковной «этики» коренится в мистическом представлении о человеке, в проповеди веры в загробную жизнь и смирении в «земной», в уповании на «потустороннюю» жизнь, на «рай» на небесах и т. д. и т. п.

Классовый, антинародный смысл ортодоксальной христианской этики заключается в апологетике господства эксплуататорских классов, защите их интересов, в освящении авторитетом церкви угнетения, крепостничества и всех форм материальной, политической и духовной кабалы вообще, в проповеди безропотного непротивления угнетенных и эксплуатируемых, довольствовании своим нищенским положением, в безмолвном подчинении власть имущим — князьям земли и церкви как предопределенном и предначертанном свыше богом.

Источники и сущность этики выдающегося украинского гуманиста прямо противоположны источникам и сущности ортодоксальной христианской этики. Он выступал против тирании над обездоленным людом и искал счастье для народа не в потустороннем царстве, не на небесах, а на земле. Счастье он видел не в каких-то мистических категориях, а в труде, приносящем радость человеку и максимальную пользу обществу. Труд предопределяет все остальные нормы поведения; он является оселком, вокруг которого вращались все остальные вопросы этики Сковороды — служение народу, дружба и т. п. В этом «правда», «истина», «добродетель». Внутренняя сущность человека не в сверхъестественных силах, а в самом человеке, в его гражданской деятельности. Человек не должен впадать в пессимизм, он не должен бояться смерти и мнимого «ада», незачем уповать на «бога» и «рай»; все подчиняется естественным законам:

Плюнь на гробныя прахи и на детския страхи;
Покой — смерть, не пред.
Так живал афинейский, так живал и еврейский
Епикур — Христос (16, стр. 57).

Сравнение Христа с материалистом Эпикуром было неслыханным вызовом религии и церкви, полным отрицанием ее канонов, и в том числе христианской этики.

То, что Сковорода был сторонником материалиста Эпикура, не означает, что он полностью придерживался и его этики. Сковорода и Эпикур жили в различные эпохи, были идеологами разных классов.

Эпикур считал, что человек должен наслаждаться, но отнюдь не только в грубо материальном, физиологическом смысле. Высокое наслаждение он видел в дружбе и в познании. Дружба и познание также входили в качестве элементов и в этику Сковороды, но не они были в ней определяющими. В этике украинского философа в отличие от Эпикура определяющим был труд. Отличны были и их общественные воззрения. Этика Эпикура зиждилась на индивидуалистической основе, этика Сковороды — на основе служения народу. Эпикур считал, что поведение человека не должно идти вразрез с интересами общества; Сковорода же заявлял, что человек должен своей деятельностью служить народу. Эпикур говорил, что человек — чувствующее существо, а поэтому чувства должны быть критерием морали, ибо «все хорошее и дурное заключается в ощущении» (29, стр. 591); Сковорода утверждал, что человек «трудолюбствующее» существо, поэтому критерием морали должен быть труд, который является разграничительной линией между благом и злом. Благо там, где труд, зло там, где тунеядство. Эпикур говорил, что общество — это совокупность индивидуумов; Сковорода считал, что общество — это «машинище», разумным основанием общества является «сродный» труд каждого члена общества и т. д. и т. п.